Путь в стаю (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич

— Тяжело тебе пришлось, мальчик? — тихо спросила подруга, теребя ладошкой мои волосы.

— Сначала тяжело, когда отомстил — отпустило, — понятно было, что девочка интересуется событиями моей прошлой жизни. Не очень хотелось рассказывать, но я чувствовал себя немного виноватым, раз назвал её в порыве страсти именем своей прошлой женщины, пусть этой женщиной и была Валери О`Стирх. — Но всё выгорело внутри, словно… пепел один остался. Ледяная пустыня и пепел. Но это уже в прошлом, кошка. Валькирии своими эмоциями вновь разожгли во мне пламя жизни. Теперь я принадлежу вам без остатка — считай, благодаря вам живу, в вас живу. До того жил в моей Валери, теперь — в её потрясающих боевых сёстрах. Спасибо, что не оттолкнула, позволила взять так, как мне было нужно.

— Да ладно, за что благодаришь? Самой приятно! Ты прям настоящая мужская ипостась валькирии, без вариантов — и на татами выступил, и в сексе остроты добавил. Даже отпускать тебя не хочется. Но придётся: сёстры ждут, и я просто не могу не оправдать их доверие.

Из регенератора мы сразу направились в каюту, которую к тому времени уже добыли валькирии. Должен признать, девчонки не мелочились. Одна кровать в ней чего стоила — тут можно было разместиться всей стаей. Ну, может, и не всей… Но впятером уж точно. Помнится, как раз на такой Тина проводила наш достопамятный Совет Стаи — ещё на Метиллии…

Но куда интересней было наблюдать за самими кошками. Они разместились за большим обеденным столом, сейчас заставленным всевозможной снедью, и когда мы вошли, все взгляды устремились на нас. Вернее, на меня. И было в них нечто такое… Позже я узнал, рыжая раздобыла где-то запись с Дня памяти Тёмной Матери, и пока я мариновался в регенераторе, валькирии внимательнейшим образом её изучили. И вот теперь я предстал перед ними в образе… не знаю даже кого… какого-то чудо-любовника, что ли… Так на меня и смотрели, ожидая чего-то эдакого. Я же не нашёл ничего лучше, чем пройти к столу, и со словами: «А чем у нас сегодня кормят?» — приступить к дегустации выставленных блюд.

— Ты что, Кошак? Вот прямо сейчас собрался ужинать? — растерялась уже неплохо мне знакомая снежка.

— А вы хотите предложить что-то ещё?

— Вообще-то, да, — хмыкнула ариала, подходя сзади и нависнув надо мной. Её ладошки прошлись по плечам, а потом как-то незаметно оказались под комбинезоном, внизу живота. — Девочки голодны, Кошак. Поигрался, значит, на татами, рыжую эту бесстыжую облагодетельствовал, и всё? Кушать пошёл?

Я мгновенно забыл про еду. Подставляясь под ласки девочки, откинулся назад, где меня уже дожидалась упругая женская грудка, удобно принявшая на себя мой затылок. По телу пробежала дрожь возбуждения, без всякого импланта заставляя трепетать в предвкушении. С рыком обхватил плечи склонившейся надо мной валькирии, притянул к себе её прелестное личико. Поймал губами её губы. Но девочка явно не собиралась останавливаться на достигнутом. Она уже двигалась, стремясь занять наиболее выгодную стратегическую позицию. Мгновение — и она уже на мне, охватывает сильными бёдрами мои бёдра, вжимается всем разгорячённом телом без остатка.

В последний момент резануло чувством неправильности. Сквозь туманящее сознание марево страсти просочилась мысль: мы не можем продолжать за столом. Тут едят, а не предаются любви. Рывком поднялся. Ноги страстной брюнетки тут же оплели талию, в остальном же она даже не дёрнулась, продолжая наш исполненный страсти и влечения поцелуй. С трудом выбирая направление — больше по памяти, чем по взгляду — понёс постанывающую в предвкушении девочку к столь запавшей в память кровати.

Я уже кинул валькирию на кровать, и она даже благосклонно мне подыграла, разлепив свои стальные объятия. Однако в воздухе с ней произошла невероятная метаморфоза. Кошка немыслимым образом извернулась, при приземлении перекатилась, и оказалась на другой стороне обширного ложа. Я было метнулся к ней, но смеющийся озорной взгляд чертовки словно бы пригвоздил меня к месту.

— А с тобой не всё потеряно! — сёстры за столом, наблюдавшие наши кульбиты, прыснули смешками. — Только начинать будешь не с меня — с неё.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Указующий перст валькирии простёрся в сторону Стефи. Девочка почувствовала обращённое на неё внимание. Поднялась и гордо прошествовала к кровати, словно так и было задумано. В принципе, мне было без разницы, кошка слишком меня распалила своей отвязной игрой на грани фола. Требовалось срочно выплеснуть бурлящую в крови энергию — без разницы на ком, главное, чтобы этим кем-то было очередное неземное создание, родом из Республики Ноч. Так что погоня за ариалой была отринута, как бесперспективная, я же устремился навстречу медноволосой. Уже на подходе меня настиг командный окрик валькирии.

— Имплант открыть не забудь, — хмыкнула та. — Не забывай, она всё же республиканка, хоть и гражданская.

Открыл. И Стефи не замедлила себя долго ждать, с ходу попыталась его использовать. Хотела сразу показать, кто в доме хозяин. Для неё стало откровением, что мои поля позволяют подавлять его воздействие. Под недоумённый вскрик, я сграбастал девочку в объятия, зарылся в роскошный шёлк волос, а потом резко, без предупреждения, бросил на кровать всё ещё пытающееся протестовать тело прелестницы. Она попыталась извернуться, но я был быстрее, и вместо того, чтобы добиться какого-то позиционного преимущества, горе-дуэлянтка только ухудшила своё положение. Я навалился на рыжую со спины, вжимая в упругие недра матраса. Новый женский вскрик, и я уже внутри; одна ладонь стискивает женскую грудь, вторая устремляется вниз, к такому мягкому и беззащитному лону.

Медноволосая попыталась вывернуться. Несмотря на стон удовольствия, несмотря на стальной захват, она с отчаянным то ли стоном, то ли рыком продолжала борьбу. Наивная! Девочке банально не хватало физической силы. Будь на её месте метиллия, да ещё и тренированная валькирия, возможно, у неё и был бы шанс, а так… Через несколько минут республиканка прекратила трепыхаться, полностью сосредоточившись на собственных ощущениях — кто-то из сочувствующих мне валькирий включил имплант в режиме «для девочки». Закрепляя успех, я поставил прелестницу на колени. На этот раз снежка, под спудом накатывающих эмоций и запредельного кайфа, делающего её неспособной нормально соображать, пропустила эту новую для себя эволюцию. Когда же до неё дошла вся степень собственного «падения», девочке оставалось только задушено взвизгнуть: ни на что повлиять она уже не могла. Единственные её возможные союзницы встретили нашу новую эволюцию ободряющими выкриками и смехом.

Спустя ещё десяток минут Стефи забыла обо всём. Она выполняла всё, что от неё требовалось без вопросов, забыв не то что сопротивляться — дышать. Девочка лишь заливисто стонала, всё больше погружаясь в пучины страсти и удовольствия. В какой-то момент я, в порыве страсти, просто прижал свою визави лицом к стене, буквально распластав её по мягкой упругой поверхности. Рыжая осталась стоять на коленях, послушно подмахивая в нужных моментах. Теперь мне даже не требовалось давить, достаточно было показать направление одним только движением рук. Валькирии же… ответили на новую позицию слитным фырканьем и жиденькими аплодисментами, а спустя пару секунд сзади возникла неугомонная снежка, накрывая уже мою грудь своими ладонями. Её пальцы на глазах преображались в боевые импланты.

— Всё, её время вышло, Кошак. Погулял — пора домой, к сёстрам. Они тебя уже заждались, — под рулады смеха девочка принялась щекотать язычком моё ухо, сопровождая свою игру шумным, напоказ, дыханием.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Конечно, я отпустил медноволосую! Заставил испытать очередной спазм оргазма, и отпустил. И тут же оказался опрокинут навзничь снежкой, Старшая же метиллия уже занимала позицию всадницы. Я было попытался взбрыкнуть, но рыжая оказалась настороже. Её прелестное личико появилось в поле зрения, перекрывая весь прочий обзор.

— Котик, а вот дёргаться не надо. Мы тебе не эти гражданские дурёхи. С нами ты такого не провернёшь, — и, напрочь игнорируя ожесточённое сопротивление, уселась ко мне на лицо. — Давай, Кошак, пора привыкать к стае! Мы тебя быстро всему научим, к своим кошкам уже учёным приедешь.