Путь в стаю (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич

— Лиди И`Гарред, ты виновна в двух прегрешениях, за оба получила сполна. Что до нашего кота… За такое когтями не хлещут, тут наказывают другим… органом, — по рядам валькирий прокатились смешки. — Мы признаём, ты получила ровно то, что хотела, а наш Кошак получил то, что хотел он. Претензий у фракции к тебе нет. На будущее: никогда больше не вовлекай кота или валькирию в мелочные разборки и никогда не выноси их на суд планет-прародительниц в Сфере. Решайте разногласия внутри рода. Я очень надеюсь, вы с сестрой решите свой спор, возможно, полученная встряска вам в этом поможет, — Арья замолчала, дожидаясь, пока я помогу медицинскому дройду загрузить на ложе первую на сегодня кандидатку в пациентки регенераторной, и когда аппарат уже покидал помещение, продолжила. — А сейчас… Стефи. Твоя очередь получать воздаяние. Скажу сразу: ты отправишься в регенератор. А затем ещё раз. Дальше будет видно. По Кошаку: когти не за него. Ты уже своё получила. Надеюсь, осознала, что нужно брать только то, что можешь унести. Выходи.

Когти опять вспороли воздух, а с ним и невесомую ткань девичьего платья, и беззащитную перед убийственной сталью человеческую кожу. Единственный звук при этом, который нарушил разлившуюся в воздухе тишину, был звуком рвущейся ткани. За первым ударом последовал второй, затем ещё и ещё… Система наказания изменилась. Стефи получала ощутимо больше своей конкурентки. Удары по нервным центрам следовали минимум в два раза чаще, а порой и в три. Уже через несколько минут женщина не выдержала, хотя до последнего крепилась. Воздух прорезал её даже не стон — вопль, в котором выплеснулась вся копившаяся до того боль. А после серии новых ударов ноги у медноволосой подкосились, она упала на колени.

Прошло ещё немного времени, и вот уже женщина стоит на карачках, а тело её извивается, импульсивно отвечая на каждый хлёсткий удар боевых имплантов. Кровь разлетается по залу, оседая тяжёлыми каплями на матах, на канатах, на лицах замерших наблюдателей. На чёрной с серебром форме кровавые капли смотрятся особенно остро, взблескивая в искусственном свете корабельного освещения, подобно драгоценным камням.

Две гражданские девчонки, что до того были оттеснены валькириями к канатам, сначала крепились, но очень быстро стали реагировать на каждый особенно жёсткий удар. По их телам пробегала дрожь, словно это их сейчас били там, на татами. Но глаз отвести от жутковатого зрелища не могли — только расширившиеся зрачки республиканок показывали степень смятения ошарашенных расправой женщин.

Стефи продержалась около десяти минут, затем просто потеряла сознание. К этому моменту она уже не кричала, только сипела — охрипла от собственных душераздирающих воплей. Я смотрел вслед удаляющемуся медицинскому дройду, везущему бессознательное тело снежки в регенераторную, и пытался понять собственные ощущения. Воистину, республиканкам удалось перепахать всё моё мировоззрение. Вспомнился мой шок на первом свидании с республиканкой — ещё там, на Земле, — когда Диана походя сломала кисти обнажившему оружие молодчику. Просто в назидание. С того момента прошло чуть более двух лет. И что я вижу теперь? Кровавая экзекуция над красивой молодой женщиной (!) не вызывает в моей душе никакого отклика. Да, было жалко девчонок, но так, без огонька, как-то дежурно. Слишком привык, что меня самого драли когтями с не меньшей жестокостью — драли, можно сказать, любя. Драли те самые девчонки. Почему бы теперь женщинам не получить когтями уже по собственному телу?

Неожиданно понял, что после установки боевых имплантов легко смогу драть ими кошек. И не только кошек. Плевать! Раз для валькирий это естественно — оно естественно и для меня. Они не просто женщины. Они — республиканки. Совсем другой уровень ответственности, совсем другой болевой порог, совсем другая марка стали для стержня воли. Для них это нормально, а значит, нормально и для меня, потому что сейчас я один из них. Кошак. Даже сегодняшняя кровь лилась отчасти из-за этого. Так чего изображать из себя белоручку? Сегодняшняя кровь — это кровь на моих когтях, которые вскоре отращу…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

С такими мыслями я выходил на спарринг со Старшей Ордена. Дройды только-только приступили к уборке пола и стен от кровавых отметин, так что везде хватало этих сюрреалистических меток. Танцы на крови — очень символично и знаково. Однако даже такие размышления быстро выбила из головы насущная необходимость драться и выживать — орденка сильно удивила меня своим мастерством. В этой республиканке ещё не успела умереть валькирия.

Пробуждение было до одури приятным. С обоих боков навалилась восхитительная тяжесть, мило посапывающая во сне, а в нос и рот настойчиво лезли женские прядки, так и норовя вызвать оглушительный чих. Открыв глаза, первое, что смог различить — это цвет волосяного океана, в котором, казалось, тонул. Смолисто-чёрное и огненно-рыжее. Ну, со вторыми понятно — Арья. А вот кто первая… Впрочем, об этом мне неожиданно поведали поля — мои собственные и её. Напряжение между ними было очень и очень чувствительным, что красноречивей всяких слов говорило о мечнице. Ну а кто из моих новых подруг по клинку имел волосы цвета воронова крыла? Правильно, их Старшая, Мина. Одна из тройки.

Именно мечница почувствовала моё пробуждение и тоже зашевелилась. Я чуть отодвинул с лица разметавшиеся волосы прелестниц, нащупал в волосяном океане их милые головки и принялся медленно, с тягучей нежность в каждом прикосновении, их ласкать. Мина совсем проснулась и теперь лежала, зажмурившись и мурча, словно большая кошка. Рыжая же продолжала дрыхнуть, никак не реагируя на аккуратные ласки.

— Леон, расскажи, чем тебе не угодили мечницы, — сквозь мурчание проступил вполне осознанный вопрос брюнетки, который, признаюсь, на несколько долгих секунд окунул меня в задумчивость.

— Мина, дело не в мечницах. Дело в Ордене.

— Вот как? А мы-то тогда причём? Если у тебя разборки с Орденом?

— Это… неосознанная реакция — на подкорку, почитай, зашита.

— И что, ни одна мечница не делала тебе чего-то… что хотелось бы вспоминать? — невинный вопрос и новая порция мурчания.

— Ты знаешь, вот сейчас спросила, и я понял, что все мечницы, которых встречал, делали мне только хорошее. Или желали добра. Даже не представляю, откуда такая реакция.

— От твоего отношения к Ордену нам перепадает? Да?

Поразительно, насколько точно передала суть! Именно отношение к Ордену трансформируется в моих мозгах в отношение к каждой орденке. А ведь это неправильно! В корне неверно! Мой аналитик, Павел, однозначно углядел бы в этом нарушение элементарных законов логики. То, что характерно для леса в целом, не обязательно относится к каждому дереву. Мы ведь здесь имеем в виду совершенно разные вещи. Лес — это множество деревьев, объединённых физически в единый комплекс, и его признаки характеризуют всё множество, как единое взаимосвязанное целое. А дерево — оно, конечно, что-то получает от роли во множестве, но имеет ещё массу отдельных уникальных признаков. Лес в моём случае — это Орден, а деревья — отдельные мечницы. У Ордена ведь даже полей нет! Это организация, имеющая собственную структуру, собственный руководящий орган и управляемое тело, и только тогда, когда управляемое тело выступает проводником воли его управляющего органа, мы можем говорить о мечницах, как о части Ордена. Сейчас же Мина никакого отношения к воле Ордена не имела, равно как не имели до того многие мои знакомые мечницы.

— Я подспудно ожидаю подвоха от мечниц. Если бы мы с боевыми сёстрами неукоснительно выполняли волю Ордена на мой счёт, я бы уже давно был или мёртв, или превращён в экзотическую игрушку. Почему-то когда заходит речь обо мне, ваши Высшие и Верховная начинают допускать фатальные ошибки. Они пытаются работать со мной по стандартной схеме, но… такой подход почему-то не срабатывает. Ведьма говорит, я уже несколько раз попадал в погрешность. Даже события в Литании приняли свою теперешнюю форму во многом из-за того, что Орден запретил разведке провести мой инструктаж. Меня отказывались выделять среди прочих рейдеров, а как показала практика, стоило бы… У меня не было чётких инструкций, и я действовал, как считал правильным, «от ситуации». В итоге события в Секторе вышли из-под чьего бы то ни было контроля.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})