«Сталинский питомец» — Николай Ежов - Никита Петров

(Из показаний Лапина от___).

Участник заговора НКВД Фирин, зам. нач. ГУЛАГа, показал:

«…С 1926 года я был связан с польской разведкой и работал по заданиям 2-го отдела польского генерального штаба. Во время встреч с Домбровским (представителем польской разведки) я выдал польской разведке связи Ильинича в Варшаве. Кроме того, еще двух агентов Разведупра, т. е. фактически все, чем располагал в Варшаве Разведупр. При моей помощи был завербован 1-й секретарь полпредства Аркадьев. Сосновский (крупнейший резидент польской разведки в СССР) поручил мне подготовить ему обстоятельную информацию по ДВК[128]. Кроме того, я проводил торможение дел в интересах польской разведки и отвод оперативного удара ОГПУ в сторону от созданной 2-м отделом шпионской базы в Союзе.

(Из показаний Фирина от____).

Член заговорщической организации в НКВД начальник Особого Отдела Гай был завербован в германскую разведку в 1931 году, будучи в командировке за границей. Гай систематически передавал германской разведке сведения о военной промышленности, материалы, всесторонне характеризующие состояние Красной Армии, материалы по авиации, по танкам, по артиллерии, о состоянии артиллерийского снарядного хозяйства, о подводных лодках и т.д.

<В 1934 году в беседе с Ягодой Гай признался, что он состоит шпионом на службе германской разведки.

«…Ягода, выслушав меня, сначала набросился на меня с обычными для него ругательствами. Ругал он меня главным образом за то, что я столько времени от него все это скрывал. Когда я спросил у Ягоды, когда я буду арестован, кому сдавать дела, Ягода мне ответил: «Подождите сдавать дела. Расстрелять вас всегда успеется. Вы должны принести пользу большому делу». Он сразу перешел к тому, что мне придется кое-что сделать для германской разведки, что иного выхода нет. Ягода прямо подчеркнул мне, что он мне дарует жизнь, потребовал от меня беспрекословного исполнения любых его распоряжений».

(Из показаний Гая от___).

Будучи связанным сам и связывая своих сообщников с германской и польской разведками, Ягода привлек участников заговора на службу, также и в японскую разведку.

По этому вопросу Гай на следствии показал:

«…Ягода как руководитель заговора создавал условия для работы японской разведки и в аппарате НКВД. В конечном итоге, говорил он, не все ли равно, оказываем ли мы, в интересах заговора, услуги японцам непосредственно или через их ближайшего союзника — немцев. Ведь между ними существует полнейший контакт, заявил Ягода. Ягода поручил мне прикрывать и тормозить вскрытие серьезных линий работы японской разведки.

(Из показаний Гая от___).

Осуществляя задания правого центра, Ягода активно готовил антисоветский фашистский переворот с целью свержения Советской власти, убийства руководителей партии и правительства и реставрации капитализма. В этих целях Ягода поручил Молчанову, как начальнику Секретно-Политического Отдела проводить прямую поддержку контрреволюционной деятельности правых и троцкистов, путем неправильного ведения следствия по разоблаченным правым и троцкистам, смазывания и замораживания этих дел, а также организации убийства тех сотрудников, которые могли явиться разоблачителями преступления Ягоды и его сообщников.>[129] Ягода на следствии показал:

«…Если бы не предательская работа в НКВД, то центры зиновьевцев, троцкистов и правых были бы вскрыты в период зарождения 1931–1932 г. Агентурный материал об их контрреволюционной деятельности поступал со всех концов Советского Союза во все годы. Мы шли на удар по этим организациям только тогда, когда дальнейшее их покровительство грозило провалом нас самих. Так было с Рютинской группой, которую мы вынуждены были ликвидировать, потому что материалы пропали в ЦК. Так было с бухаринской «школой», ликвидация которой началась в Новосибирске и дело о которой мы забрали в Москву лишь только для того, чтобы здесь его свернуть. Так было с троцкистской группой И.Н. Смирнова и, наконец, так продолжалось даже после убийства Кирова. Даже в таких случаях, когда мы шли на вынужденную ликвидацию отдельных провалившихся групп организации, как правых, так и троцкистов и зиновьевцев, я и Молчанов по моему указанию принимали все меры к тому, чтобы изобразить эту группу организации локальной и особенно старались скрыть действующие центры организации». (Из показаний Ягоды от___).

Ближайший сообщник Ягоды Молчанов на следствии подтвердил его показания:

«…Ягода и я по его установке вели дело так, чтобы ограничить круг арестованных троцкистов, а главное, чтобы не задеть старых испытанных кадров Троцкого. Весной 1936 г. Ягода прямо приказал мне свернуть дело троцкистов». (Из показаний Молчанова от___).

Организация свержения советской власти мыслилась заговорщиками, как «дворцовый переворот», сопровождаемый убийством руководителей партии и правительства, захватом Кремля.

Осуществляя задание центра правых по подготовке «дворцового переворота» и террористических актов, Ягода, желая обеспечить себе самостоятельное положение в руководстве страной после свержения советской власти, старался всеми способами сосредоточить в своих руках дело непосредственной организации «дворцового переворота» и его проведения.

Подготовка террора против руководителей партии и правительства велась Ягодой как по своей личной инициативе, так по предложению объединенного троцкистско-правого центра, так и по прямому поручению германского генерального штаба.

В целях осуществления террора Ягода дал задание Паукеру, нач. Оперода, и его заместителю Воловичу подготовить убийство т.т. Сталина, Молотова, Ворошилова.

По этому вопросу Паукер на следствии показал:

«…Весной 1936 года, примерно в марте-апреле, меня вызвал к себе в кабинет Ягода. Разговор происходил наедине. Он мне заявил, что переговоры, которые вел Карахан с представителями германского генерального штаба, окончились успешно. Наступило время действовать. «Я решил произвести организацию и осуществление одновременного убийства — Сталина, Молотова, Ворошилова», заявил мне Ягода. Это не только наше желание — уничтожить этих людей, но и одно из условий германского генерального штаба.

Были выработаны два плана убийства. Первый заключался в том, что после окончания ноябрьского парада и демонстрации в 1936 году за ограду проникают террористы и в момент прощания членов Политбюро ЦК бросают несколько бомб или стреляют в упор и револьверов. Мое участие должно было заключаться в том, что я пропущу террористов за ограду. Второй план разновременного убийства состоял в том, что Гай убьет Ворошилова на осенних маневрах РККА. Волович, наблюдая за передвижениями Молотова, убьет его, выбрав удобный момент для совершения террористического акта. Сосновский должен убить Сталина во время его возвращения из Сочи. В организации убийства Сталина должен был принимать участие и Волович, который обязан был известить Сосновского о времени и месте прибытия Сталина. Должен сообщить следствию, что после снятия Ягоды он приехал в Сочи. В это время там находился Сталин. Ягода просил меня помочь ему организовать убийство Сталина. Я отказался. Тогда Ягода мне заявил, что он лично убьет Сталина, и с этой целью пытался получить возможность пройти к Сталину. Ягода позвонил Власику и просил его спросить разрешения Сталина его посетить. Я испугался убийства Сталина и сказал Власику, чтобы он просил Сталина воздержаться от приема Ягоды. Власик так и поступил, и Ягода не смог убить Сталина».