Время побеждать. Беседы о главном - Михаил Делягин

Однако, понимаете, хотя это были кризисы, и советские люди справедливо негодовали по этому поводу — по сравнению с тем, что происходит даже сейчас, это были, в общем, вполне нормальные человеческие условия. Потому что нынешняя ситуация — после того, как в течение более чем десятилетия на всю страну лился непрерывный «золотой дождь» нефтедолларов, а «второй эшелон» команды Гайдара заботливо расставлял зонтики над всей страной, чтоб нормальным людям доставалось поменьше, — является в прямом смысле слова кошмаром.

85 % населения, по данным социологических исследований, еще до начала нынешнего кризиса не имело денег на покупку простых бытовых товаров длительного пользования. То есть, чтобы купить телевизор, надо конкретно копить деньги: с текущих доходов купить его нельзя. И ясно, что речь идет не о 120-ти сантиметровой «плазме», или как там она называется, — речь о самом обычном телевизоре, в который можно смотреть.

Возвращаясь к Гайдару: да, действительно, гайдаровцы придумали про себя замечательный миф, по которому «все само рухнуло», и Гайдар вынужден был принимать плохие решения. Они, правда, называют их «непопулярными решениями», подразумевая, что раз «непопулярный» — значит «хороший», а «популярные» решения — заведомо плохи. В самом деле: народ же по определению не может ни до чего хорошего додуматься и ничего правильного хотеть, это же демократия.

Либеральные реформаторы исходили именно из того, что народ, по определению, раз он терпел ненавидимый ими Советский Союз, не может додуматься ни до чего хорошего, не может хотеть ничего хорошего, и поэтому, если решение «непопулярное», то оно в силу этого уже является хорошим.

Но «мужество» Гайдара, по мнению его единомышленников и подельников, было в том, что он принимал «непопулярные» решения в ситуациях, когда никаких других принимать было якобы нельзя.

В этом, действительно, есть правда, потому что Советский Союз окончательно развалился после ГКЧП. Советские министерства были закрыты с 15 ноября 1991 года решением Ельцина, профункционировав еще месяц после того, как Гайдар с Шохиным прокукарекали о неизбежности либерализации цен.

Но на самом деле, даже когда Ельцин с Кравчуком и Шушкевичем уже 8 декабря 1991 года окончательно добили Советский Союз, они сами боялись, они чудовищно, обморочно пили от ужаса, потому что хорошо ощущали, а может, и понимали, что совершают преступление, за которое будут прокляты и они сами, и их потомки. Участники процесса, хоть они об этом прямо не пишут, дают просто феерическое описание действий и интонаций! Люди прекрасно понимали, что они творят, и страшно боялись, но им просто очень хотелось поездить в длинном «членовозе».

Советский Союз можно было восстановить по китайской модели. Да, экономика разваливалась, потому что безумная экономическая политика Горбачева и компании привела страну к краю, но прыгать за край было не обязательно, можно было отойти.

В Китае были ситуации и похуже, и совсем не обязательно было уничтожать всё.

Ведь попытка Гайдара была далеко не первой.

Был, например, такой директор кирпичного завода, по-моему, Михаил Бочаров, который придумал программу «400 дней». Ну, директор кирпичного завода — куда ему соваться? Он позвал товарища Явлинского, тот, насколько помню, добавил описание последних 100 дней полного счастья — и стала программа «500 дней». Эта попытка была неудачной, она была непродуманной, безграмотной, но всё равно на порядок выше того, что сделал Гайдар.

А ведь как появился Гайдар? В августе 1991 года, когда после провала ГКЧП стало ясно, что власть де-факто перешла к Ельцину, возник постоянный вопрос, как и у каждого руководителя в такой ситуации: «Ну и что теперь?».

М. МУСИН: — Это после того, как он бросился в посольство США.

М. ДЕЛЯГИН: — Безусловно! Но подготовка и ход ГКЧП — отдельная тема. Думаю, если бы переворот делали люди мало-мальски профессиональные, то никто бы никуда не бросился, в крайнем случае, просто не добежал бы.

Ведь как возник нейтралитет КГБ? Когда его сотрудники, которые, в общем-то, были вполне профессиональны, увидели, что в 9 часов утра государственного переворота никто не задержан и не интернирован, как в Польше, потому что ведь идея-то была грамотная…

М. МУСИН: — «Альфа» не выполнила боевой приказ на интернирование Ельцина…

М. ДЕЛЯГИН: — Дело не в «Альфе». Дело, во-первых, в том, как был отдан приказ, во-вторых, по каким каналам он был передан и, в-третьих, как всё происходило.

Должна была быть стандартная схема, при которой страна, проснувшись, видит по телевизору уважаемых вождей демократического движения, которые сидят в санаториях и пансионатах ЦК КПСС на фоне полированной мебели и прочей советской роскоши и спокойненько кушают себе в столовой номенклатурную «цекашную» еду. Которые наслаждаются прогулками по аллеям роскошных по тем временам парков, в которых они с максимальным комфортом интернированы…

На этом массовое сочувствие к ним в голодной стране разом заканчивается, и страной можно нормально руководить.

Однако, поскольку система управления разложилась первой, поскольку была очень сильная внутренняя конкуренция — реальное осуществление плана взяли на себя другие люди, которые потом чудовищно прославились в других событиях, в частности, в чеченской войне.

Эти люди, не имея должной квалификации и мысля категориями десантных полков, многих вещей просто не представляли и потому не предусмотрели, а все рычаги управления заботливо забрали на себя. В результате, когда КГБ увидел себя отстраненным от реального процесса, а затем еще и осознал полную бредовость действий тех, кто перехватил у него управление, он просто самоустранился, по сути, объявив нейтралитет.

Другое дело — что ж это за орган государственной безопасности такой, который в условиях попытки государственного переворота самоустраняется и объявляет нейтралитет: мол, вы только наше здание не громите, и всё будет хорошо. Но это другая тема. Так что, когда говорят, что система советского управления сгнила, — это правда, и ГКЧП — наглядный тому пример.

Это был момент, когда власть упала в руки Ельцина, и он сломал шею, а заодно и страну о вечную проблему всех революционеров: несовпадение функций взятия власти и ее использования.

Знаете, есть эпиграф ко всяким «Камасутрам». Нарисована роскошная блондинка в постели, которая говорит: «Ну, милый, теперь, когда ты наконец-то заполучил меня сюда, что же мы будем делать?».

Ельцин понимал, что ситуация аховая, потому что союзная система управления сгнила, а российская система управления никогда никаких вопросов, кроме распределительных, не решала: все серьезные проблемы, вся стратегия были на уровне Советского Союза.