Собор - Нельсон Демилль

– Ну вот и расскажешь ему, что видел, – мягко сказал Флинн.

Салливан начал сбивчиво излагать, но остановился и задумался. Флинн протянул к нему руку, и Джордж крепко пожал ее.

Затем отец Мёрфи и Флинн вернулись в южную башню, поднялись там на десятый этаж и оказались в башенке, где в темноте у окна стоял Рори Дивайн. Лицо его потемнело, на худых плечах свободно висела большая, не по размеру, куртка. Он приветливо поздоровался с пришедшими, но вид священника с пурпурной накидкой на плечах, пожалуй, не поднял его настроения.

– Примерно в пять пятнадцать эту башенку со всех сторон начнут обстреливать бронебойными пулями снайперы, – пояснил Флинн.

– Их будет целая толпа, не так ли?

Флинн продолжал:

– И тем не менее ты должен остаться здесь и стрелять по вертолетам. По бронетранспортерам стреляй из противотанкового гранатомета.

Дивайн подошел к разбитому окну и посмотрел вниз. Флинн добавил еще пару фраз к своим указаниям, а потом сказал:

– Вот отец Мёрфи интересуется твоей душой.

Дивайн посмотрел назад, на священника:

– Я уже исповедовался минувшим утром в этом же самом соборе у отца Бертеро. После этого никаких особых грехов не было.

– Если вы покаетесь, – сказал отец Мёрфи, – обретете спасение. – Он повернулся и направился к входу на лестницу.

На прощание Флинн пожал Дивайну руку:

– Удачи тебе! Увидимся в Дублине.

– Пока, Брайен… Жду тебя в пивной Каванахса или на нашем старом месте… в пивнушке у черной стены.

Флинн повернулся и бросился вниз по лестнице, догнав отца Мёрфи на ближайшем пролете. Они вышли из южной башни и, пройдя церковные хоры, подошли к колокольне. Флинн, показав рукой на винтовую лестницу, сказал:

– Я должен снова поговорить с Маллинсом.

Отец Мёрфи хотел напомнить, что существует полевой телефон, но что-то в поведении Флинна остановило его. По винтовой лестнице они добрались до площадки, откуда вверх приходилось подниматься по скобам пожарной лестницы. Добравшись до нижней звонницы и войдя в нее, Флинн огляделся. В большом четырехугольном помещении тускло блестели стекла маленьких окошек, вделанных в толстые стены. Маллинс предусмотрительно разбил почти все окна на случай, если придется менять позицию. Подняв с пола толстый осколок стекла, Флинн посмотрел на него, а потом на священника и проговорил:

– Великое множество людей смотрят сейчас на собор по телевидению и в болезненном нетерпении ожидают того момента, когда покажут, как он выглядит после всего случившегося.

Отец Мёрфи не дал ему продолжить:

– Я не хочу больше выслушивать от вас никаких откровений. Я – священник, и меня вряд ли чем-нибудь удивишь, но я все еще сохранил веру в человечность.

– Вот уж воистину чудо. Я испытываю благоговейный трепет перед…

На этот раз отец Мёрфи понял, что Флинн не шутит, а говорит искренне. Поэтому он сказал:

– Я видел, как ваши люди заботятся друг о друге и о вас тоже… Я выслушал их исповеди… Все это вселяет добрые надежды.

Флинн кивнул:

– А как Хики? Меган? Лири? Я, наконец?

– Да будет Бог милостив ко всем душам.

Флинн ничего не ответил, а отец Мёрфи продолжал:

– Если вы собираетесь убить меня, то делайте это побыстрее.

На лице Флинна отразилось сперва крайнее недоумение, а затем обида.

– Но… Почему вы так подумали?

Отец Мёрфи машинально стал бормотать извинения, но почувствовал, что в данных обстоятельствах это совсем лишнее. Флинн приблизился и, взяв его за руку, произнес:

– Послушайте, я сдержал свое обещание и позволил вам обойти всех и выполнить свой долг. Но теперь я хочу просить вас исполнить мою просьбу.

Отец Мёрфи настороженно посмотрел на него. Флинн продолжал:

– Обещайте мне, что после того как все закончится, вы проследите, чтобы всех моих людей похоронили в Гласневине вместе с ирландскими патриотами. Можете хоронить по католическому обряду, если сочтете нужным… Я знаю, устроить все будет нелегко… Могут пройти годы на уговоры этих чертовых свиней в Дублине… Они никогда не знали своих героев и признают их лишь через полвека после их смерти…

Священник с недоумением посмотрел на Флинна, затем ответил:

– Меня не будет в живых, так что…

Флинн взял священника за руку, будто собираясь пожать ее, но вместо этого надел на запястье Мёрфи одну половинку наручников, а вторую прикрепил к железным перилам винтовой лестницы.

Отец Мёрфи пристально посмотрел на свое прикованное запястье и перевел взгляд на Флинна.

– Освободите меня.

По лицу Флинна проскользнуло жалкое подобие улыбки.

– Вы даже не предполагали, что окажетесь здесь. Постарайтесь сохранить рассудок, когда здесь начнут летать пули. Эта башня при взрыве уцелеет.

Лицо священника побагровело, и он закричал:

– Вы не имеете права! Освободите меня!

Флинн будто не слышал его слов. Он достал из-за пояса пистолет и прыжком вскочил на ступеньку лестницы.

– Может случиться, что Хики, Меган… или кто-нибудь еще заявится к вам… – Он положил оружие на пол. – Убейте их, падре… – Флинн начал спускаться по лестнице. – Удачи вам, святой отец!

Мёрфи нагнулся и схватил пистолет свободной рукой. Взведя курок, он нацелился в голову Брайена.

– Стоять!

Флинн улыбнулся, продолжая невозмутимо спускаться по лестнице.

– Живи, Ирландия! – выкрикнул он по-ирландски. – Прощай, Тимоти Мёрфи.

Он рассмеялся, и его смех эхом разнесся по всей башне.

Отец Мёрфи закричал ему вслед:

– Остановитесь! Послушайте… вы должны спасти и других!.. Морин!.. Бога ради, вы же мужчина, она любит вас… – Не отрываясь он смотрел в темноту лестничной клетки, пока Флинн не скрылся из виду.

Отец Мёрфи бросил пистолет на пол и попытался сорвать наручники, но ничего не вышло, и он упал на колени рядом с входом на лестницу. Где-то в городе звонил церковный колокол, первые его звуки подхватили в других церквах, и вскоре до его слуха доносилось с добрую дюжину разнообразных перезвонов, на все лады играющих гимн «Не страшись». И Мёрфи подумал, что, должно быть, сейчас звонит каждый колокол в городе, каждый колокол в стране, и надеялся, что остальные также услышат этот стройный колокольный перезвон и почувствуют, что они не одни. Впервые с того момента, как все это началось, отец Мёрфи ощутил, как на его глаза наворачиваются слезы.

Глава 55

Брайен Флинн вышел из колокольной башни и направился по проходу центрального нефа, его шаги по мраморному полу гулко отдавались в тишине собора. Повернув в галерею, он подошел к Джону Хики, который стоял на платформе алтарного органа и смотрел на Флинна. Тот нарочито неторопливо поднялся по ступенькам и остановился прямо перед стариком. После краткого молчания Хики сказал:

– Сейчас четыре пятьдесят девять. Ты позволил Мёрфи потратить драгоценное время, пытаясь спасти уже проклятые души. По крайней мере, все знают теперь, что должны делать?

– Шрёдер не звонил?

– Нет. Значит: либо ничего нового, либо что-то не так. – Хики вытащил из кармана трубку и набил ее. – Всю ночь я беспокоился, что табаку мне не хватит до конца моих дней. Вот что по-настоящему заботило меня… Ни один мужчина не должен экономить на табаке до своей смерти. – Он чиркнул спичкой, и этот звук показался непомерно громким в окружающей тишине. Хики глубоко затянулся и продолжил: – О'кей… А где священник?

Флинн неопределенно кивнул в сторону башен и пояснил:

– На него мы не держим зла… Он не обязан расплачиваться за то, что оказался в неудачное время в неудачном месте.

– Почему, собственно, нет? В таком случае, почему все остальные должны умереть? – Во взгляде Хики появилось какое-то странное жуткое выражение. – А-а, понимаю, подхалимничая перед Богом, ты должен спасать жизнь каждого десятого из массы жертв.

– Кто ты такой? – неожиданно спросил Флинн. Старик весело улыбнулся:

– Что, напугал я тебя, парень? Не бойся! Я всего лишь старый человек, который забавляется, играя на человеческих страхах и суевериях. – Хики перешагнул через тело Пэда Фитцджеральда и придвинулся ближе к Флинну. С причмокиваниями посасывая трубку, он с грустным видом всматривался в его лицо. – Знаешь, парень, мне стало веселее жить с тех пор, как я сам себя похоронил, в отличие от того времени, когда я был заключенным. Ты же очень далек от воскресения – хотя однажды некто создал на этом целую религию. – Он показал пальцем на распятие, висящее над алтарем, и рассмеялся вновь.

Флинн ощутил дыхание старика и немного отпрянул назад. Положив правую руку на корпус органа, он спросил:

– Ты знаешь что-нибудь об этом кольце на моей руке?

Хики даже не взглянул на кольцо.

– Я знаю только, что ты веришь в него.