Турнир четырех стихий - Диана Шафран

— Меня зовут Розмари, ты бы не хотел сходить со мной… ну… куда-нибудь?

Оливер чуть было не подавился яичницей с беконом. Конечно, он знал о том, что пользуется интересом у девушек, но так же он знал и то, что все студенты Академии Айрис воспринимают его, как экзотическое животное, от которого стоит держаться подальше.

Видимо, в этом мире что-то переменилось.

Оливер посмотрел на Розмари изучающим взглядом. Она была очень даже ничего, хорошенькая.

В этот момент Рина неожиданно громко ударила ножом по тарелке и с особым усердием стала разрезать яичницу на много маленьких кусочков. На ее странности он уже не обращал внимания, но вот взгляд Родерика красноречиво говорил: «Посмеешь обидеть кого-то из Академии — утоплю».

— Извини, но у меня сейчас совсем нет времени, — поспешил ответить Оливер. И это было правдой.

— Понимаю, — сказала Розмари. Девушки за соседним столиком, видимо ее подруги, внимательно следили за происходящим и перешептывались. — Ну, я тогда пойду. И удачи в следующей игре.

— Спасибо, — ответил Оливер, и только когда Розмари заняла место за своим столом, вздохнул спокойно.

Закончив с завтраком, Оливер послушно поплелся в библиотеку, чтобы взять там несколько книг и потратить прекрасные часы своей молодости на учебу. Делать этого не хотелось категорически. Но студенческий долг был превыше всего.

Радовала только одна мысль: ближайшие несколько часов он проведет в компании Рины, у которой не было плохой привычки, интересоваться тем, сколько он выучил каждые полчаса. Этим Родерик просто выводил его из себя.

Рина комфортно расположилась возле дерева. В одной руке она держала книгу, а в другой — крутила железные шарики.

— О, ты пришел, — сказала она, не поднимая взгляда. — А я подумала, что ты пошутил. Тяжело понять, когда ты шутишь, а когда серьезен.

Оливер ничего не сказал и присел рядом. Настроение у Рины менялась часто, от «я тебе благодарна за все, что ты для меня сделал», до «у меня нет настроения, убирайся». Он старался не обращать на это внимания.

— Поделись книгой, — сказал Оливер. — Считай, что в этот раз я не шутил. А вот что буде завтра — не знаю.

Рина ничего не ответила, но пододвинула книгу ближе к нему. Оливер пытался сосредоточиться на написанном, но получалось это у него неважно. Он думал о том, какая сегодня прекрасная погода, о том, что в волосах Рины блестят солнечные зайчики, о том, кто будет их новыми соперниками. Пожалуй, учиться вместе с Родериком было правильным выбором. Он не вдохновлял на лишние размышления, в его компании можно было делать только одно — учиться. С Риной это получалось неважно.

— Часто ты здесь занимаешься? — спросил ее Оливер.

— В Академии слишком много людей, — ответила Рина.

Вместо того, чтобы постичь суть написанного в книге, Оливер перевел взгляд на Рину. Солнце пробивалось сквозь крону деревьев. На ее бледной коже появились яркие блики. Оливер никогда не считал ее красивой. Курносая, с тонкими губами она была далека от его идеала красоты. Добавить к этому вечно спутанные черные волосы и лохмотья, которые делали ее и без того тонкую фигуру еще более хрупкой, портрет получается не сильно привлекательный.

Оливер задумался. Интересно, если сейчас, в эту самую секунду он считает ее красивой, свидетельствует ли это о временном помутнении рассудка или все можно списать на предэкзаменационный психоз?

— Почему ты на меня так смотришь? — спросила Рина, отрывая взгляд от книги.

— Мне всегда было интересно, какого цвет у тебя глаза, — признался Оливер.

— Зачем тебе это? — спросила Рина.

— Картину хочу нарисовать, — ответил Оливер.

Рина стала перебирать в руках шарики гораздо быстрее. По опыту Оливер знал, так она делала, когда начинала злиться.

— Ты же понимаешь, что это очень глупое объяснение, — сказала она после паузы.

— Конечно, понимаю, — рассмеялся Оливер. — Ты меня раскусила.

— Не хочу, чтобы ты на меня смотрел, — неожиданно сказала Рина.

— Почему? — удивился Оливер.

— Я просто не хочу, чтобы на меня смотрел, кто бы то ни было, — ответила Рина.

— Ты меня обижаешь, — сказал Оливер. — Я тебе не чужой человек. Я доверил тебе свою энергию.

Рина молчала, но Оливер знал, что этот способ действовал безотказно.

— Это правда, — ответила Рина с какой-то странной интонацией.

Оливер расценил ее ответ, как знак согласия, и осторожно убрал челку с лица.

Он увидел темные подрагивающие ресницы, а потом — огромные глаза. Они были светлые, почти прозрачные, но фиолетовый ободок делал их выразительными. Рина выглядела совсем иначе. Наверное, так чувствует себя человек, когда собирает пазл и всего несколько элементов не хватает для того, чтобы увидеть всю картину в целом. Но когда все элементы, наконец, располагаются на своих местах, ощущение целостности и красоты накрывает тебя с головой. Примерно так чувствовал себя Оливер сейчас.

Не понимая, что делает, он протянул руку, и прикоснулся к ее щеке. Еще мгновение и он бы ее поцеловал, но услышал хруст ветки. На поляне появилась Лея.

Оливер покраснел, так, будто он только что чуть было не совершил преступление.

— У нас тренировка, — сказала Лея своим обычным, спокойным голосом.

— Сейчас? — переспросил Оливер. Уходить ему не хотелось совсем.

— Сейчас, — ответила Лея.

Оливер нехотя встал и потопал за ней. Когда они отошли на достаточное расстояние для того, чтобы их не было слышно, Лея остановилась и сказала:

— Я видела, что между с вами с Риной что-то происходит.

Оливер вначале хотел возмутиться и отрицать все до последнего, но прекрасно знал, что на Лею эта тактика не подействует. Она всегда видела его насквозь.

— И что теперь? — спросил Оливер.

— Это я у тебя хотела спросить, — сказала Лея. — Я не против ваших взаимоотношений. Но ты должен понимать, что Рина не та девушка, которую ты сможешь легко бросить. Никто из нас тебе этого не простит. Если ты хочешь быть вместе с ней, то должен быть с ней до конца.

В голове Оливера сразу возник похоронный, в смысле, свадебный марш. И по коже пошел озноб. Он прекрасно понял к чему вела Лея. Конечно, в чем-то она была права. Рина ему правда понравилась, но жениться он не собирался в ближайшие 10 или 20, а то и 50 лет. От одной мысли об этом ему становилось нехорошо.

— Ок, — в итоге сказал Оливер. — Я все понял.

Лея посмотрела на него своими серыми глазами, которые, казалось, в душу проникали. И кивнула.

Когда они подошли к Академии, Оливер спросил:

— Я так понимаю, тренировки не будет?