Влюбленный - Родион Нахапетов

— Будет наше! — весело неслось в ответ.

Среди тысяч пострадавших владельцев магазинов нашлись и свои герои. Одна корейская семья, все — от мала до велика — вооружились пистолетами, ружьями и гранатами и не подпускали грабителей к своему дому. Большинство же оказалось менее воинственным и поплатилось за это.

С балкона нашего дома на Васанта — Уэй город был виден как на ладони. Огни пожарищ стали приближаться к голливудским холмам, то есть к нам. По нашей тихой улочке с бешеным ревом пронесся автомобиль без крыши, битком набитый неграми. Они внимательно присматривались к местности. По — видимому, то были разведчики, готовившиеся распалить костры у подножия знаменитых белых букв. Я спустился вниз, развернул шланг и стал обливать стены дома мощной струей воды, надеясь, что мокрое дерево не так‑то легко будет поджечь. Ни у меня, ни у Наташи не было оружия, чтобы противостоять вооруженным до зубов неграм. Ночь была чрезвычайно тревожной. Я провел ее у входной двери, прислушиваясь к подозрительным звукам и движениям и беспрерывно поливая деревянные стены. Наташа то и дело спускалась ко мне.

— Ну что? — спрашивала она.

— Не беспокойся, — отвечал я. — Пока все тихо.

— По новостям только что сказали, что горит Jla — Брея (улица рядом с нашим офисом). Ужас!

— Сюда пока не добрались. Выключай телевизор и ложись спать.

На следующий день по телевидению выступил растерянный Родни Кинг, «виновник торжества». Он промямлил что‑то невнятное по поводу того, что он‑де не думал, что разгорится такой пожар, призывал к миру и пониманию. Но жалкого негра никто не слушал. Да и не в нем было дело. В людях было разбужено звериное, подлое начало, и противостоять этому злу способна была бы лишь значительная военная сила. Мэр города Лос — Анджелеса Том Брэдли вызвал федеральные войска.

Когда бунтующих угомонили, жители города вышли на улицы. Лос — Анджелес предстал их взору искалеченным до неузнаваемости. Стены домов были пробиты и обожжены, автомобили перевернуты, асфальт усыпан битым стеклом. Повсюду видны были следы крови, валялись пустые гильзы от патронов. Даже самые несгибаемые активисты негритянского движения и те испытывали неловкость и стыд, взирая на картину разорения. Но их смущение длилось недолго. Они принялись втолковывать публике, что черные тут вовсе ни при чем, что черные (и латиноамериканцы) были доведены до такого состояния несправедливостью и унижением. Получалось, что стыдно должно быть не тем, кто избивал, грабил, стрелял в пожарных и полицейских, а всем нам, мирным жителям. Ну что ж, пришлось взять эту вину на себя. Мэр, с покаянной речью и с распростертыми объятиями, принял на работу по восстановлению города десятки тысяч безработных, тех самых бунтовщиков, которые всего несколько дней назад беспощадно разрушали его. На улицах зазвучал рэп — любимая музыка черных. Полицейским, побившим Родни Кинга, на повторном суде дали срок, негров, избивших Реджиналда Деми, простили.

Должен сказать, что при внешне решенной проблеме метастазы заболевания пошли дальше. Когда спустя три года звезда американского футбола негр О’Джей Симпсон из ревности зарезал свою бывшую жену (белую) и случайно подвернувшегося приятеля (тоже белого), адвокаты негра настояли на черных присяжных заседателях, с тем чтобы решение суда было «справедливым». Понятно, справедливость заключалась в том, чтобы не признать черного героя виновным в совершённом преступлении. Кого же тогда винить? Как вы думаете? Да конечно же, все ту же полицию. Это они, белокожие полицейские, неправильно (со стерильной точки зрения) вели расследование, были предвзяты к Симпсону и нарочно, из расистского возмездия, расплескали кровь жертв в доме Симпсона. Полная чушь? Попробуйте оспорить это. Поднимется такой бунт, какой вам и в страшном сне не приснится. Симпсон, на которого показывали все улики, вышел на свободу. Белые возмутились, но на баррикады не пошли. Трещина в расовом расслоении общества стала глубже и заметней. До меня дошло, что расовая дискриминация — ужасное явление. Несправедивое, слепое и жестокое. Но не только по отношению к черным. Расовая дискриминация бьет одинаково больно как по меньшинствам, так и по белокожему большинству.

Огонь всегда завораживал меня. Я мог смотреть на него бесконечно. Мое внимание приковывала верхняя часть огня. И неважно, что именно горело: дрова, газеты или уголь. Чистое пламя — особое состояние материи. Загадочная плазма, несущая в себе мистическое предчувствие конца света, его микромодель. Образ обжигающего, обновляющего огня я использовал в финале своего первого фильма «Вино из одуванчиков». После долгих раздумий старушка — героиня фильма принимает мудрое решение расстаться с реликвиями прошлого. Она разводит на заднем дворе костер и сжигает на нем все, чем дорожила долгие годы: детские игрушки, платья, старые пластинки, фотографии. Огонь сжигает прошлое. И Земля, возможно, тоже когда‑то будет объята огнем. «И смерть и ад будут повержены в озеро огненное, — говорится в Откровениях Св. Иоанна Богослова. — И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали…»

Когда мне было семь лет, мы с мамой снимали угол у чужих людей. С потолка свисал большой абажур. Однажды я заметил, что от огня свечи кисточки абажура шевелятся. Это было так удивительно, что я стал играть с этим неожиданным источником ветра. Мне казалось, что, поводя горящей свечкой, мне удастся раскачать абажур. Кончилось тем, что абажур загорелся, а я свалился с табуретки. На моих глазах огонь весело расправился с абажуром, оставив меня любоваться проволочным скелетом, обугленным электрическим проводом и закопченным потолком. Нас попросили съехать. Мы лишились теплого угла, но любопытство мое к огню не угасло.

Пожары в Калифорнии обычное дело. Больше всего страдают лесистые холмы, особенно когда дует горячий суховей по имени Санта Анна. Американские пожарные пользуются здесь огромным авторитетом, и заслуженно: очень рискованная и тяжелая у них работа. Не буду останавливаться на специфике тушения калифорнийских пожаров и статистике. Скажу лишь, что не проходит и недели, чтобы телевидение не транслировало какой‑нибудь случай, связанный с обширным распространением огня в городе или в лесу.

Причины возникновения пожара в городе различны, но у некоторых из них есть одна общая и, на мой взгляд, подозрительная черта. Чаще всего горят почему‑то магазины и складские помещения, и загораются они глубокой ночью. Объясняют это, как правило, самовозгоранием электропроводки. Подозрительным мне кажется тот факт, что горят «прогоревшие» компании, магазины, опустевшие склады. Дело в том, что обязательным условием ведения всякого бизнеса в Калифорнии является многопрофильное страхование (от наводнения, пожара и землетрясения). В названных выше случаях страховые компании обязаны возмещать пострадавшим убытки. Создать искусственное землетрясение или наводнение ручным, так сказать, способом невозможно. Зато вполне возможно темной ночью заискрить два провода у ветхой фанерной стены. Пока пожарные подъедут, сгорит значительная часть — поди разбери, что там было.