Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 2 - Георг Борн

Гонсалес Браво, будто предчувствуя удачу, тоже приехал в лагерь из города и сердечно поздравил графа Джирдженти.

— Это больше, чем выигранное сражение, граф, — воскликнул он, — позвольте мне тотчас же доложить ее величеству в Сан-Себастьян.

— Мы поступим разумно, если переправим пленников в безопасное место, — сказал граф Джирдженти, — как заложников. — Маркиз, — обратился он к Новаличесу, — я думаю, нам недолго уже получать дурные вести о переходе наших полков на сторону мятежников. Уверен, что мы победим без кровопролития и усмирим бунтовщиков. Мы должны немедленно послать офицера в Кордову к маршалу Серано и предложить выбор: продвигаться вперед и найти труп своей жены или покориться и снова увидеться с ней.

— Насколько я знаю герцога де ла Торре, — сказал серьезно Новаличес, — он убьет офицера, который принесет ему подобную весть.

— Подобные посланцы неприкосновенны.

— Возможно. Однако не поручусь даже за себя, что такой гонец вышел бы целым из моей палатки!

— Я не так горяч, как вы, маркиз, — колко заметил Гонсалес Браво, знавший лучше Новаличеса, что ярость восставших росла с каждым днем.

— Ее величество никогда не простит вам того, что вы упустили случай победить без кровопролития. Могу поклясться, что вы будете по-королевски награждены, если удастся избавить Испанию от народной войны, исхода которой нельзя предугадать.

— Я согласен с господином министром, — сказал граф Джирдженти, — надо предложить командиру повстанцев выбрать одно из двух. Насколько я слышал, герцог де ла Торре так любит свою жену, что непременно покорится.

— Я имею причины не доверять этого важного дела ни одному из своих офицеров, — произнес Новаличес. — Только один из нас, господа, может взять на себя такое поручение. Господин министр, напишите тотчас же герцогу де ла Торре письмо, что я, маркиз Новаличес, посещу его через три дня как парламентер для тайных переговоров. Должен вам сознаться, что для меня это трудное решение, но я выполню его. Пусть ее величество убедится в моей безграничной преданности.

— Отлично, маркиз! Написав письмо Серано, я отправлюсь в Сан-Себастьян, чтобы рассказать королеве о вашем мужестве и решительности. Заверяю вас, что это новое доказательство беззаветной преданности будет вашими лучшими лаврами, потому что величие духа украшает героя! Не одним только мечом, маркиз, можно одержать верх. Ваша победа особенно ценна, потому что она бескровная.

В САН-СЕБАСТЬЯНЕ

Мывидели, какое впечатление произвело письмо императрицы Евгении на «ее государыню», как любила она называть испанскую королеву.

Изабелла без промедления прибыла в Сан-Себастьян —город, лежащий вблизи французской границы, у самого моря. Восемнадцатого сентября она ожидала посещения императора Наполеона с супругой, а девятнадцатого сама хотела отдать им визит в Биаррице.

Изабелла надеялась, что это свидание, уже само по себе поможет усмирить восстание. Впротивном случае она хотела просить королевскую чету о помощи, в которой, вероятно, ей не откажут, потому что императору Наполеону не мог нравиться такой пример для его легко увлекающихся подданных, да еще на самой границе его владений.

Олоцага, которого Изабелла считала союзником опальных генералов, был отозван из Парижа и находился на пути в Мадрид. Его преемник Мон готовился сопровождать императорскую чету из Парижа в Биарриц, чтобы присутствовать при свидании двух монархов. Точно так же и французский посол в Мадриде, Мерсье де Лостанд, отправился с королевой в Сан-Себастьян, куда она привезла, кроме дона Марфори и многочисленной свиты, еще патера Кларета и своего мужа.

Сестра Патрочинио после неудавшегося плана погубить Аццо уехала в свой монастырь в Аранхуес, несмотря на то, что каждое движение причиняло ей боль.

Королева-мать с супругом и многочисленными детьми заблаговременно уехала в Сан-Адрес, около Гавра, так как воздух Мадрида показался ей душен. Она понимала, что династия Бурбонов, уже низложенная в Неаполе, доживала свои последние дни в Испании, хотя и опасалась говорить это вслух. Чувствуя свою вину, она сознавала, что у испанцев есть много причин для горького недовольства своим правительством. Поэтому, незаметно собрав золото и драгоценности, она позаботилась о безопасности своего семейства и своей собственной, уехав в Сан-Адрес. Теперь она могла спокойно наблюдать издали за ходом разрушительного процесса в Испании.

Еще безмятежнее, как будто все еще отдыхал в Аранхуесе, проводил время король. Сидя в гондоле в маленькой бухте гавани Сан-Себастьяна, он с неутомимым усердием ловил рыбу, в то время как жена его томилась страхом и ожиданием. Целыми днями сидел он с удочкой в руках, словно весь мир вокруг был раем, а сам он Адамом до изгнания из рая. Что ему было за дело до смут — ведь он оставался только мужем своей жены и не желал зря омрачать даже часа своей жизни.

Если для Изабеллы и находились какие-то оправдания, то они состояли прежде всего в том, что испанскую королеву соединили с Франциско де Ассизи раньше, чем она была в состоянии сама что-то решать.

Во дворце Сан-Себастьяна, из окон которого открывался вид на бескрайнее голубое море, Изабелла с нетерпением ожидала восемнадцатого сентября. Она надеялась, что свидание с императором Наполеоном исправит положение.

Из Мадрида поступали депеши от Гонсалеса Браво, старавшегося на первых порах смягчить истинное положение дел. Однако сообщения становились все тревожнее и, наконец, стало известно, что после перехода флота на сторону повстанцев восстание могло легко распространиться на весь полуостров.

Когда министр известил королеву, что граф Джирдженти приехал в Мадрид вопреки ее повелению, Изабелла крайне разгневалась. Во всех родственниках она видела соперников престола и боялась их. Это явилось причиной, побудившей ее изгнать герцога Монпансье и свою сестру Луизу, живших теперь в Лиссабоне. Это же заставило ее отослать в Париж графа Джирдженти и дочь Марию: она опасалась, что кто-нибудь из них воспользуется теперешним волнением, чтобы вытеснить ее.

По приказанию королевы некоторые комнаты во дворце Сан-Себастьяна, предназначенные для императорской четы, были отделаны заново. Стены обили гербами императорской фамилии, галереи — шитыми золотом коврами. В капелле большой оркестр разучивал гимн. Блестящая иллюминация и фейерверк ожидали своего часа. Придворные дамы целыми днями сидели над придумыванием туалетов для королевы, все казалось недостаточно роскошным, истинно королевским для высокомерной Изабеллы. Она хотела принять императора и его супругу с невиданным дотоле блеском.