Феникс, восстающий из пепла - Анастасия Киселева

— А ведь ты действительно ему доверяешь. Странно. Может поэтому он и не тронул тебя? С коренной нарваннкой этот фокус бы не прошел. Ведь многие верят, что на самом деле этот зверь — верный слуга Венджера. Хорошо, если тебе нравится ему верить — пожалуйста. Все равно вы никогда больше не увидитесь.

Юноне вспомнился белый волк, прыгающий за взлетающей драконной, но она промолчала. Шаткое подобие консенсуса было достигнуто.

— Так, — продолжил Овар. — Ни один маг в Нарванне не займется твоим вопросом. Это надо собираться, исследовать, искать пути… Пока идет война, об этом нечего и думать. Могу попробовать вот что.

С этими словами он водрузил перед девочкой высокую тонкую свечу. Зажег ее, подождал, пока огонек окрепнет и погасил все остальные светильники. Внимательно посмотрел на Юнону и кратко проинструктировал.

— Сейчас я призову внимание Богини. Когда я подам знак, обратишься к ней, назовешь себя и сформулируешь просьбу. Справишься?

Юни кивнула. Овар приобнял ладонями пламя свечи и заговорил. Медленно, невероятно торжественно и непонятно. Девочка заслушалась и чуть не пропустила момент, когда наступила ее очередь. Старик гневно сверкнул глазами, и девочка послушно затараторила.

— Огненная Кобра Нарваннская (спасибо тебе, Бланка!), я Юнона Германовна Германова из мира Земли прошу у тебя помощи. Помоги мне вернуться в мой мир и в мое время!

Пламя насмешливо колыхнулось и погасло.

— Я удивился бы, если бы получилось, — ободряюще произнес Овар, зажигая свет.

— Мне кажется или нас действительно послали? Ладно, не отвечай, — махнула рукой Юнона. — Давай лучше попробуем другой способ.

— Какой?

— Зачем призвать богиню, если сюда меня закинула Синяя Тьма? У вас, волшебников, ведь наверняка есть какие-нибудь обряды, позволяющие ее призвать. Ну или войти в нее? Зачем изобретать велосипед, если можно пройти проторенной дорожкой?

Овар долго смотрел на Юнону, а потом проникновенно произнес.

— У меня есть яды.

— Чего? — Опешила девочка.

— Хорошие яды, — убедительно повторил маг. — Действует быстро и безболезненно. Я ими крыс травлю. Ты и не заметишь ничего.

— З-зачем? — Юни осторожно отодвинулась от внезапно сбрендившего мага.

— Ты же хочешь попасть во Тьму? — Насмешливо спросил он вместо ответа. — Это самый простой способ.

— Идите вы на фиг с такими способами, — обиделась девочка.

— А что тебя удивляет? — Желчно спросил старик. — Тебе уже объясняли, не раз и не два, что такое Тьма Прамира.

— Объясняли, — кивнула девочка. — Только у меня сложилось впечатление, что никто сам толком не знает, что это такое.

— Прамир, он же Мир Изначальный, — менторским тоном завел Овар. — Изначальная субстанция, энергетический сгусток, всю силу, суть и структуру которого постичь не могут даже драконьи мозги. Поэтому о человеческих нечего и говорить. Как зародился сам Прамир — лишь ему одному и ведомо. Любой мир — это отражение и продолжение Прамира, воплощенное в реальности. Мудрецы предполагают, что каждое слово, каждый поступок, каждое место пропечатываются в Мире Теней. Влияет ли таким образом Прамир на судьбу своих порождений, либо они сами ведут собственную летопись в субстанции, их породившей — даже Старейшему неведомо. Мне лично предпочтительнее вера во второе. Не хотелось бы мне, чтобы судьба, моя лично и всей Нарванны, зависела от чьей-то прихоти. В любом случае связь Прамира, всех миров и их Отражений нерушима.

— Что такое Отражения? — Быстро спросила Юни.

— Вероятностные вариации одной реальности. На каком-то ключевом событии реальность может распасться на несколько вариантов. Каждый из них может дробиться дальше — до бесконечности, но только в теории. На деле, после прохождения конкретной отметки миры Отражения могут сливаться обратно. Причем их жители даже не заметят этого. Отражение каждого мира курируется своим демиургом.

— Правильно ли я поняла, что у моей Земли может быть несколько прошлых? — Ошарашено спросила Юни.

— Да, если они хронологически равноудалены и неподтверждаемы.

— И как же я найду среди них мой дом? — Жалобно спросила девочка.

— Никак — пока стоит Барьер. Он гарантия безопасности Венджера. А вообще, на каждом человеке стоит печать материнского мира. Есть такая присказка: тело принадлежит миру, а душа — Тьме. Синяя Тьма — движущая сила Прамира. Это невероятно сложная категория, ее действия не подлежат прогнозу и коррекции. Считай, что это самая высшая инстанция в метафизическом плане.

— Короче, что взбредет ей в голову — непонятно, — кивнула девочка. — Послушай, Старейший сказал, что я не первая, кого сюда забросило. Это Тьма так развлекается?

— Барьер для нее не преграда, это все равно, что пытаться удержать демиурга рыболовной сетью. Реального толка нам ни от кого из попаданцев не было. Другое дело, что все они попали сюда естественным путем. То есть после смерти в своем первоначальном мире. Большинству и здесь не сильно повезло. Поэтому, извини, я все еще сомневаюсь, что тебе удастся вернуться.

— Ну, зачем-то же эта самая Тьма Изначальная меня сюда закинула? Может, в моем появлении здесь есть смысл.

— Не ищи смысла там, где его нет, — фыркнул Овар. — Тьма закинула тебя сюда только потому, что ты в нее залезла. Выйди ты на секунду раньше или позже — оказалась бы в другом месте. Кстати, — он жадно уставился на девочку. — Что ты видела во Тьме?

— Только клубы тумана, — вздохнула девочка. — А что, там можно увидеть что-то другое?

— Боюсь, увидь ты что другое, осталась бы тенью в Мире мертвых. Забудь о Прамире. Забудь о Синей Тьме. И пусть она забудет о тебе. Смертные не играют в такие игры.

На кухне надолго установилась тишина. Каждый думал о чем-то своем. Слова старика разбередили душу, разрушили уже успевшую сложиться картинку и оставили с разбитой в осколки надеждой.

— Что ты так переживаешь? — Примиряюще произнес маг через какое-то время. — Устроишь свою жизнь здесь. Ты молода, по человеческим меркам красива. Вон, фигурка хорошая, черты лица правильные, волосы густые. Подрастешь, подучишься, привыкнешь. Выйдешь замуж — с этим у тебя проблем не будет. Считай — свою жизнь устроишь.

— Замуж, — горько усмехнулась Юни. Вопрос был больной. Все-то эти драконы видят, да в самую душу смотрят. — Боюсь, что это невозможно.

— Невозможно, невозможно, — согласно покивал головой Овар. — Детей заведешь, сама над своими идеями смеяться будешь. Ладненько, заговорились мы с тобой. Спать тебе пора, а я, пожалуй, еще поработаю.