Король-сердцеед - Пьер Понсон дю Террайль

— Ты скажешь еще, пожалуй, что моя мать задумала расстроить мой брак с принцем!

— Ее величество сейчас же сделала бы это, если бы это было возможным. Но теперь дело зашло слишком далеко, брака с принцем Наваррским желают король и вы, принцесса. Но… но не думаете ли вы, ваше высочество, что сам принц захочет совершения брака, если до этого с его матерью что-нибудь случится здесь?

Принцесса вздрогнула еще сильнее и побледнела.

— Как знать? Может быть, ты и права, — задумчиво сказала она. — Во всяком случае, хорошо было бы ухитриться удалить Рене на эти дни…

— Едва ли и это поможет, — грустно ответила Нанси, покачивая головой.

Маргарита хотела ответить ей что-то резкое, но в этот момент в дверь постучали, и в комнату после разрешительного ответа принцессы вошел Крильон. Он передал принцессе приглашение короля сопровождать его величество на прогулку с наваррской королевой. Когда он повернулся, чтобы уйти, Маргарита остановила его:

— Постойте, герцог, вы мне нужны!

— Счастлив, ваше высочество, и готов служить! — ответил Крильон.

— Скажите, герцог, ведь недаром вас называют самым неустрашимым человеком во Франции? Я спрашиваю это потому, что у меня имеется для вас поручение, за которое, ручаюсь, никто не захочет взяться!

— О, в таком случае я заранее берусь за него! — воскликнул Крильон.

— Дело идет о Рене Флорентийце. Хотя он и дал клятву не покушаться на жизнь и спокойствие моего будущего супруга, но я не очень-то доверяю этой клятве…

— А я еще менее!

— Тем более что принц не упомянул в своем требовании о неприкосновенности близких ему лиц имени королевы Жанны, ну а Рене — такой человек, который решится на все. Вот я и хотела просить вас, не можете ли вы тайно арестовать его и продержать под замком в течение всего нескольких дней?

— А почему не всю жизнь? У меня в Авиньоне имеются надежный замок и надежные люди, из рук которых проклятому колдуну не вырваться до самой смерти!

— Нет, этого мне совершенно не нужно. Я хочу обезопасить себя и принца до свадьбы, а на другой день, когда мы уедем в Наварру, вы можете выпустить его.

— Великолепно, можете рассчитывать на меня, принцесса! Сегодня же вечером Рене будет в надежном месте, и я сделаю все, чтобы оградить безопасность принца и его близких!

— Конечно, ни король, ни королева ничего не узнают об этом?

— Решительно никто, кроме меня, не будет знать об этом, ваше высочество!

— Благодарю вас, герцог! — сказала Маргарита, протягивая Крильону руку.

Тот почтительно поцеловал ее и вышел.

XVIII

Королева Екатерина занималась важными государственными делами, когда лошадиный топот во дворе Лувра дал ей знать, что король возвращается с прогулки. Она подбежала к окну и увидела, что Карл IX вернулся один: королева Жанна и принцесса Маргарига остались во дворце Босежур. Тогда королева Екатерина поспешила навстречу сыну и спросила его:

— Ну, как же понравился Париж наваррской королеве, ваше величество?

— Королева в полном восторге, — ответил Карл IX.

— А церкви вы показали ей?

— Конечно!

— И дворцы?

— Тоже!

— А в модных лавках вы были с нею? — продолжала Екатерина.

— Господи, да я совершенно разорился на нее!

— Неужели? — улыбнулась королева.

— Да как же! Эта прогулка по Парижу стоила мне триста пистолей.

— Однако! Чего же вы накупили?

— Мало ли чего! Мы зашли к моему суконщику Русселю и накупили там материй.

— А потом?

— Потом мой ювелир Даникан ограбил меня на приличную сумму.

— Ого!

— Должен вам сказать, что королева Жанна каждый раз порывалась платить сама и хваталась за свой кошелек, но я, разумеется, не мог позволить ей это.

— Это было очень любезно с вашей стороны! — поощрительно заметила королева.

— А она хитра, как настоящая беарнка. Я уверен, что королева вовсе не собиралась платить из своих средств и всецело рассчитывала на мою щедрость, но тем не менее приличия она вполне соблюла! Вот я и разорился!

— Готова держать пари на что угодно, что мой бедный Рене не участвовал в разорении вашего величества, — сказала Екатерина улыбаясь. — Наверное, уж вы ничего у него не купили!

— Конечно ничего. Мы даже не были в той стороне, где он живет, — ответил Карл IX. — И это вполне понятно. Не говоря уже о том, что я ненавижу этого негодяя, ведь у меня имеется собственный поставщик, которого мне совершенно не к чему обижать.

— Я совсем забыла об этом, — ответила королева. — Значит, парфюмерию вы купили у Пьетро Довери?

— О да, и я ручаюсь, что у вашего Рене не нашлось бы такого очаровательного ящичка, какой мы только что купили у Довери!

— Вот как? А что было в этом ящичке?

— Надушенные перчатки.

— А!

— И даю вам слово, ваше величество, что редко можно встретить такую неподражаемую работу!

— Ну а я готова ручаться, что и у Рене вы нашли бы что-нибудь в этом роде.

— Сомневаюсь, — сказал король и ушел, поцеловав руку матери.

Королева вернулась к себе и застала там Рене.

— Ах, бедный друг мой, — сказала она, — должно быть, и в самом деле у тебя нет такого роскошного товара, как у Довери. По крайней мере, король говорит, что купил там очаровательный ящичек с надушенными перчатками для королевы Жанны.

— Я знаю этот ящичек, — сказал Рене.

— Неужели?

— И ваше величество тоже знает его, — шепнул Флорентинец.

— Тише! — остановила она его.

— Ваше величество, может быть, соблаговолит заметить, какого цвета перчатки будут надеты у королевы Жанны сегодня вечером?

— Будь спокоен. Приходи к десяти часам, и я скажу тебе. К десяти часам Рене был уже у королевы.

— На королеве были коричневые перчатки, — сказала Екатерина Медичи.

— Значит, это не те, — заметил Рене. — Она еще не открывала ящичка.

— Ты думаешь?

— Ну конечно! Ведь первая пара перчаток светло-желтого цвета.

— Что же, подождем! — пробормотала королева.

Рене вышел из Лувра и направился к мосту Святого Михаила, не замечая, что за ним по пятам следует какой-то мужчина, плотно закутавшийся в плащ.

Это был герцог Крильон, решивший немедленно исполнить обещание, данное принцессе.

Он шел и думал: «Для этого дела мне не нужно никого, кроме Фангаса, моего конюшего!»

XIX

Рене тоже думал о своих делах.

«Мне не меньше королевы Екатерины хотелось бы, чтобы наваррская королева поскорее надела светло-желтую пару перчаток! — рассуждал он сам с собой. — Но мне кажется, что беспокоиться нечего: наверное, завтра она наденет их на придворный бал, чтобы показаться королю в его подарке. Поэтому я могу спокойно идти спать и позаботиться о своей ране, о которой я совершенно забыл».