Духовный мир - Григорий Дьяченко

11. Около 60 годов нынешнего столетия особенное изумление пред величием силы Божией возбудило даже в обильной чудесами Сергиевой лавре исцеление сухорукого – одного из лаврских сторожей, после бывшего ему ночного явления преподобного, при мощах его, в день его святой памяти. (См. брош. прот. П. Смирнова. «Чудеса в прежнее и наше время»).

12. В это же время в Москве, при мощах святителя Алексия, почти уже совсем лишившийся зрения, прозрел домашний или народный учитель, признанный врачами неизлечимым. (Оттуда же).

13. Затем все края России до самых пределов Китая наполнила слава чудес от св. мощей великомученика и целебника Пантелеймона. Многим Господь Бог привел быть довольно близкими свидетелями чудного исцеления бывшей в течение одиннадцати лет скорченною и могшей только ползать при помощи особо устроенных катков Дарии Ивановны Колоколовой, которая в благодарность за дивную помощь Божию восприняла затем пострижение в иночество, с наименованием в честь угодника Божия Пантелеимоною. (Оттуда же).

14. Нельзя, далее, не рассказать о чудесной помощи трех святителей: Василия В., Григория Б. и Иоанна Златоустого мальчику при страшной опасности для жизни. Дело было так. В селе Саблукове, арзамасского уезда, нижегородской губ., проживает семейство доброго, смиренного и правдивого мельника, крестьянина Кочеткова. Кочетков, старик, по своей честности и рассудительности был по выбору старшиною, а сын его Кодрат состоит в должности сельского старосты.

Семейство Кочеткова многолюдное, состоит из 13 человек: отца-старика 57 л., его жены, двух сыновей женатых с детьми и 15-летнего сына Петра. Кроткие и правдивые Кочетковы отличаются нищелюбием и преданностью св. церкви. Они имеют христианский обычай, унаследованный от предков, каждый день класть три земных поклона пред иконой св. трех святителей: Василия В., Григория В. и И. Златоустого, призывания их на помощь и прося у них милости и успеха в делах. Отправляясь на мельницу, они молятся дома пред почитаемою иконою, и там, в стенах мельницы, воздают поклонение тем же трем святителям и потом пускают мельницу в ход. 28 января 1889 г., в самый полдень, бушевала страшная буря. Старшие братья Петра были заняты уборкой с току соломы и хлеба, и отец, за недосугом старших сыновей, послал молоть младшего сына Петра. Петр, не сообразивши того, что была буря, пустил мельницу в ход и, по примеру братьев, сошел под пол осмотреть пяту вала: не требуется ли подмазать; но когда он близко подошел к валу и обглядывал его вокруг, как-то нечаянно движением шестерни привернуло полы его полушубка и забрало его рубаху; еще одно мгновение, и Петр мог погибнуть. В минуту грозящей опасности он так взмолился святым от всего детского верующего сердца: «угодники Божии, св. трие святители! спасите меня, помогите мне: погибаю я. Святые Божии! защитите меня, не дайте умереть без покаяния. Верую, что вы все можете сделать, можете меня спасти!» Вдруг мельница сама собой останавливается, стоит неподвижно, несмотря на то, что буря продолжается. Чрез полчаса, или несколько меньше, на мельницу приходит один крестьянин узнать, смолота ли его рожь, и видит: мельница стоит, а мальчик скручен и привернут шестерней. Крестьянин немедленно взял бывший там, топор, перерубил полы полушубка, рубашку и прочую одежду и освободил страдальца. Чрез час принесен он был домой, но был еще без сознания. По осмотре его тела нашли, что одна нога сильно ранена, но кость не повреждена. Когда пострадавший пришел в себя, то, перекрестившись, стал рассказывать окружавшим о своем несчастии на мельнице и в конце своего рассказа прибавил, что он своим спасением обязан единственно ходатайству угодников Божиих, свв. трех святителей, им призванных на помощь. (Из «Церк. Ведомостей», зд. при Свят. Синоде, 1889 г., № 27, стр. 805-806).

15. Не можем не упомянуть еще о следующем чуде. Дня за 4 до праздника Рождества Христова 1887 г. пришел в Николо-Бабаевский монастырь крестьянин Костромской губернии, Буйского уезда, отставной рядовой Филимон Васильев Отвагин, страдавший расслаблением всей правой стороны тела, причем вовсе не мог владеть правой рукой и волочил правую ногу, не имея никакой возможности двигаться свободно и совершая путешествие при помощи постороннего лица. В свидетельстве, выданном ему из вологодской земской больницы от 31 мая 1887 г., за № 145, за подписом ординатора Сняткова, удостоверенным старшим врачом Ульрихом, значится, что он, Отвагин «с 1 февр. по 1 июня 1887 г. находился на излечении в означенной больнице от неполного полупаралича правой половины тела (paresis), происшедшего от эмболии головно-мозговых сосудов (embolia cerebri), болезни совершенно неизлечимой и препятствующей ему заниматься личным физическим трудом».

В ночь с 25 на 26 декабря, передает Отвагин, в сонном видении видел он стоящих у изголовья его святит. Николая чудотворца, а поправее Царицу небесную, пресвятую Богородицу. Святитель сказал ему: «потрудись и помолись у меня, тебе Господь дарует исцеление». – Царица небесная, стоявшая тут же у изголовья больного, сказала ему то же самое. Когда он, Отвагин, проснулся, то стал чувствовать силу в невладевших членах, и правую руку он донес, до своей головы, чего прежде совершенно не мог делать и крестное знамение изображал левой рукой. Придя 20 числа к ранней литургии, он мог уже свободно осенять себя крестным знамением правой рукой. Теперь он уже чувствует себя совершенно исцеленным и пожелал окончить дни своей жизни в Бабаевском монастыре. («Церк. Вед.», изд. при Св. Синоде, 1889 г., № 11).

16. В «Русск. Паломнике» рассказан следующий случай необычайной помощи святителя Николая. Полковница Ранцова имела постоянное местожительство на Волге, в десяти верстах от посада Рубовки. Занималась она сельским хозяйством и все, что получала от своего имения, употребляла на пользу ближних, в чем и находила единственное удовольствие в жизни; ее знали все окрестные жители и почитали, как благочестивую и добродетельную женщину.

В одну из тяжелых зим, рассказывала она, я получила с нарочным письмо от своей матери, которая, извещая о болезни отца, просила меня поспешить к ним приездом. Недолго думая, я в тот же день отправилась в путь. Переезд с Волги на речку Иловлу, где жили мои родители, простирался на шестьдесят вер. степью, но на половине пути есть село Иваново, в котором я намерена была заночевать, чтобы на другой день пораньше приехать к своим. При выезде моем со двора в путь погода была неблагоприятная, – шла мокрая метелица, а когда мы выбрались в степь, к вечеру того дня подул холодный западный ветер, и к ужасу моему в ночь закурила страшная снежная вьюга, так что в двух – трех шагах не видно было ничего. Сильный холодный ветер не давал ходу лошадям. Хотя я сама была защищена от непогоды, но несчастный кучер мой боролся с ней открыто и выбивался уже из сил. Нас захватила ночь в степи, а села не видно.

– Что, не видать ли Ивановки? – спрашивала я кучера сквозь маленькое окошечко возка, желая но возможности развлекать его.

– Нет, барыня, ничего не видно; глаза мне залепило вьюгой, да и сам я зябну!…

– Что ж мы будем делать, Иван? – спросила снова я кучера.

– Не знаю, – отвечал он нерешительно. – Не пойти ли поискать дорогу? – сказал он, помолчав немного.

– Да разве мы сбылись с дороги?

– Кажись, что так.

С этим словом кучер соскочил с козел и пошел отыскивать дорогу.

Оставшись одна, я поручила себя великому угоднику Божию святителю Николаю, образ которого имела на груди, и стала внутренне молиться ему. Спустя немного времени, кучер мой с трудом возвратился к возку и радостно объявил мне, что завидел вдалеке огонь.

– Держи же и не теряй его, – это, верно, Ивановка.

– В правой стороне от нас огонь, а мы сбились далеко влево; вишь теперь выезжаем к красному кусту, а от него до села рукой подать.

Кучер, ободренный появлением внезапно огня, весело погнал усталых лошадей. Я поминутно предупреждала его, чтобы он, по возможности, не спускал глаз с путеводного огня. Наконец, он сообщил мне, что слышит лай собак, ясно свидетельствующий о приближении нашем к селению. Еще чрез несколько минут кучер положительно сказал, что подъезжаем к Ивановке.

– Барыня, – вскричал в восторге мой Иван, – ведь мы доехали. Слава Тебе, Господи! Да нас здесь верно ждали, – добавил он, делая крутой поворот.

Действительно, пред нами раскрыты были ворота, и два зажженных фонаря висели на высоких шестах. Мы благополучно въехали на довольно просторный двор; за нами затворил ворота дюжий парень, старший сын хозяйки дома.

Он подошел к возку с низким поклоном и громко проговорил: «Здравствуйте, барыня, – небось озябли; идите скорей в хату, а мама заждалась вас». И парень помог мне выйти из возка. На пороге встретила меня хозяйка дома, старуха лет шестидесяти, ласково приветствуя меня.

– Здорово, Фоминишна, – ждала ли ты гостей в такую пору?

– А когда б-с я не ждала тебя, моя кормилица, то не вывесила бы и фонарей, – говорила радушно старуха, кланяясь мне почти до земли. – Как тебя Господь Бог милует, – продолжала она, хлопотливо осматривая меня с головы до ног, – не обморозилась ли, моя болезная, дай-ка я тебя раздену. – Бабы, скорей самовар, озябла барыня, наша кормилица… Восторгам старухи не было бы конца, если б я не прервала ее моим вопросом.