Непорочная пустота. Соскальзывая в небытие - Ходж Брайан

Вокруг его глаз обозначились морщинки — почти улыбка.

— Зачем же так пугаться? Часть с угрозами закончилась до того, как я упомянул Гитмо.

У нее что, на лице все написано? А он, выходит, развлекается за ее счет в этот чудесный дождливый день.

— Мы направляемся в тюрьму-предшественницу Гуантанамо, — продолжил Эсковедо. — Там содержатся враги США с самыми длительными сроками заключения.

— Насколько длительными?

— Они находятся там с 1928 года.

Это требовалось уложить в голове. Непонятно, зачем она там понадобилась. Она ведь занимается животными — и всегда занималась только ими. Не военнопленными и уж тем более не теми, кто попал в плен в первое десятилетие после Первой мировой войны.

— Вы уверены, что обратились по адресу? — спросила она.

— Керри Лаример. Звезда скромного, но постоянного телешоу «Говорящая с животными» на канале «Дискавери», съемки идут уже четвертый сезон. Вы попали туда благодаря своей репутации специалиста по поведению экзотических питомцев богачей. Скажете, это не вы?

— Что ж, ладно. — Так, спокойно. Они знали, кого нанимали. — И сколько заключенных? — Учитывая срок, будет чудом, если до сих пор жив хотя бы один.

— Шестьдесят три.

Нить разговора постоянно выскальзывала у нее из рук.

— Но им ведь должно быть больше ста лет. Какую опасность они могут представлять? Может ли кто-то подтвердить…

Полковник поднял руку.

— Понимаю, это шокирует. Главное, что вам нужно понять на текущий момент: каким бы образом и когда бы они ни были рождены, вряд ли сейчас их можно назвать людьми.

Он вытащил из портфеля айпад и передал ей — и тут наконец настала точка невозврата, после которой мир изменился навсегда. Хватило одной фотографии. Были и другие — она пролистала не меньше дюжины, — но, по правде сказать, первой хватило с лихвой. Разумеется, это не человек. Это какая-то пародия на человека. Остальных можно было назвать ошибками природы после некой катастрофы.

— Вот с этим вам и предстоит работать, — сказал он. — Слышали о городке в штате Массачусетс под названием Инсмут?

Керри покачала головой.

— Вроде бы нет.

— Вы и не должны были. Дыра, небольшой морской порт, чьи лучшие дни миновали еще до Гражданской войны. Зимой 1927–1928 годов ФБР и армия США при поддержке ВМС устроили там серию совместных рейдов. По официальной версии — а дело было во времена сухого закона — для пресечения нелегальной торговли виски, который везли по побережью из Канады. На самом же деле… — полковник забрал из ее ослабевших пальцев айпад. — Поймете, когда увидите все своими глазами.

— Вы не можете с ними общаться. Вот зачем я вам понадобилась, да? — догадалась Керри. — Вы не можете с ними общаться и думаете, что я смогу!

Эсковедо улыбнулся, хотя казалось, что он вовсе этого не умеет.

— Значит, правда. Вы все-таки телепат.

— Они не могут с вами говорить или не хотят?

— Нельзя сказать точно, — ответил он. — Те, кто попал в тюрьму, еще будучи похожими на людей, могли и разговаривали. Но они изменились. Я имею в виду — они больше не люди. Так проявляется эта мутация, — он коснулся экрана айпада. — То, что вы видели, — результат десятилетий трансформации. Большинство из них привезли уже такими. Остальные изменились со временем. И дело не только во внешнем виде. У них горло по-другому устроено. Внутри. Может, это мешает им говорить разборчиво, а может не мешает, по крайней мере они упорно не идут на контакт и в этом они едины. Между собой они общаются — это факт. Мы сделали массу записей и анализировали их до умопомрачения, после чего пришли к общему мнению, что производимые ими звуки имеют собственный синтаксис. Так же, как птичьи трели, только менее приятно на слух.

— Если все это время они содержались в заключении, то, к какой бы культуре они ни принадлежали, они уже более века находятся вне ее. Они должны были все забыть, разве нет? Мир с тех пор так изменился, что они бы его и не узнали, — сказала Керри. — Вы занимаетесь не наукой, а национальной безопасностью. Не понимаю, зачем вам устанавливать с ними контакт спустя столько лет?

— Все перемены, о которых вы говорите, ограничиваются материком. Поместите их в океан — и они окажутся в своей стихии. — Он убрал айпад обратно в портфель. — Нас не интересует, что они хотели сказать в 1928-м. Как и в 1948-м, и 1988-м. Нас интересует, что происходит сейчас, с этим и связана срочность.

Вертолет сел, и, еще не ступив на остров, Керри поняла, что более неприглядного места в жизни не видела. Скалистый, стегаемый дождями остров вдали от материка, с ветрами, налетающими то с одной, то с другой стороны, из-за чего растущие здесь сосны мотало во все стороны, пока они не начинали опасно крениться с дурными намерениями.

— Здесь не всегда так, — заверил ее Эсковедо. — Иногда еще дождь со снегом бывает.

Остров, размером с большой торговый центр, имел форму неравностороннего треугольника, на одном конце которого была посадочная площадка для вертолетов и пристань, а на другом — россыпь хозяйственных построек, а также, судя по всему, служебные помещения и казармы для тех, кому не посчастливилось здесь служить. Между собой их связывала сеть тропинок и дорог.

Над всем этим возвышалась уродливая кирпичная громадина, которая выглядела именно тем, чем и являлась — старинной тюрьмой, хотя могла быть чем угодно еще: старой фабрикой, электростанцией или, что еще более вероятно, военной крепостью, напоминанием об эпохе, когда на Западном побережье опасались вторжения японского флота. По словам Эсковедо, ее построили в 1942 году. В те времена необходимость в ней ни у кого не вызывала сомнений, а после к крепости просто привыкли, если вообще о ней помнили. Лодочники наверняка проявляли интерес, но побережье через определенные промежутки было утыкано предупреждающими знаками и, что бы на них ни было написано, этого хватало, чтобы отпугнуть любопытных. Особенно в сочетании с тройным ограждением и кольцами колючей проволоки поверху.

Потуже затянув шнурок на капюшоне дождевика, Керри шагнула под ливень. Октябрь, это всего лишь октябрь! Что же тут творится в январе? Полковнику, конечно, хоть бы что. На полпути к служебным постройкам она повернулась к нему и отодвинула капюшон.

— Я не телепат, как вы сказали в вертолете. Это не так работает.

— Как скажете, — безразлично отозвался он.

— Я серьезно. Если вы хотите, чтобы я работала здесь, в этом месте, вы должны понимать, что я делаю, и не высмеивать мои методы у меня за спиной.

— Но вы ведь уже здесь. Очевидно, кто-то из вышестоящего командования очень в вас верит.

Слова полковника следовало обдумать. С их стороны подобное не могло быть розыгрышем. Привозить гражданского на объект, о котором не знало большинство президентов страны, руководствуясь соображениями «может, получится, а может, не получится, мы ничего не теряем», никто бы не стал. Ее должны были проверить, притом тщательно; интересно, как они это провернули. Прикидывались репортерами и опрашивали ее клиентов или участников шоу «Говорящая с животными», чтобы убедиться, что это случайные люди, а не актеры, действующие по сценарию, и что она действительно сделала для них то, что обещала?

— А вы? Вы смотрели шоу?

— Мне прислали первый сезон на DVD. Посмотрел пару серий. — Он погрузился в воспоминания и продолжил менее официально: — Полярный медведь в зоопарке Кливленда — вот это было любопытно. То, как вы взаимодействовали с семисоткилограммовым высшим хищником. Вы отправились к нему, не имея в руках даже палки. Просто потому, что у него было ОКР? Это либо невероятная смелость, либо непроходимая глупость. А я не считаю вас глупой.

— Уже что-то. Значит, я здесь из-за этой серии? Вы решили, что, раз я способна на такое, то не испугаюсь ваших заключенных?

— Думаю, это тоже приняли во внимание, — несколько секунд он молчал, и под ногами хрустел лишь дорожный гравий. — Если вы не считаете себя телепатом, то кто вы? Как это работает?