Тайный код китайского кунфу - Алексей Маслов

Никто бы не узнал о тайных тренировках Хо Юаньцзя, если бы не примечательный случай. Однажды в деревню Сяонаньхэ пришел странствующий монах-усэн и бросил вызов семье Хо. Хо Эньсы попросил своих лучших учеников продемонстрировать комплекс мицзунцюань. Посмотрев на его выполнение, монах презрительно бросил: «Вы — мокрицы на дне колодца. Разве вы не знаете, кто первый мастер в Поднебесной?!» Уязвленный Хо Эньсы приказал своему сыну Хо Эньлю, считавшемуся лучшим бойцом, подняться на помост для поединка с монахом, но, увы, через несколько мгновений Хо Эньлю был повержен. Уже немолодой Хо Эньсы решил сам выйти на бой, но в этот момент, растолкав толпу, на помост выскочил Хо Юаньцзя и встал перед монахом. Отец, думая, что сын не разбирается даже в основах боя, хотел остановить его, но было уже поздно — схватка началась. Хо Юаньцзя атаковал монаха смело и решительно, по всем правилам мицзунцюань. Сначала он провел удар ребром ладони в шею, затем, сделав несколько обманных движений и окончательно запутав противника необычными передвижениями, захватил одежду и, высоко подняв монаха над помостом, провел бросок «Император поднимает треножник». Упав, монах тотчас вскочил, но вновь был сбит с ног мощной подсечкой. Ему пришлось признать себя побежденным.[192]

После этого случая Хо Эньсы счел своего второго сына достойным преемником и передал ему школу. Став в будущем известным мастером, Хо Юаньцзя подошел к передаче школы еще строже, чем его отец. Лишь двух учеников, Лю Чжэндуна и Цао Ханьцзе, он назвал своими преемниками. Оба они неоднократно поднимались на помост для боев, и никому не удалось одержать над ними победу. О великом и во многом таинственном Хо Юаньцзя нам придется еще не раз услышать в нашем дальнейшем повествовании.

Мастер Бо Вэньсюэ и стиль тунбэйцюань — философия единства

В середине XIX века намечается еще одно интересное явление в боевых искусствах — начинают создаваться мегастили, т. е. стили, которые возникают на основе непротиворечивого слияния сразу нескольких крупных направлений. Они не просто механически складываются между собой, но взаимоинтегрируются в единое тело. Именно таким образом возникает один из самых известных мегастилей — тунбэйцюань («Стиль сквозной подготовки»). Его важнейшими составными частями стали бацзицюань («Стиль восьми пределов»), пигуацюань («Рубящий кулак»), фаньцзыцюань («Крутящийся кулак») и чоцзяо («Пронзающие ноги»). Чуть позже в него влился и известный стиль танланцюань (стиль богомола). Все эти стили до того, как сплестись в единый клубок, имели глубокую историю и до сих пор чаще всего практикуются отдельно как абсолютно самостоятельные направления.

Но судьба распорядилась так, что в ряде районов, например, в уездах Яньшань и Цайсянь провинции Хэбэй, эти стили изучались в одних и тех же школах. В 20—40-е годы XVIII века в уезде Цайсянь стал широко известен мастер Бо Вэньсюэ. Знал он хорошо и пигуацюань, и бацзицюань. Человек весьма образованный и неординарный (не случайно его имя означало: Постигающий Письмена), он служил в книгохранилище уезда Яньшань, которое в то время выполняло и функции учебного центра, или школы. Следуя древним традициям, Бо Вэньсюэ разделил своих учеников на две группы — «военную» и «гражданскую». (Интересно, не сказалось ли здесь влияние тайных обществ, активно действовавших в ту эпоху в этой местности, которые также разделяли свои учебные группы на две эти категории?) Примечательно, что на первых порах его последователи обучались не столько боевым искусствам, сколько определенным нормам «здоровой жизни», характерным для ряда сектантских объединений, например, они не ели мясной пищи, придерживались неизменной скромности и разумного аскетизма. Многим это казалось несколько странным, потому что в ту эпоху правила в школах ушу стали более либеральны и демократичны, но все же Бо строго придерживался традиции. Так или иначе, через несколько лет Бо сумел воспитать целую плеяду «боевых талантов», как их называли современники, среди них — знаменитые впоследствии Ли Юньбяо, Сяо Хэчэн, у которых учились в свою очередь Хуан Линьбяо и Юй Баолу. «Ученики и ученики учеников» всегда держались вместе; в какие бы уголки Китая ни заносила их судьба, они продолжали поддерживать тесные контакты, обменивались письмами, по возможности старались чаще встречаться и тренироваться вместе. Естественно, что благодаря этому стиль не распылялся, а оставался в виде стройной школы, хотя в ту эпоху резко проявилась тенденция раздувания традиционных школ и превращения их в массовые секции.

Бо Вэньсюэ слыл большим знатоком неоконфуцианской философии, много сделавшей для сведения воедино буддизма, конфуцианства и даосизма. Поэтому нас не удивит тот принцип, который он положил в основу преподаваемой им системы: «Когда всепронизывающий дух достигает изменений, то тысячи методов подготовки сходятся к единому». Как здесь не вспомнить неоконфуцианскую параллель: «Когда дух целостен, а сердце спокойно, то все учения — конфуцианство, буддизм, даосизм — сходятся воедино». Фактически, он провозглашает древнюю идею единства всех стилей внутри просветленного духа. Благодаря этому принципу единства стиль получил название «Стиль комплексной подготовки», или «Стиль сквозной подготовки».

Эту же идею универсализма тренировки подтвердил и другой лозунг стиля, проповедь которого традиция также относит к Бо Вэньсюэ: «Взаимопроникновение принципа (т. е. внутренних принципов кулачного искусства. — А. М.) и образов (т. е. конкретных форм и приемов. — А. М.); при этом основа (укрепление тела. — А. М.) и ее функция (боевое применение. — А. М.) пестуются в неразделимой целостности».

Мы уже говорили, что Бо Вэньсюэ был строго традиционен и непосредственно связан с мистической культурой закрытых религиозных сект. Свой стиль он рассматривал скорее как одно из учений, нежели как еще один стиль боевых искусств, которые десятками насчитывались в его родном уезде. Поэтому широкой проповеди своих идей он не вел, а общался лишь с ближайшими учениками, в частности с Ли Юньбяо, ставшим вскоре патриархом стиля, а точнее — еретической секты, основой которой был стиль (и одновременно учение!) тунбэйцюань. Полное написание названия стиля запрещалось называть всем, кроме мастеров высшего посвящения. Хитроумный Ли Юньбяо стал для всех членов секты называть его «тунбицюань» («Стиль проникающих рук») или омофоничным «тунбэйцюань» («Стиль ударов через спину»). Тонкость заключалась в том, что тунбицюань действительно преподавался в тех же местностях вполне открыто и был весьма популярен. Хотя стили сильно различались, в их базовой подготовке было немало общего, благо и происходили они из одной провинции. Поэтому большинство профанов такой «подмены» не замечали, а государственные чиновники, регулярно отслеживавшие рост тайных сект, в основном не подозревали, что кроется за общеизвестным и «безобидным» стилем тунбицюань.

Клан мастеров — семья мусульман Ма

Но вот наконец «патра и ряса» стиля переходят к людям, ставшим одними из самых заметных фигур в китайском ушу нового времени — к братьям-мусульманам Ма Иньту и Ма Фэнту. Именно в пору их деятельности в тунбэйцюань влились такие стили как чоцзяо, фаньцзыцюань и ряд других. Вскоре тунбэйцюань превратился фактически в их семейную школу, поэтому его сегодня именуют «маши уи» (боевое искусство клана Ма) или «мацзяцюань» (стиль семьи Ма).

Итак, посмотрим, откуда же вышли составляющие одного из самых крупных мегастилей традиционного Китая.

Древняя система генерала Ци Цзигуана ветвилась, приобретая самые разнообразные формы. Не будет большим преувеличением сказать, что именно «32 позиции кулачного искусства» лежат в основе доброй половины северных боевых искусств Китая. Кстати, обратим внимание на факт, который практически полностью игнорируют последователи боевых искусств: столь широко известные шаолиньские системы повлияли на развитие ушу значительно меньше, чем армейские способы боя. Одним из таких стилей, вышедших из недр армейского ушу и вошедших в направление тунбэйцюань, стал бацзицюанъ — «Стиль восьми пределов».

Тунбицюань

При дотошном анализе «Трактата о кулачном бое» Ци Цзигуана мы можем обнаружить, что знаменитый воин уже употреблял такое название бацзицюань, правда, использовал для его написания другие иероглифы — омофоны.[193] Само же название стиля связано с древнейшими мистическими и космогоническими представлениями китайцев о мироздании. В известном даосском трактате «Хуайнань-цзы» («Мудрецы с горы Хуайнань») всераскинутость и безграничность мира описывалась следующим образом: «За пределами девяти малых областей чжоу лежат восемь великих областей юй, за пределами восьми больших областей юй лежат восемь великих областей хун, а за восемью областями хун простираются восемь пределов». Таким образом, вся Поднебесная представлялась концентрическим квадратом, в центре которого, естественно, находились китайцы со своим правителем, испускающие благую мощь на все соседние области. Мощь эта непосредственно выражалась через воздействие культуры, в привнесении ритуальной стройности в звериную необузданность и хаос мира. Дальше от центра жили «ближние» и «дальние» варвары, суть которых — звери и нелюди, причем о конкретном виде последних китайцы могли и не знать, но лишь предполагали, что они находятся «где-то там» и, безусловно, должны подчиняться окультуривающему воздействию Срединной Империи. Чем дальше от центра, тем больше ослабевали окультуривающие силы, где даже «начала инь и ян находились в дисгармонии».