Сергий Радонежский. Личность и эпоха - Константин Александрович Аверьянов

сомнения, был признателен ему за деятельное участие в судьбе его супруги и сына. Отсюда вполне логично вытекает вывод, что последовавшая вскоре размолвка великого князя и митрополита никоим образом не была связана с нашествием Тохтамыша, а толчком для нее послужили иные события. Какие?

Для разгадки этого мы должны обратиться к совершенно неожиданному источнику, впервые введенному в научный оборот Л. В. Черепниным лишь в середине XX в. Речь идет об Описи архива Посольского приказа 1626 г. Появление этого документа было связано со знаменитым пожаром в Москве 3 мая 1626 г., в результате которого сгорело множество документов московских приказов. По замечанию М. Н. Тихомирова, этот пожар «сделался своего рода памятной датой. Акты, датированные временем до 1626 г., – сравнительная редкость. Документы, которые появляются после пожара 1626 г., существуют в значительном обилии».[871] Пытаясь восстановить утраченную документацию, правительство предприняло опись всех уцелевших документов – как подлинников, так и их копий. Следствием этой работы и стала Опись архива Посольского приказа. Источник этот важен для нас тем, что содержит сведения как о дошедших до нашего времени документах, так и утраченных впоследствии. Среди прочих в Описи 1626 г. упоминается «тетратка ветха, а в ней… грамота великого князя Дмитрея Ивановича и великие княини Ульяны Ольгердовы докончанье о женитве великого князя Ягайла Ольгердовича, жени-тися ему у великого князя Дмитрея Ивановича на дочери, а великому князю Ягайлу, быти в их воле и креститися в православную веру и крестьянство свое объявити во все люди… а которого году, и того… не объявилось».[872]

Л. В. Черепнин, впервые обративший внимание на этот документ, обнаружил дотоле неизвестный факт, не нашедший отражения ни в русских летописях, ни в известных нам западных источниках, – оказывается, предполагался брак великого князя Литовского Ягайло с дочерью московского князя, и на этот счет состоялось специальное соглашение отца невесты – Дмитрия Донского с матерью жениха – Ульяной Александровной (вдовой Ольгерда и являвшейся дочерью тверского князя Александра Михайловича). Л. В. Черепнин предположил, что данный документ был составлен в 1384–1385 гг. При этом он исходил из следующих фактов. 14 августа 1385 г. в замке Крево (Krewo) между Польшей и Литвой была заключена так называемая Кревская уния, по которой великий князь Литовский Ягайло обязывался вступить в брак с польской королевой Ядвигой и провозглашался польским королем. Вместе с братьями он обязывался также принять католичество. Окончательно это соглашение было оформлено 18 февраля 1386 г. браком Ягайло с Ядвигой, а 4 марта он был коронован польским королем (под именем Владислава II Ягелло). Эти факты были известны и ранее. Однако из найденного Л. В. Черепниным свидетельства Описи 1626 г. выяснилось, что наряду с проектом брака Ягайло с наследницей польского престола некоторой частью литовской знати был принят, по договоренности с Москвой, контрпроект, согласно которому Ягайло должен был жениться на русской княжне. Очевидно, этот план вышел из православных кругов, группировавшихся вокруг вдовы Ольгерда княгини Ульяны Александровны. Но в итоге польское влияние в Литве одержало верх над русским.[873] И хотя Л. В. Черепнин не удосужился выяснить хотя бы имя предполагавшейся невесты, его датировка данного соглашения прочно вошла в научную литературу.[874]

Правда, позднее относительно этой датировки появились определенные сомнения. В частности, по мнению Б. Н. Фло-ри, соглашение «было уже подготовлено» до лета 1382 г.[875] У нас имеется возможность уточнить время его появления.

К началу 1380-х гг. Литва оставалась последним европейским государством, правящая верхушка которого еще сохраняла язычество. Но если при Ольгерде внешнеполитическое положение Великого княжества Литовского было достаточно стабильным, то после его смерти в 1377 г. ситуация серьезно ухудшилась. Начавшаяся борьба между членами литовского княжеского рода привела к резкому ослаблению Литовского государства. Этим не преминули воспользоваться соседи. С одной стороны, наступление продолжил главный враг Литвы – Тевтонский орден, с другой – победа на Куликовом поле закрепила за Москвой значение центра воссоединения русских земель, включая и те, что были захвачены Литвой в XIV в.

И орден, и Москва, преследуя свои цели, использовали религиозные лозунги борьбы с язычниками. В этих условиях литовской знати не оставалось ничего иного, как принять христианство. Вопрос заключался лишь в том, по какому обряду это должно было совершиться – по католическому или православному. Ситуация, сложившаяся в начале 1380-х гг., способствовала росту влияния православия, и литовская знать склонялась к союзу с Москвой.

Выяснить дату заключения соглашения о предполагаемом браке между Ягайло и дочерью Дмитрия Донского позволяет случайная оговорка позднейшего летописца. Московский летописный свод конца XV в. поместил под 1381 г. следующее известие: «Того же лета женися великыи князь литовъскыи Ягаило Олгердовичь, поя некоторую королицу не имущу ни отца, ни матери, и ея же ради достася ему королевъство въ Лядьскои земли». Спустя пять лет, под 1386 г. в этом же источнике читаем другое известие: «Того же году великыи князь Ягаило Олгердовичь Литовъскыи еде женитися на Угорьскую землю х королю и женився тамо, крестися въ немецкую веру».[876] Аналогичные сообщения имеются в Никоновской летописи. Под 1381 г. в ней говорится, что «того же лета женися князь Ягайло Литовский», а под 1386 г. читаем: «того же лета князь велики Ягайло Олгердовичь Литовский женися во Угрехъ у короля, и преложися въ немецкую веру Римьскаго закона».[877]

Между тем известно, что Ягайло был женат всего лишь один раз – в 1386 г. состоялся его брак с польской королевой Ядвигой. Но каким же образом в летописях появилось известие о его браке в 1381 г.? Очевидно, позднейший летописец, составляя записи за начало 1380-х гг., наткнулся на какие-то отрывочные сведения о соглашении, по которому планировался брак Ягайло с дочерью Дмитрия Донского, и, не сумев правильно их интерпретировать, предположил, что речь в них шла о браке с польской королевой Ядвигой. Все это позволяет отнести соглашение вдовы Ольгерда Ульяны и Дмитрия Донского о возможном браке их детей именно к 1381 г. Невестой Ягайло должна была стать дочь Дмитрия Софья.

Однако уже в следующем году ситуация резко изменилась. Нашествие Тохтамыша положило конец надеждам Москвы на руководящую роль в Восточной Европе. Неблагоприятно для нее сложились и иные обстоятельства. 14 сентября 1382 г. скончался польский и венгерский король Лайош (Людовик) Великий. Наследников у него, кроме единственной дочери, не было, и в Польше начался период бескоролевья (сентябрь 1382 г. – октябрь 1384 г.). Все это привело к тому, что у Ягайло вместо малопривлекательной возможности стать зятем данника татарского хана появилась реальная надежда добиться польского престола, что впоследствии и произошло.

В этих условиях соглашение о его будущем браке с московской княжной теряло всякий