Слой - Евгений Прошкин

Это был Ренат. Ренат и его психи, всего — пятеро. Пять «стволов» смотрело ему в лицо.

— Я звонить не стал, у меня же ключ, — сказал Зайнуллин. — В смысле в дверь. В телефон-то я звонил — о-го-го! А ты трубку не берешь. А-а... — протянул он, увидев на полу осколки. — Теперь понятно. А я думал, осерчал Петруха, общаться не хочет. А ты тут... Поня-атно...

— Вот здорово! — оскалился какой-то боец. — Он за нас все почистил, а то этот солидол хрен отмоешь.

Петр невозмутимо вытер руки тряпкой и бросил ее на диван.

— Ты чего пришел? — спросил он у Рената. Остальных он принципиально не замечал.

— Мы, Петрух, штат расширяем. «Стволы» нужны. А вам на двоих с Костей... зачем вам так много? Да ты не огорчайся. Я почему тебе тогда их подарил? Потому что, сука, нести тяжело. А сейчас мы налегке.

Он толкнул двоих бойцов, и те начали собирать оружие в сумку.

— Ты меня убьешь? — равнодушно осведомился Петр.

— Сам выбирай. Дашь нам уйти без шума — живи. Только это... «браслетики» у вас где-то мотались. Я тебя от греха... Вот скажи, ты на моем месте как бы поступил?

— Я бы, честно говоря, постеснялся. Подарки назад не забирают.

— Вот ты какой. Все у тебя непросто. А я считаю, нормально. Нашли, нет?

Ренату отдали наручники, и он с поклоном пригласил Петра к батарее.

— Ты только не переживай, Петруха, — приговаривал он. — Ключик я, конечно, в унитаз брошу, вдруг твой Костя прямо сейчас заявится. А без ключа, хошь не хошь, повозитесь. А мы и уйдем подальше. Да, с квартирки мы с той съезжаем, можешь не беспокоиться. Ни звонить, ни стрелять не надо, лады? Хозяева, сука, и так горя хлебнули. Ну вот... Не скучай, дверку мы прикроем.

— Все забрали? — спросил Петр. — Хоть что-нибудь, хоть вшивую «пээмку»!..

— Извини. Мне знаешь сколько народу вооружать? У вас винтовочка с оптикой — ею и обходитесь. Да Костя еще ножики метать умеет. Авось не пропадете. Бывай, Петруха.

Ренат похлопал его по щеке и направился к выходу. Бойцы, крякнув, подхватили баул и пошли следом. В туалете клацнул выключатель, потом надсадно загудел бачок. Входную дверь они, как было обещано, закрыли.

Петр посидел с минуту в раздумье и осмотрел подоконник. У Кости всегда был под рукой набор гнутых скрепок. Ах, черт!.. Скрепки лежали не здесь, а у Бориса, на новой базе они уже были не нужны. Он на всякий случай обшарил пол, рассмотрел глубокие щели в паркете, но ничего подходящего не обнаружил.

Можно было поорать, разбить стекло или сделать что-нибудь еще в том же духе, но он заранее предвидел бесполезность подобных поступков. Никто, кроме мародеров, на зов не откликнется.

Петр отстранение перебирал в уме различные способы освобождения, однако все они относились скорее к цирковым трюкам. Единственный вариант, который он не отбросил сразу, заключался в отпиле руки, но ножовки у него также не было.

Внезапно из прихожей донесся какой-то шорох. Все, кому положено и не положено, имели ключи. Воображение тут же нарисовало обглоданный труп, поэтому, когда в дверь позвонили, он даже обрадовался. Все-таки не крысы.

Решив, что внутри никого нет, люди на лестнице перестали шептаться и заговорили в голос. Петр молчал и ждал — это единственное, на что он был способен.

Прислушиваясь к голосам, он пытался сосчитать, сколько там народу, но это никак не удавалось. Выходило одно: много. Очень много. Гораздо больше, чем требуется для квартирной кражи.

Теряя осторожность, они говорили все громче, и Петр уже мог разбирать отдельные реплики. Кажется, кто-то рассказывал анекдот. Юмора Петр не понял, но когда все засмеялись... когда они заржали в пять или семь глоток...

Так смеялись сегодня — по телефону. Люди были от Пулемета. Подтверждая эту неприятную догадку, кто-то обратился к Пулемету по имени. И тот ответил — окончательно развеяв сомнения.

Да лучше бы это были крысы! Зачем они приперлись? Петр судорожно подергал рукой — «браслет» ободрал кожу. И ничего более. И уже никакой надежды.

Уяснив, что с замком не справиться, Пулемет и компания начали попросту вышибать дверь.

«Почему ты не железная?» — безмолвно воскликнул Петр. Дверь была старая, целиком деревянная, — теперь такие стоят бешеных денег, но выдержать натиск пятерых — семерых? — здоровых мужиков она могла недолго. Вскоре раздался первый скрип — тонкий, едва заметный, но если появилась трещина, то работы оставалось уже немного.

«Десять ударов, — загадал Петр. — На одиннадцатый дверь разломится. Я буду клясться, что в моей сотне предателей нет, но на Пулемета это не подействует. Если он не поленился приехать, значит, уверен».

От напряжения Петру померещилось, что по квартире кто-то расхаживает. Он вздрогнул и вжался в угол. За стенкой что-то звякнуло, потом шаги приблизились и остановились где-то рядом.

— Петр? — тихо позвал Константин.

— Здесь я, здесь, — заволновался он.

— Кто это с тобой так?

— Ренат. Ключ в унитаз спустил, зараза. Там снаружи...

— Я видел. На улице толпа...

— Ты через черный ход, да? Я и забыл про него.

— Что толку? «Пушка» твоя где? Дверь трещала все громче. Подсчет ударов Петр прекратил, но десятый, последний, был явно не за горами.

— Все унесли, сволочи. А! В шкафу винтовка. Держи. — Петр свободной рукой вытащил из кармана сияющий патрон и отдал его Косте. — Из винтовки точно перерубит, не промахнись только.

— Погоди...

Константин сунул патрон в брюки и, выбежав из комнаты, через секунду вернулся.

— Вот, Настина. — Он показал обычную заколку и, зажав ее в зубах, согнул буквой Г. — Сейчас, сейчас. Опыт имеем.

Наручники поддались легко, как почтовый ящик.

— А что им надо? — спросил Костя.

— Это сотня Пулемета.

— Да, я некоторых узнал.

— Пришли мстить. За то, что кто-то из моей сотни якобы сдал все Ополчение...

Шум на площадке почему-то прекратился, и стали слышны разговоры. Один предлагал стрелять в замок, другой — ждать на улице, третий доказывал, что Еремин ушел в тину и здесь больше не появится.

— Понятно, — сказал Костя.

— Что тебе понятно?.. Тебе это безразлично?

— Некогда, валить нужно.

Константин не дыша приоткрыл дверцу шкафа и извлек из него винтовку. «Штайр», с тех пор как его принесли, был все так же замотан в линялую занавеску и со стороны напоминал не то детскую лопату, не то детское же весло. Выделялась лишь трубка прицела, и, чтобы не разбить оптику, Костя крепко обхватил ее ладонью.

— Немаляев хочет с тобой повидаться, — сказал он на ходу.

— Стой! — Петр взял его за локоть и развернул к себе лицом. — Про Ополчение...

— Это необходимо? Именно сейчас? Я тебе потом все объясню.

— Объяснишь?! — крикнул Петр. — Что тут объяснять?