Плоть - Портия Коста

Следующие несколько минут показались ей нереальными, пока она переставляла ноги, спускаясь все ниже и ниже и страшась каждого шага. Она оставляла позади мир огня и шума и находилась в опасной близости от свистящей струи воды, которой пожарные безуспешно пытались залить пламя на первом этаже дома. Раз или два она почти оступилась и была вынуждена крепко схватиться за лестницу. Сердце ее бешено колотилось в груди. Наконец нога ее коснулась мостовой.

Ее тут же подхватили не одна, но две пары рук. Чарли обнимал ее и всхлипывал, и Полли делала то же самое.

– Ох, Беа, слава богу, ты цела и невредима!

– О, мисс Беа, как же вы заставили меня поволноваться!

Но Беатрис позволила себе лишь на секунду раствориться в их успокоительных объятиях, после чего, стряхнув с себя одеяло, в которое ее пыталась завернуть Полли, устремила взгляд на лестницу. Сердце ее безмолвно кричало: «Спускайся же вниз, любимый, спускайся!»

Из других окон вырывались языки пламени, а из того окна, откуда должен был появиться Ритчи, валил дым. Было очень трудно что-либо разобрать. Наконец он выбрался вместе с Маргаритой, перекинутой через плечо. Ее светлые волосы разметались, закрывая ее лицо и спину Ритчи. Когда он стал спускаться по лестнице, ступенька за ступенькой, сгибаясь под тяжестью своей ноши, Маргарита вела себя на удивление спокойно.

Беатрис кусала губы и сжимала кулаки, забыв о разбитых костяшках пальцев. Ей хотелось крикнуть Ритчи, чтобы поторопился, но она боялась отвлекать его внимание в столь важный момент. Он ни в коем случае не должен был оступиться. Беатрис чувствовала себя так, будто внутри у нее сжимается гигантская пружина и напряжение нарастает с каждым сделанным Ритчи по узкой лестнице шагом.

Он спускался медленно, очень медленно. Казалось, все хорошо. Беатрис воспаряла духом. Ритчи с Маргаритой все еще находились между вторым и первым этажом, но до земли оставалось совсем недолго.

Внезапно, за долю секунды… случилась катастрофа.

С диким воплем Маргарита возродилась к жизни. Запрокинув голову, она закричала:

– Нет! Ты меня не получишь! Не получишь!

Она стала извиваться и брыкаться, молотя Ритчи кулаками по спине.

Он держался, хотя лестница сильно шаталась. Беатрис с ужасом заметила, что кровотечение его усилилось.

Значит, Маргарита по-прежнему сжимала в кулаке маленький нож, или ножницы, или другой острый предмет.

Ритчи отчаянно цеплялся за лестницу, но Беатрис, с губ которой также сорвался прерывистый крик, осознала, что он слабеет.

Сильная кровопотеря и шок похищали его силы. Пожарные стали поднимать вторую лестницу рядом с первой, чтобы помочь, но Маргарита завопила:

– Нет! Убирайтесь прочь, развратники!

Проявляя нечеловеческую силу, она оттолкнулась ногами и прыгнула вниз, увлекая за собой и Ритчи, который продолжал держать ее.

Беатрис тоже закричала, но крик замер у нее в горле. Все, что ей оставалось, – это широко раскрытыми от ужаса глазами смотреть, как две фигуры летят к твердой-твердой мостовой. Время, казалось, замедлило свой бег, и Ритчи с Маргаритой падали очень медленно, будто подвешенные между жизнью и смертью, в то время как несколько пожарных и крепких мужчин из толпы растягивали огромное одеяло, стараясь поймать их.

Это удалось им лишь частично.

Падая, Маргарита не переставала молотить руками и ногами, будто обезумевшая марионетка, поэтому ни она, ни Ритчи не приземлились на одеяло полностью. Она упала на бок, ударившись головой о камни мостовой, а Ритчи запутался в складках одеяла в паре футов от нее.

Беатрис подскочила к нему.

– Ритчи! Ритчи! – кричала она, называя его более привычным для нее именем. Она опустилась перед ним на колени, взирая на его пугающе бледное лицо. – Эдмунд, любовь моя… пожалуйста… очнись!

Еще несколько долгих мгновений лицо его напоминало безжизненную маску, затем внезапно он поморщился, губы его перекосились, и он часто-часто заморгал.

– Беа? – Глаза его широко распахнулись, и улыбка смягчила его черты, испачканные кровью и сажей. Он попытался сесть, но лишь поморщился и прикусил губу. – Слава богу, ты жива, любимая.

– Слава богу, ты жив, любимый.

Слова их, прозвучавшие одновременно, казались странным эхом друг друга. И Ритчи, и Беатрис истерически расхохотались. Мгновение спустя на лице Ритчи появилась гримаса боли, и Беатрис нахмурилась.

– Ты ранен. Где болит? – Развернувшись, она крикнула в толпу: – Пожалуйста, есть ли здесь доктор?

К ним стал пробираться высокий седовласый мужчина с утонченными, но мягкими чертами лица. Беатрис снова повернулась к Ритчи:

– Любимый, куда ты ранен?

Казалось, мышцы его лица свело судорогой. Говорил он сквозь сжатые зубы.

– Боюсь, у меня сломана нога, милая. – Он ахнул от боли, когда доктор стал осматривать его ногу, чтобы подтвердить или опровергнуть подозрение.

Беатрис также посмотрела на ногу Ритчи. Лодыжка вызывала подозрения. Ритчи застонал от боли, и Беатрис крепче сжала его руку.

– Возможно, перелом и есть, но ничего серьезного, – объявил седовласый доктор. – А теперь полежите спокойно, мне нужно осмотреть и молодую женщину тоже.

Ах, боже, Маргарита! В своей тревоге о Ритчи Беатрис совсем о ней забыла. Игнорируя пронзительную боль, Ритчи приподнялся на локтях, и вместе они воззрились на фигуру, распростертую на мостовой в нескольких ярдах от них. Вокруг толпились пожарные и праздные зеваки.

Маргарита лежала спокойно. Неподвижно. Безжизненно. Ее золотистые волосы рассыпались по лицу, голова была повернута под странным углом к шее, а глаза, широко распахнутые, казались очень умиротворенными.

Охваченная ужасом, Беатрис отвела взгляд. Она не была знакома с Маргаритой, чье безумие причинило Ритчи столько боли и страданий. Но все же эта женщина не заслужила умереть вот так, на улице, сломав себе шею.

– Я знаю… я знаю. – Голос Ритчи звучал слабо, едва различимо, но все же в нем слышалась властность. Встретившись с ним взглядом, Беатрис прочла в его глазах такое же смятение, какое испытывала сама. Невзирая на терзающую его боль, Ритчи переживал потерю жены, сколь много горя она ему ни причинила. – Я не хотел такого исхода, несмотря ни на что.

Внезапно ночь показалась Беатрис очень, очень холодной, а гул голосов отошел на задний план. Она смутно осознавала присутствие Полли и Чарли, суетящихся вокруг них с одеялами и бренди. Джейми Браунлоу деловито беседовал с пожарными. Ей бы следовало поблагодарить всех этих людей, но сейчас значение для нее имело лишь лицо Ритчи и его рука, которую она все еще держала в своей.