Роковая ошибка княгини - Ирина Сахарова

Такая постановка вопроса понравилась Александре немногим больше. В очередной раз она вздохнула, мысленно призывая Господа в свидетели безнадёжности этой затеи, и сказала:

— Я всего лишь хочу остаться в живых.

«Совсем он, что ли, обезумел?! — подумал тогда Мишель, вновь взглянув на её разбитый висок, который Александра отчаянно прятала за волосами. — До какой степени он должен был запугать её, бедняжку, чтобы она решилась прийти за помощью сразу ко мне?»

— Желание похвальное, — немного помолчав, сказал он. — А что же, прости, уже были прецеденты?

Мишель надеялся, что она расскажет, откуда у неё взялось это ранение, вполне могущее стать смертельным, если бы кое-кто неправильно рассчитал силы, но Александра сказала другое:

— Ещё нет. Но это дело времени, несомненно. Понимаете ли, я случайно услышала разговор… самое время вам сейчас сделать возмущённое лицо, и сказать, что барышням совсем негоже подслушивать! Но я не нарочно, клянусь вам!

И Саша рассказала ему о том ночном разговоре в кабинете у Гордеева, случайной свидетельницей которого она стала. И если её несказанно удивило предательство ничтожества Воробьёва, то Мишель отнёсся к этой новости с равнодушием. Он-то, в отличие от Сашеньки, никаких иллюзий на счёт Викентия Иннокентьевича не питал.

— Даже и не знаю, что сказать, сестрёнка! — сказал он, когда она замолчала, ожидая его вердикта.

— Они ведь поймут рано или поздно, кто это сделал, — с тоской сказала Александра, пропустив его иронию мимо ушей. — И от этого Иван Кириллович явно не воспылает ко мне любовью, а его желание убить меня ничуть не уменьшится.

— Что ты такого ему сделала?

— До или после того, как высказала в лицо всё то, что думаю о его ничтожестве? — изогнув бровь, поинтересовалась Саша.

— О-о, это было довольно смело с твоей стороны!

— И кто бы говорил! — Она тоже позволила себе скромно улыбнуться. — Вам-то этой смелости тоже не занимать. О том, как вы спустили его с лестницы у нас по городу теперь легенды ходят!

— Это были… хм… вынужденные меры, — смущённо произнёс Мишель, но глаза его улыбались.

Ах, какие это были глаза! Саша поймала себя на совершенно неуместной мысли, что при других обстоятельствах могла бы смотреть в них вечно. Если бы только он не был таким невыносимым, если бы не вёл себя так нагло, если бы они не стали врагами волею случая и Ивана Гордеева, если бы, если бы…

Отогнав это наваждение прочь, Александра собралась спросить — что теперь будет? — но ей помешал стук в дверь, оглушительно прозвучавший в сумеречной тишине майского вечера. Она испуганно вскинула голову, как будто опасалась погони, и вопросительно посмотрела на Мишеля.

А тот посмотрел на часы, и выругался.

— Это Ксения, — вполголоса объяснил он.

Митрофанова? Саша тоже посмотрела на часы — половина десятого уже! — и всерьёз озадачилась, а с какой это стати графиня, потомственная дворянка, и уважаемая женщина, позволяет себе столь поздние визиты на квартиру одинокого и пока ещё неженатого мужчины?

О, да, она, действительно, не понимала! Более того, она и в мыслях не держала, что Мишель мог бы оказаться не один этим вечером — если у неё хотя бы на секунду возникло такое подозрение, она в жизни бы к нему не пришла! Хорошо это или плохо, но Саша оказалась слишком благородного воспитания, чтобы позволить себе хоть и в мыслях допустить неприличное. И в очередной раз пришлось спуститься с небес на землю, тихонько обозвать себя наивной идиоткой, и сокрушённо покачать головой по этому поводу.

Стук, однако, не прекращался, и нужно было что-то делать, пока Ксения, чего доброго, не снесла дверь с петель.

— О-о, она будет в восторге! — прошептала Саша, растерянно оглядываясь по сторонам — куда бы спрятаться, куда бы деться теперь? Волконский, конечно, негодяй и мерзавец, но ставить его в весьма недвусмысленное положение Александра ни за что не стала бы.

Правда, имелся огромный соблазн сказать Митрофановой: «Я-то, допустим, его сводная сестра, а вот что здесь в такое время делаете вы?»

— Давай, в комнату, — тихо скомандовал Мишель, и по такому случаю даже открыл перед ней дверь, коей оказалась дверь в спальню. Александра послушно зашла, вертя головой, в поисках более или менее приемлемого укрытия.

— Под кровать ни за что не полезу, это уже совсем никуда не годится! — на всякий случай предупредила она, подняв указательный палец.

— Надеюсь, не понадобится, — с улыбкой сказал Мишель, прикрывая за собой дверь. Но, впрочем, это он просчитался. Забыл, очевидно, за годы разлуки, как это обычно было тяжело — избавиться от Ксении, особенно если сама она того не желала.

— Миша! Почему ты не открывал так долго?! — прямо с порога громко возмутилась она, и бросилась к нему на шею. — Я чуть не состарилась, пока тебя ждала!

— Я… м-м… спал, — выкрутился Мишель, обнимая её за талию, и слегка отстраняя от себя, пока она не набросилась на него с жадностью истосковавшейся офицерской жены, прямо там, в коридоре, как это уже не раз бывало прежде.

— Спал? Так рано? Десяти ещё нет! Что же не дождался меня?

— Прости, я совсем забыл. Выбился из сил за день. Ты привезла документы?

— Да, вот они, как ты и просил, — Ксения вручила ему несколько папок, что были у неё в руках. — Правда, отец сказал, здесь не всё. В связи с недавними событиями в «Центральном», до возвращения Дружинина банковский счёт аннулирован. Ему попросту отказали в доступе.

— Я догадывался, что так просто это не пройдёт. Но всё равно, спасибо тебе огромное, и Андрею Юрьевичу тоже спасибо, да, — с этими словами он поцеловал её в щёку, намекая на то, что разговор окончен.

Ксения нахмурила брови, и с подозрением уточнила:

— Это, что, всё?

— М-м. А у тебя ко мне были ещё какие-то дела? — Мишель старательно изобразил непонимание, но Ксению было не так-то просто провести.

— Разумеется! — ласково произнесла она, и вновь прильнула к нему, скрестив руки на его шее. — Дорогой, ведь я же соскучилась! Ты не можешь быть таким суровым со мной, мы весь день не виделись, и я с таким нетерпением ждала этого вечера! Не можешь же ты вот так запросто взять и выставить меня за дверь?

«Ну же, братец, держись… держись, умоляю тебя! — мысленно взывала к нему Александра, которая со своей позиции прекрасно слышала весь их разговор, стены в квартире были тонкие. — Ты же офицер! Не позорь честь мундира!»

— Наверное, смогу, — порадовал Сашину бедную душу Волконский. — Я и впрямь намучился за день, и с ног валюсь от усталости, прости. Давай не сегодня, пожалуйста.

— Хорошо, тебе не придётся ничего делать, я всё сделаю сама! Пойдём скорее в спальню! Миша, я так соскучилась ты бы только знал!