Самая страшная книга 2015 (сборник) - Галина Евдокимова

О том, что вместо маньяка в тюремном морге лежит похожий на него человек с частично изуродованным лицом, кроме нее – в курсе было еще четверо. Кто-то из тюремного начальства, тамошний медик… третий был Марго неизвестен. Да и зачем ей это? Она заплатила, а кто и как будет изворачиваться за внушительный гонорар… главное, что товар прибыл в целости и сохранности. Эти трое поровну разделили почти семьдесят миллионов рублей, а четвертого Рита однажды вытащила из крайне неприглядной ситуации, и сейчас он полностью отработал свой долг.

Она не сомневалась: эти четверо будут хранить гробовое молчание. И ни один из них никогда не станет шантажировать ее.

Найти подходящий труп оказалось не проблемой, в городских моргах не бывает недостатка в «ничейных» мертвецах. Сидящий в одиночке маньяк не отличался смирением, и никто не выказал удивления, когда его нашли мертвым, лежащим на полу камеры. Многочисленные следы крови в помещении говорили о том, что перед смертью он, скорее всего, впал в помешательство, изуродовав себе лицо. Разодрав ногтями, разбив его о стены и пол камеры. Родственники у ублюдка были, но очень дальние, проживающие в трех днях езды от Северной столицы, к тому же давно не поддерживающие с ним никаких отношений.

Вследствие этого все необходимые процедуры – опознание и прочее – носили формальный характер. Все, кто узнавал о случившемся, были единодушны во мнениях: «Туда ему и дорога». Ни одного заподозрившего, что в этом деле есть второе дно, не нашлось. Люди, которым платила Рита, знали, как действует система, ее уязвимые места – и безукоризненно отработали свои деньги.

Будильник надсадно заголосил, выдергивая Марго из забытья без сновидений, показавшегося невыносимо долгим.

Девять утра. Маргарита открыла глаза и прислушалась к тому, что творится в ее душе.

Изменений не было. Никуда не исчезла готовность идти вниз и выбирать любое приспособление для истязания человеческой плоти. Кто-то другой мог бы сломаться, застыть в шажке от цели, вдруг обнаружив, что не может заставить себя лить кровь, пусть еще вчера осатанело стремился к этому, ошибочно полагая, что в мире нет силы, способной помешать и остановить. Кто-то другой – не она.

Все было готово еще вчера до полуночи, и Рита могла провести всю ночь в подвале, пуская в ход то небольшую электродрель, то кусачки, то раскаленное железо. Кислоту, электричество, набор иголок, напильник – перечень инструментов впечатлял своей длиной. Марго готовилась к этому дню истово и скрупулезно, собирая любую информацию о пытках.

Но она ушла спать, сделав эту ночь последней проверкой темной стороны своего эго, полностью разбуженной находящимся в доме пленником. Ее «мистер Хайд» снова впадет в спячку, как только маньяк перестанет существовать, в этом Рита была уверена. Она никогда и ничего не делала, вкладывая в основу только эмоции. Потому и смогла достичь тех высот, с которых гораздо ближе и легче дотянуться до других, являющихся обителью редкой в любое время птицы с названием «справедливость»…

Марго выпила кофе и пошла в подвал, размышляя о том, какой же именно эпизод из ее жизни видела женщина на Невском: аварию или то, что произойдет в самое ближайшее время? Не факт, что «плохое маячит» непременно означало гибель самой Риты. Это вполне могло быть видение участи пленника. Человек уцелел, а люди из-за него погибли…

Но если применительно к бойне на Московском шоссе Маргарита была (запоздало, но тем не менее) согласна с «подумай, не спеши», то по отношению к человеку в подвале – это отрицалось напрочь. Возможно, незнакомка придерживалась мнения, что наказание должен отмеривать суд и пятнать руки кровью даже самой законченной нелюди нельзя. Не исключено, что она хотела предостеречь Риту от последствий, обретающих особый вес после завершения жизненного пути любого из нас…

Но Марго была готова к тому, что по каким-то придуманным свыше правилам казнь этой нежити зачтется ей страшным, не поддающимся замаливанию грехом. А может быть, и не зачтется… что мы на самом деле ведаем о мериле, по которому судят там?

Что бы ни имела в виду женщина с изуродованным лицом, Маргарита знала: маньяк должен умереть здесь.

Абсолютно голый «Фаворит Смерти» живой буквой «Х» висел на стальной рамке, сделанной, как и кандалы, по спецзаказу. Хитрые крепления позволяли без проблем вращать и поворачивать ее как угодно, давая доступ к любой области тела пытаемого. Руки и ноги мрази находились в особых зажимах, причиняющих боль при малейшей попытке освободиться. Пол был застелен прозрачной полиэтиленовой пленкой.

Увидев Риту, кровавый ублюдок взвыл сквозь кляп, но она никак не отреагировала. Неторопливо надела полиэтиленовую накидку, чтобы не запачкаться в крови. Вытащила иглу капельницы, поставленной «Фавориту» вчера вечером. Ей очень не хотелось, чтобы эта тварь вдруг сдохла от обезвоживания, избежав предстоящих страданий.

Маньяк смотрел на нее, не пытаясь дергаться, наверняка в полной мере прочувствовав принцип действия зажимов.

Марго приложила к ранке от иглы кусочек ватки, заклеила лейкопластырем. Эти капли крови должны были стать единственными, покинувшими тело «Фаворита Смерти» без особой боли.

Пленник снова завыл. Напрочь игнорируя его, Рита взяла со стоящего рядом столика хирургические перчатки, надела. Неторопливо, но без всякой показухи, могущей заставить распятую перед ней мразь обильно вспотеть. Маргарите этого не требовалось, «Фаворит» уже успел разглядеть пыточный арсенал, аккуратно разложенный на трех столиках. Он определенно не строил иллюзий насчет того, что намеревается делать с ним невысокая, подтянутая женщина с простоватым, но жестким лицом.

Марго чуть подумала и все-таки встала напротив ублюдка, заглянув ему в глаза. Увидев в них то, что и хотела.

Страх перед грядущей болью. Присосавшийся к душе маньяка огромной, ненасытной пиявкой, постоянно растущий в размерах…

– Лидочку Гравицкую помнишь? – негромко спросила Маргарита, даже не думая освобождать рот пленника от кляпа: ответ ей был ни к чему. – Карие глаза, темные волосы, платье из золотого шелка. Ты убил ее в день выпускного.

Пленник затряс головой, не то соглашаясь с Ритой, не то от страха, перерастающего в ужас. Марго вдруг оскалилась – по-звериному, жутко, судя по опорожнившемуся мочевому пузырю маньяка.

– Я не буду допытываться, зачем ты это сделал… – Как она ни пробовала взять себя в руки, голос срывался, его обволокло что-то нечеловеческое. – Потому что я все равно не получу от тебя ответа, после которого моя Лидочка перестанет сниться мне такой, какой ты ее сделал в ту ночь. Но я клянусь: ты будешь подыхать так…