Самая страшная книга 2015 (сборник) - Галина Евдокимова

Маргарита правильно истолковала его заминку:

– Мне в счет включите.

– Ага… – с явным облегчением пискнул кудряш. – Еще что-нибудь? «Скорую» вызвать?

– Не надо «скорой», – еле слышно, но внятно сказала женщина. – Жарко очень…

– Попейте. – Марго скрутила пробку, поднесла бутылку к ее рту. – Помаленьку, не спешите.

– Спасибо, – женщина сделала пару глотков. – Холодненькая… Сейчас посижу немного, и полегчает. Не надо «скорой». Спасибо, дочка, что не бросила. И тебе, внучок, спасибо…

– Да не за что, – улыбнулся парень. – Я еще нужен?

– Торопишься – иди, – сказала Рита. – Не пропадем. Если что – найдутся помощники. Не все же только и могут, что на видео снимать!

Последнюю фразу она произнесла так, чтобы непременно долетело до ушей субтильного. Тот нервно ерзнул и громко попросил счет.

– Тогда – убегаю, – помощник Марго чуточку виновато улыбнулся и быстро зашагал в сторону площади Восстания.

– Спасибо, что помогли! – спохватившись, бросила Маргарита ему в спину.

Парень обернулся на ходу и коротко махнул рукой. «Всегда – пожалуйста».

«Пьер Ришар» тоже ушел. Воду оплатят, от «скорой» отказались, остальное – несущественно… Посетители ресторанчика потеряли всякий интерес к происходящему, вернувшись к своим суши, пастам, пиву и десертам. Помогать, конечно же, хорошо и необходимо, но лежащий на тротуаре человек – это не в пример зрелищнее…

Женщина закрыла глаза и сидела молча, дыша медленно, но ровно; только лицо было мокрым от пота. Рита решительно потянулась к концам плотно облегающего голову платка, решив ослабить его. Ну не платье же с нее снимать? Конечно, так одеться при подобной душегубке на улице, учитывая возраст и вес женщины… Стоило предполагать, что может стать плохо.

С другой стороны, о причине, вынудившей ее выходить в зной именно в этом платье и платке, можно лишь догадываться… Да теперь-то чего? – главное, что живая.

Марго размотала концы платка, обернутые вокруг шеи, ловкими, экономичными движениями и потащила ткань с головы. Справа платок закрывал почти всю щеку и половину глаза, Марго не придала этому значения… ну съехал, когда женщина держалась руками за голову, стоя на коленях…

– Не надо!

Торопливый, умоляющий шепот заставил вздрогнуть и замереть. Пальцы вынырнувшей из забытья незнакомки сомкнулись на запястье Риты. Захват был неожиданно сильным, Маргарита невольно поморщилась от боли.

– Вы что? Я же… – Она осеклась и отпустила платок, увидев, что скрывалось под ним на правой половине лица.

– Не надо, – повторила женщина.

В ее голосе не было злости или недовольства. Лишь глубокое сожаление о том, что Марго смогла увидеть скрываемый от чужих глаз изъян.

Кожа на скуле, щеке и, кажется (Рита не успела разглядеть точно), – виске выглядела так, словно ее сначала долго и затейливо кромсали, не оставив живого места, а потом прижгли. Невеликих медицинских познаний Маргариты хватило на то, чтобы понять: увечье давнишнее.

Ледяные коготочки повторно мазнули по душе, на этот раз – надавив ощутимо сильнее. Марго закаменела лицом, боясь даже представить ситуацию, оставляющую схожую памятку от той стороны судьбы, что носит наряды исключительно траурных цветов и оттенков…

– Извините, я не знала…

– Ничего, дочка, – платок снова скрыл увечье от чужих глаз. – Ты же не нарочно. И мо…

Женщина сбилась на полуслове, поплыла лицом. Странно, но Рита как-то сразу поняла – это не новый приступ дурноты, а что-то совершенно иное…

Серо-голубые глаза незнакомки словно выцвели, стали блеклыми. Женщина неотрывно смотрела на Маргариту, и в этом взгляде не было любопытства или горечи.

Было что-то другое, пока непонятное Рите.

Внезапно незнакомка подалась вперед, ее губы медленно зашевелились, и до Марго долетел тягучий, еле слышный шепот. Который, казалось, перетекал не с языка в уши, а из взгляда – во взгляд…

– Кровь вижу… Подумай, не спеши. Не спеши. Смерть вижу, кровь…

– Что с вами? – тихо спросила Маргарита, чувствуя непонятную внутреннюю опустошенность. – Какая кровь? Куда не спешить? Вам плохо?

– Вижу… – донеслось в последний раз: лицо женщины стало прежним.

Она стерла пот со лба, взяла бутылку с водой…

– Какая смерть? – Марго протянула руку, чтобы тряхнуть незнакомку за плечо, но передумала. – Да отвечайте же!

Незнакомка с боязливым недоумением покосилась на Риту, потом ее взгляд неожиданно переполнился осознанным сожалением. Женщина вздохнула – глубоко, покаянно:

– Прости, дочка. Эта напасть сильнее меня, никак не совладать… Я с ней уже почти сорок лет мыкаюсь, такая вот доля выпала.

– С чем мыкаетесь? – тихонько уточнила Марго.

Женщина медленно провела кончиком указательного пальца по скрывающей увечье ткани. Маргарита слегка пожала плечами: «Не понимаю».

– Мне в молодости это пережить выпало, – незнакомка выговаривала слова явно через силу, но не замолкала, – не дай Бог никому…

Рита не стала уточнять, что именно скрывается под местоимением «это». Есть вещи, которые лучше всего – не вспоминать. А если все же случается, то обходиться самым минимумом пояснений, умному человеку их обычно бывает достаточно. «Это» сидевшей перед ней женщины точно было чем-то страшным, возможно даже, подлинным кошмаром…

– И сразу после… я видеть начала. – Собеседница Марго вздрогнула всем телом, но взгляд остался прежним – полным сожаления. – Если у кого-то впереди близехонько плохое маячит, мне все – как на ладони… Самое худое, что молчать не могу. Оно у меня помимо воли вылезает, все, что вижу, то и обсказываю. А когда отпускает – ничегошеньки не помню. Спроси меня сейчас, а в памяти пустота, что я там наговорила… Ты прости, а?

Маргарита посмотрела на нее в упор, раздумывая, что ответить. Женщина не отвела глаз, и Рита неожиданно для себя – усмехнулась: коротко, печально.

– Близехонько, говорите?

– Верно… – робко кивнула видящая. – Точно не скажу, бывает, что и через час; а иногда и день пройдет, прежде чем сбудется. Но все равно – плохое недалече. Разве что…

– Что?

– Некоторые, кому предрекала, внимали. Кто дома надолго запирался и сидел, ничего не делая. Кто предполагал, откуда беда придет, и в ту сторону – ни ногой.

– И что – все убереглись? – спросила Маргарита. Женщина скорбно покачала головой:

– Не все, дочка. Я, если честно, обо всех и не знаю, люди-то зачастую незнакомые, случайные… Меня послушают, как на из ума выжившую зыркнут – и больше я их не видела. Что там с ними потом было? Одна – да, дома за двумя замками села, а у соседей что-то взорвалось, ее и зацепило. Кабы я знала, что ей дома лучше не быть, – неужели б не поведала? Смерть – ей ведь с любой сторонки подкрасться не в тягость будет. Но от троих я точно погибель отвела, а может, и не только от них. Как-то было, что человек уцелел, а люди из-за него погибли. Он потом сказал, что зря от моих слов отмахнулся, ведь все один к одному вышло. Кто знает, может, и тебе это к лучшему обернется… И все равно – прости?