Тот, кто следит за тобой. Книга 1 (СИ) - Наталья Новикова

контроля. В состоянии аффекта ты убьешь нас, а когда подлечишься в больнице и придешь в себя — пожалеешь о содеянном.

— Анетт, я верю, что такого не случится…

— Одной веры мало. Ты продолжаешь принимать лекарства, Амит?

— Я бросил их пить, когда мы сошлись. — признался он, опустив голову.

— Поэтому все и возвращается. Амит, мне не хочется тебя терять, но боюсь это неизбежно… если только ты не захочешь все изменить.

— Я понимаю, что все выходит из-под контроля. Я уже сам не соображаю, что происходит. Но знаю, если ничего не попытаюсь сделать, то потеряю все, что мне дорого. Но боюсь, если расскажу тебе правду… ты меня возненавидишь… — он стыдливо опустил глаза, избегая моего взгляда.

— Расскажи мне все, Амит. Без утайки. Я постараюсь понять тебя не смотря ни на что.

— Хорошо. — выдохнул он так, словно вся ситуация причиняла ему немыслимую боль. — Что ж, начну, наверное, с самого детства… Пришло время рассказать тебе о маме… На виду у всех она показывала себя образцовой, любящей матерью, готовой броситься на каждого, кто обидит ее ребенка. Но наедине со мной, она становилась бездушным монстром, который день и ночь измывался надо мной, издевался и унижал. Она ненавидела меня, утверждала, что я виновник всех ее проблем. Говорила, что мое рождение забрало ее здоровье и возможности, которые ей были открыты. Тогда я не понимал, о чем она говорит, во мне горела постоянное чувство обиды. Я не мог понять за что заслужил такое отношение к себе…

— А папа? — он усмехнулся.

— Он был всегда слишком занят на работе, чтобы хоть что-то замечать. К тому же, при нем мама вела себя как ангел. — он вновь вздохнул и продолжил. — Став взрослым мне захотелось узнать о ней побольше. Как выяснилось, мама наблюдалась у психиатра, проблемы с головой начались с моим рождением. Что-то щелкнуло в ней и дремавшая до того момента болезнь, вышла наружу, выливаясь в ненависть и злобу к своему ребенку. Такой же диагноз имела моя бабушка, но я к счастью, ее не знал. Как ты догадалась, это генетическое заболевание и оно передалось и мне. Но помимо болезни, мама передала мне недоверие к людям, ненависть, злобу, жестокость и другие отвратительные качества, делающие из меня монстра. — пытаясь сказать, что он не такой, Амит коснулся кончиками пальцев моих губ, останавливая мои слова. — Я знаю, любимая, ты считаешь меня не таким, но это так… Все эти годы я успешно играл свою роль, создавая впечатление идеального мужчины для тебя. На самом деле это все маска, мишура… внутри меня нет ничего хорошего. Вижу, ты опять хочешь поспорить со мной… — он мягко улыбнулся. — Услышав мою историю до конца ты убедишься в правдивости моих слов. Ты помнишь про жестокости в детстве, которые я рассказывал тебе? — я кивнула. — Твой Амит не стал мягче с тех пор. Даже хуже — он превратился в ночной кошмар многих… — пока я не понимала, о чем он говорил, но было видно, что ему стыдно за совершенные поступки. — На моей совести много смертей, Анетт… Я весь погряз в чужой крови. Самое ужасное, что я получал от них удовольствие… видел страх в глазах людей и кайфовал… но я не горжусь тем, что делал, убийства были способом избавиться от злости на собственную мать. Переложить свою боль на чужие плечи.

— Ты убивал? — спросила я, чуть дрогнувшим голосом.

— Я вижу, теперь, ты немного начала понимать кто перед тобой, но не волнуйся Анетт, тебе и детям ничего не грозит.

— Кого ты убил?

— Я расскажу тебе все, Анетт. Потерпи немного. — в его глазах было раскаяние и тревога, он понимал все риски, рассказывая правду о себе. — В ту ночь, когда те преступники напали на тебя — я оказался там не случайно… Я был одним из них… — его слова эхом отозвались в моей голове, сердце бешено забилось в груди и дышать стало трудней. Увидев мое состояние, Амит быстро подорвался с кровати, чтобы налить из графина воды. Поднеся стакан с водой мне, я какое-то время смотрела на протянутую руку, как на ядовитую змею, едва не пятясь от него. Но увидев заботливый тревожный взгляд, я позволила поднести стакан с водой к моим губам и сделала глоток. Паника отступила, вода произвела целительный эффект на мое состояние и мне стало легче. Передо мной все еще был мой Амит, от его правды я не перестала его любить. Да, она меня очень сильно шокировала и позже, я обязательно буду долгое время думать об этом. Сейчас я взяла под контроль свои эмоции и попросила его продолжить рассказ.

— Один из них узнал меня тогда, поэтому я и свернул ему шею. Я никогда не насиловал женщин, выбирал жертвы похожих на мою мать… Даже не видел их лиц, представлял всегда ее… — по его щекам заструились слезы, и я коснулась ладонью его плеча. Убийства невозможно оправдать, но за каждым убийством стоит большая психологическая травма, нанесшая непоправимый вред психике. — Потом я убрал дядю…

— Эдмонда? — ошарашено переспросила я. Амит кивнул. — Но ты ведь страдал, когда он умер…

— Анетт… это было притворство… я делал все, чтобы заполучить тебя. Мне надоело смотреть на твои страдания. Каждый день ты сходила с ума от угрызений совести, я не мог больше на это смотреть. Последней каплей стало твое намерение посвятить себя ему, пока он не придет в чувство… тогда у меня сорвало крышу и я убил его. — я сделала еще больший глоток из стакана, пытаясь вновь успокоиться. Пока я не готова была об этом думать, нужно дослушать до конца. — Узнав, как сильно тетя обидела тебя — я убил и ее.

— А потом забрал ее ожерелье и подарил его мне? — вновь волна возмущения поднялась во мне, вспомнив, что носила украшение мертвой женщины и Амиту было это известно. — И как часто ты дарил мне украшения, снятые с убитых тел? — вопрос был с насмешкой, всерьез я не думала, что были еще подобные случаи. Но по бегающему взгляду Амита, я поняла, что таких случаев было предостаточно. Я вспомнила каждое украшение, подаренное Амитом и готова была растоптать их тотчас. Подняв руку, я с ненавистью сорвала со своего запястья толстый браслет и золотую цепочку. Украшения со злостью ударились о стену. Взгляд коснулся подаренного недавно кольца.

— Его я купил в магазине. — ответил на мой немой вопрос Амит. — Готова услышать дальше? — я кивнула. Правда была слишком жестокой для меня и слушая его — я все