Легкое бремя - Самуил Киссин

164

Немецкая фирма «Эйнем» славилась своими кондитерскими изделиями и имела свои магазины в Москве и Петербурге. После объявления манифеста о войне с Германией, осенью 1914 г. «патриотические» толпы в городах громили немецкие магазины.

И. М. Брюсова писала 15 октября 1914 г.: «Не знаю, знаете ли вы в Варшаве о том, что в Москве разбили все магазины немецких и австрийских поданных. Удручающее впечатление производят зияющие окна больших магазинов, часто прикрытые надписью: “Владелец славянин, управляющий поляк, служащие русские” или “Чешский магазин”, или “Русская фирма”. Ужасно все это дико. Эйнем, говорят, продал свое дело Шустову, пайщику этой же фирмы» (РГБ. Ф. 386. Оп. 145. Ед. хр. 27).

165

Марков Николай Евгеньевич — депутат 3-й и 4-й Государственных дум, один из руководителей «Союза русского народа».

166

В отношении к творчеству А. П. Чехова Ходасевич был последователей. 15 августа 1909 г. он писал Е. В. Торлецкой: «От чеховщины меня тошнит (извините), а живу я, кажется, по-чеховски. И письмо это — чеховское, и Гиреево — место чеховское… Да я-то, черт побери, не чеховский» (Русская литература. 1992. № 2. С. 192).

Тем не менее фраза о том, что «через 200–300 лет жизнь на земле будет прекрасна» — реплика Вершинина из пьесы Чехова «Три сестры».

167

Статья Б. А. Грифцова «Две отчизны в поэзии Баратынского» напечатана в журнале «Русская мысль» (1915. № 6).

168

Рассказ, о котором пишет Ходасевич, — «Заговорщики» — опубликован в журнале «Аргус» (1915, № 10).

169

Тихон Чурилин. Весна после смерти. Стихи. М.: Альциона, 1915. Сборник выпущен тиражом 240 экземпляров.

26 августа 1915 г, Ходасевич опубликовал рецензию на книгу в газете «Русские ведомости»: «В стихах Чурилина есть достоинство, ныне у молодых поэтов встречающееся все реже: в стихах этих отразились движения души, правда, болезненные, изломанные и смутные, но несомненно подлинные. Правда, дочитав “Весну после смерти”, испытываешь такое чувство, словно вырвался на воздух из комнаты тяжелобольного, но в конце концов сознаешь, что таким чувством лишь подтверждается внутренняя правдивость книги».

170

Об Аркадии Гурьеве, авторе книги стихов «Безответное» (М., 1913), вспоминал Б. Пастернак в мемуарной прозе «Люди и положения»: «Гурьев был из Саратова. Он обладал могучим и мягким голосом и артистически передавал драматические и вокальные тонкости того, что он пел. Как все самородки, он одинаково поражал беспрерывным скоморошничаньем и задатками глубокой подлинности, проглядывавшими сквозь его ломанье. Незаурядные стихи его предвосхищали будущую необузданную искренность Маяковского и живо передающиеся читателю отчетливые образы Есенина. Это был готовый артист, оперный и драматический, в исконной актерской своей сути, неоднократно изображенной Островским» (Пастернак Б. Собрание соч. в 5 т. М., 1991. Т. 4. С. 318). Он бывал в кружке «Сердарда», собиравшемся у Ю. П. Анисимова, поэта и художника. Его знали Муни и Ходасевич.

171

Ходасевич подготовил книгу «Адам Мицкевич. Избранные стихи в переводе русских поэтов». Книга не вышла. Рукопись хранится в РГАЛИ. Ф. 537. Оп. 1. Ед. хр. 37. Вошли в нее и переводы Ходасевича, причем некоторые стихи переведены им впервые.

172

Речь идет о небольшом кооперативном петроградском издательстве «Эрато», которое выпустило книги: «Знаменья» Елизаветы Полонской (1921) «Новая Троя» Лазаря Бермана (1921), «Роща» Иннокентия Оксенова (1922), «Рассказы Назара Ильича господина Синебрюхова» Михаила Зощенко (1922).

Иннокентий Оксенов был одним из организаторов издательства, ему Ходасевич передал рукопись, и в 1922 г. она была анонсирована на обложках книг Оксенова и Зощенко: «Киссин Самуил. Посмертное собрание стихотворений под редакцией и со вступительной статьей Владислава Ходасевича (готовится)».

С Оксеновым Ходасевича связывали воспоминания о первых Петербургских месяцах, холодных, голодных, когда они решили создать литературное сообщество и выпустить альманах. Кроме них, принимали участие недавние политотдельцы, журналисты К. А. Федин и А. Г. Лебеденко. Лебеденко оставил воспоминания, записанные в 50-е годы:

«Всего несколько собраний провели мы на 4-ой линии Васильевского острова в уютной старомодной квартире критика Иннокентия Оксенова. Квартира была совсем в стиле 19-го века с крашеными полами, цветами на окнах, массой фотографий и портретов на стенах. Казалось, из нее вот только что вышел Достоевский или Некрасов. Ход был из переулочка, где-то в районе Академии Художеств или Румянцевского сквера, точно сейчас не помню. Было нас четверо: Оксенов, поэт Ходасевич, Федин и я. Сейчас трудно даже представить себе подобное содружество Ходасевич уже “имел имя”. Он выпустил книжку стихов “Путем зерна”. Оксенов опубликовал какие-то статьи. Я и Федин были богаты только мечтами. У Константина Александровича были уже заготовки. У меня не было ничего, кроме бесконечно плохих стихов. Были сделаны попытки достать бумагу через Зиновьева. Успехом они не увенчались, и кружок рассыпался».

Уже находясь в эмиграции, Ходасевич неоднократно обращался к М. Слонимскому и А. И. Ходасевич с просьбой взять у Оксенова рукопись сборника Муни, но так и не получил ответа. Возможно, рукопись затерялась, когда издательство прекратило существование.

173

Шагинян М. С. Человек и время: История человеческого становления. М., 1980. С. 249–251.

174

Муромцева-Бунина В. Н. Жизнь Бунина. Беседы с памятью. М., 1989. С. 262–263.

175

Локс К. Г. Повесть об одном десятилетии (1907–1917) / Публ. Е. Пастернак и К. Поливанова // Минувшее: Исторический альманах. М.-СПб., 1994. Вып. 15. С. 144–145. Впрочем, ироничным видел Муни не только Локс, но и I другие современники. В. И. Стражев в стихотворении, посвященном участникам журнала «Зори», о Муни написал:

Где ты ныне, Муни, Муни?Не у Черной ли ВолныЯдовито льешь ты слюниВ злую славу Сатаны?

Так же ль точишь эпиграммыИ твердишь: «Один — поэт:Блок, певец Прекрасной Дамы!Лучше не было и нет»?

Муни! Муни! Где ты ныне?Что воспел? Кого ругнул?..Верим! Верим! — на чужбинеТы не раз сейчас икнул!

(РГАЛИ. Ф. 1647. Оп. 1. Ед. хр. 241. Машинопись, датированная автором 1906–1907 гг.).