Легкое бремя - Самуил Киссин

116

Alte Moskau — напоминание о «Симфонии (2-ой драматической)» Андрея Белого, где были строки: «Из купе первого класса выскочил Макс Нордау. Грозный Нордау оглядывал дебаркадер, бормоча еле слышно: “Die alte Moskau”» (Белый А. Старый Арбат. М., 1989. С. 128).

На эту «Симфонию» Ходасевич писал пародию, многие ее выражения стали знаковыми, разошлись на «словечки»; отзвуки ее слышны в произведениях и в письмах Ходасевича. В «Симфонии» следует искать ключ к строчкам: «А к ним под юбки лазит с фонарем // Полуслепой, широкоротой гном» (1923). См. страницы Андрея Белого о том, «как погребали Европу осенним, пасмурным даем титаны разрушения, обросшие мыслями, словно пушные звери шерстью! За большими могильщиками плелись толпы малых. Они брали не качеством, но количеством.

Это были гномы, впавшие в детство; сюсюкающие старички шестнадцати вершков.

Они несли зеленые фонарики, повитые крепом, а на траурных лентах можно было прочесть: “неврастения”, “разврат”, "равнодушие”, '‘слабоумие’', “мания”». (Там же. С. 156–157).

Цитату из третьей симфонии Андрея Белого «Возврат» (1905) мы видим в письме Ходасевича к Муни от 9 августа 1915 г.: «“Не хочу осаждаться в колбе”, - ворчал бактериолог» (Там же. С. 239).

117

Анна Ивановна Чулкова (в первом браке Гренцион, 1887–1964) — родная сестра Георгия Чулкова, в ту пору была гражданской женой А. Я. Брюсова, младшего брата Валерия Брюсова. Из Парижа она писала Ходасевичу в Венецию 8 июля 1911 г. «Владик, мой милый, люблю тебя ужасно и думаю о тебе очень часто. Живу в Париже одна, учусь beaut’e и предаюсь грустным думам. Думаю в сентябре вернуться в Москву, открыть Институт красоты и заработать кучу денег. Изволь присылать мне всех своих цыпочек. Шурка очень доволен, что я стала большая» (Ф. 537. Оп. 1. Ед. хр. 87). В ноябре 1911 г. А. И. Чулкова оставила А. Я. Брюсова, объявив, что она любит Владислава Ходасевича. Их союз длился до мая 1922 г.

118

Фельетоны были напечатаны в «Московской газете»: 16 августа 1911 г. — «Ночной праздник», 23 сентября 1911 г. — «Город разлук». См. их в Собр. соч. в 4-х томах. Т. 3.

119

Немирович-Данченко В. И. Лазурный край. Очерки, впечатления, миражи и воспоминания. СПб.: Изд. Н. Ф. Мертца, 1896. В очерке «Развенчанная царица» он писал: «Но — увы! — прекрасные венецианки теперь пуще всего боятся дисентерии и насморка, балконы старых палаццо опустели и, вместо шелковых и атласных шлейфов, на них болтается только вывешенное сушиться белье, вовсе неинтересного свойства. А если и покажется красавица за сквозными перилами, то поскорее спешите подальше от нее, потому что в ее руках вовсе не благоуханная роза, предназначенная вам, а какая-нибудь урна, содержимое которой суждено утонуть в канаве» (С. 56).

П. П. Гнедич — писатель, драматург, переводчик, историк литературы, автор трехтомного труда «История искусств» (1898).

120

Муни цитирует «Стихи о разнице вкусов» Козьмы Пруткова.

121

14 (27) июня 1911 г. Е. Л. Бернштейн писал Ходасевичу о своей работе в «Московской газете»: «Я загрузился “рецензийным быдлом” в этой газете, и в первую голову намерен уничтожить претенциозного маниака (не сердись!) Диесперова, которого до меня уничтожил Городецкий в “Речи”» (РГАЛИ. Ф. 537. Оп. 1. Ед. хр. 56). 20 июня он поместил в «Московской газете» за подписью «Е. Я.» рецензию на сб. А. Диесперова «Стихотворения», в которой упрекал автора в несамостоятельности, вторичности. «Кому нужны стихи Диесперова? Знаток и ценитель поэзии пройдет мимо них равнодушно».

122

18 июня 1911 г. А. Измайлов написал в «Русском слове» об Антологии, в которой опубликованы стихи Муни и Ходасевича: «За немногими исключениями стихотворчество новых имен серо, как солдатское сукно». Он же в статье «Цыплята по осени» писал о книге Вячеслава Иванова «Cor Ardens»: «Это не поэт, а какой-то профессор мифологии! Это не стихи, а какой-то классический словарь, исторический, мифологический, географический. Иванов обращается со всей этой эллинской ученостью, как хороший дьячок со святцами или адвокат с уложением. <…> Трагедия Иванова есть истинная трагедия учености, истинное «горе от ума», который съел все: и живое воображение, и силу наивного творчества, и поэтическую образность, и даже простую силу ясного и всем понятного слова. Стоило ли русскому стихотворчеству переживать длинный и тяжелый путь совершенствования только для того, чтобы кончить литературною техникой времен Тредьяковского?» (Русское слово. 1911. 24 июня).

123

В той же газете, обозревая журналы и книжные новинки, Дмитрий Философов писал: «На наш книжный рынок были одновременно «выброшены» бесчисленные томики сочинений Кнута Гамсуна и Р. Киплинга.

Гамсун, что называется, пришелся по сердцу. Пантеистическое копанье в носу, полное безделье в смазных сапогах, утонченное опрощенье, созерцанье треска и божьей коровки, — все это — елей для русского обывателя. Киплинг, как истый англичанин, весь в действии. Его герои влюбляются, строят, борются с холерой, гибнут, торжествуют» (Там же. 1911, 22 июня).

124

«O rus!.. Hor. О Русь!» — эпиграф ко 2-й главе «Евгения Онегина» А. С. Пушкина.

125

На лицевой стороне открытки напечатано стихотворение Эдварда Слоньского «Kiedy zgine…» («Когда погибну…»). Эдвард Слоньский, или Слонский, как писали во времена Ходасевича (1872–1926) — в годы первой мировой войны очень популярный польский поэт. В 1914 г. Ходасевич перевел его стихотворение «Та, что не погибла» («Утро России». 1914. 12 октября). Оно было перепечатано в «Бюллетенях литературы и жизни» (1914, № 5); вошло в альманахи «Мы помним Польшу» (М. 1915) и «В эти дни» (М. 1915). Е. И. Боричевский отметил его в письме к Муни: «Ходасевич прекрасно перевел поражающее силой и драматизмом стихотворение польского поэта Слонского “Та, что не погибла”» (1914, недат.). Стихотворение Э. Слоньского «На пепелищах» в переводе В. Ходасевича открывало журнал «Русская иллюстрация» (1915, № 2), а в «Свободном журнале» было опубликовано стихотворение Слоньского «Все шли из ненастной дали…» в переводе В. Ходасевича (Пб.-М. 1915. № 2).

В архиве Муни сохранилась открытка с текстом стихотворения Э. Слоньского «Kiedy zgine…», которое он начал переводить. На полях написаны отдельные строчки, рифмы, целиком переведена одна строфа:

Конь заржет, конь взметнется ретивый…— Ты не гладь меня ручкой атласной,Не трепли по бокам и по гриве.Весь в крови я. В крови его красной.

С Эдвардом Слоньским Муни мог познакомиться в Варшаве, с ним близко общался В. Я. Брюсов, и оба — Муни и Слоньский были приглашены на именины В. Я. Брюсова.