Русская поэзия XVIII века - Александр Радищев

Часть третья

Валы вздувалися горами,Сливалось море с небесами,Ревели ветры, гром гремел,Зияла смерть, а N. N. цел!В Вестминстере свернувшись в ком,[865]Пред урной Попа[866] бьет челом;В ладоши хлопает, на скачке,Спокойно смотрит сквозь очковНа стычку Питта[867] с Шериданом[868],На бой задорных петуховИль дога с яростным кабаном;Я в Лондоне, друзья, и к вамУже объятья простираю —Как всех увидеть вас желаю!Сегодня на корабль отдамВсе, все мои приобретеньяВ двух знаменитейших странах!Я вне себя от восхищенья!В каких явлюсь к вам сапогах!Какие фраки! панталоны!Всему новейшие фасоны!Какой прекрасный выбор книг!Считайте — я скажу вам вмиг:Бюффон, Руссо, Мабли[869], Корнилий[870],Гомер, Плутарх[871], Тацит, Виргилий,Весь Шакеспир, весь Поп и Гюм[872];Журналы Аддисона, Стиля[873]…И всё Дидота, Баскервиля![874]Европы целой собрал ум!Ах, милые, с каким весельемВсе это будет разбирать!А иногда я между дельемЖурнал мой стану вам читать:Что видел, слышал за морями,Как сладко жизнь моя текла,И кончу тем, обнявшись с вами:А родина… все нам мила!

1803

Ермак[875]

Какое зрелище пред очиПредставила ты, Древность, мне?Под ризою угрюмой ночи,При бледной в облаках лунеЯ зрю Иртыш: крутит, сверкает,Шумит и пеной подмываетВысокий берег и крутой;На нем два мужа изнуренны,Как тени, в аде заключенны,Сидят, склонясь на длань главой;Единый млад, другой с брадойСедою и до чресл висящей;На каждом вижу я наряд,Во ужас сердце приводящий!С булатных шлемов их висятСо всех сторон хвосты змеины,И веют крылия совины;Одежда из звериных кож;Вся грудь обвешана ремнями,Железом ржавым и кремнями;На поясе широкий нож;А при стопах их два тимпанаИ два поверженны копья;То два сибирские шамана,И их словам внимаю я.

Старец

Шуми, Иртыш, реви ты с намиИ вторь плачевным голосам!Навек отвержены богами!О, горе нам!

Младый

О, горе нам!О, страшная для нас невзгода!

Старец

О ты, которыя венецПоддерживали три народа,[876]Гремевши мира по конец,О сильна, древняя держава!О матерь нескольких племен!Прошла твоя, исчезла слава!Сибирь! и ты познала плен!

Младый

Твои народы расточенны,Как вихрем возмятенный прах,И сам Кучум,[877][878] гроза вселенны,Твой царь, погиб в чужих песках!

Старец

Священные твои шаманыСкитаются в глуши лесов.На то ль судили вы, шайтаны,[879]Достигнуть белых мне власов,Чтоб я, столетний ваш служитель,Стенал и в прахе, бывши зрительПаденья тысяч ваших чад?

Младый

И от кого ж, о боги! пали?

Старец

От горсти русских!.. Мор и глад!Почто Сибирь вы не пожрали?Ах, лучше б трус, потоп иль громВсемощны на нее послали,Чем быть попранной Ермаком!

Младый

Бичом и ужасом природы!..Кляните вы его всяк час,Сибирски горы, холмы, воды:Он вечный мрак простер на вас!

Старец

Он шел, как столп, огнем палящий,Как лютый мраз, все вкруг мертвящий!Куда стрелу ни посылал —Повсюду жизнь пред ней бледнелаИ страшна смерть вослед летела.

Младый

И царский брат пред ним упал.

Старец

Я зрел с ним бой Мегмета-Кула,[880]Сибирских стран богатыря:Рассыпав стрелы все из тулаИ вящим жаром возгоря,Извлек он саблю смертоносну.«Дай лучше смерть, чем жизнь поноснуВлачить мне в плене!» — он сказалИ вмиг на Ермака напал.Ужасный вид! они сразились!Их сабли молнией блестят,Удары тяжкие творят,И обе разом сокрушились.Они в ручной вступили бой:Грудь с грудью и рука с рукой;От вопля их дубравы воют;Они стопами землю роют;Уже с них сыплет пот, как град;Уже в них сердце страшно бьется,И ребра обоих трещат:То сей, то оный на бок гнется;Крутятся, и — Ермак сломил!«Ты мой теперь! — он возопил, —И все отныне мне подвластно!»

Младый

Сбылось пророчество ужасно!Пленил, попрал Сибирь Ермак!..Но что? ужели стон сердечныйГонимых будет…

Старец

Вечный! вечный!Внемли, мой сын: вчера во мракГлухих лесов я углубилсяИ тамо с пламенной душойНад жертвою богам молился.Вдруг ветр восстал и поднял вой;С деревьев листья полетели;Столетни кедры заскрыпели,И вихрь закланных серн унес!Я пал и слышу глас с небес:«Неукротим, ужасен Рача,[881]Когда казнит вселенну он.Сибирь, отвергша мой закон!Пребудь вовек, стоная, плача,Рабыней белого царя!Да светлая тебя заряИ черна ночь в цепях застанет;А слава грозна ЕрмакаИ чад его вовек не вянетИ будет под луной громка!» —Умолкнул глас, и гром трикратноПротек по бурным небесам…Увы! погибли невозвратно!О, горе нам!

Младый

О, горе нам!

Потом, с глубоким сердца вздохом,Восстав с камней, обросших мохом,И сняв орудия с земли,Они вдоль брега потеклиИ вскоре скрылися в тумане.

Мир праху твоему, Ермак!Да увенчают россиянеИз злата вылитый твой зрак,Из ребр Сибири источеннаТвоим булатным копием!Но что я рек, о тень забвенна!Что рек в усердии моем?Где обелиск твой? Мы не знаем,Где даже прах твой был зарыт.Увы! он вепрем попираемИли остяк по нем бежитЗа ланью быстрой и рогатой,Прицелясь к ней стрелой пернатой.Но будь утешен ты, герой!Парящий стихотворства генийВсяк день с Авророю златой,В часы божественных явлений,Над прахом плавает твоимИ сладку песнь гласит над ним:

«Великий! Где б ты ни родился,Хотя бы в варварских векахТвой подвиг жизни совершился;Хотя б исчез твой самый прах;Хотя б сыны твои, потомки,Забыв деянья предка громки.Скитались в дебрях и лесахИ жили с алчными вояками, —Но ты, великий человек,Пойдешь в ряду с полубогамиИз рода в род, из века в век;И славы луч твоей затмится,Когда померкнет солнца свет,Со треском небо развалитсяИ время на косу падет!»

1794

ПОСЛАНИЯ

К Г. Р. Державину[882]

Бард безымянный! тебя ль не узнаю?Орлий издавна знаком мне полет.Я не в отчизне, в Москве обитаю,В жилище сует.

Тщетно поэту искать вдохновенийТамо, где враны глушат соловьев;Тщетно в дубравах здесь бродит мой генийБлиз светлых ручьев.

Тамо встречает на каждом он шагеРдяных сатиров и вакховых жриц,[883]Скачущих с воплем и плеском в отвагеВкруг древних гробниц.

Гул их эвое[884] несется вдоль рощи,Гонит пернатых скрываться в кустах;Даже далече наводит средь нощиНа путника страх.

О песнопевец! один ты способенПеть и под шумом сердитых валов,Как и при ниве, — себе лишь подобен —Языком богов!

1805