Бокс Э. Смерть — штука тонкая. Фиш Р. Л. Афера Хавьера. Макгиверн У. Экстренный выпуск - Гор Видал

— Пожалуйста, расскажите мне все по порядку! Они пришли вместе, девушка посередине, мужчины по обе стороны от нее. Здоровый подошел с ней к стойке, тот, что поменьше, ждал немного позади. Так?

— Да, мисс Блейкер спросила ключ и сказала мне, что уезжает.

— Они все вместе пошли наверх?

— Да, правильно. Должно быть, она очень спешила: они спустились минут через десять — пятнадцать.

— Вы ничего не слышали из их разговора? Я имею в виду, не сложилось ли у вас какое-то мнение, куда они направляются?

Клерк философски улыбнулся.

— Люди приходят и уходят, в этом жизнь.

— А вам не показалось, что она не хочет уходить? Встревожена или еще что-нибудь?

— Боюсь, ничем не смогу помочь.

— Ладно, спасибо.

Террел вышел из гостиницы и остановился на тротуаре в толпе снующих прохожих, не зная, что делать дальше. Он был совершенно растерян, не способен ни думать, ни действовать. Он боялся, что она его бросила и еще больше — что ее забрали бандиты Айка Селлерса. Первое было эгоистично, второе могло заинтересовать полицию или ФБР — но у него не было ни единого доказательства, лишь нелогичное убеждение, что она бы его не бросила. У него ничего не было. Он не мог просить помощи ФБР только из-за того, что девушка выписалась из отеля и ушла с двумя мужчинами.

Террел вернулся к себе и позвонил Каршу, но горничная сказала, что тот все еще на футболе. Сын Карша был там с группой друзей, сказала она, и после игры они все придут выпить а-ля-фуршет. «Весь день к этому готовились», — добавила она измученно-счастливым тоном.

«Ей нравилось работать на Карша», — не к месту подумал Террел, когда она положила трубку. Всем нравилось.

Террел мерил шагами комнату, как зверь в клетке, куря сигареты одну за другой. Все, на что падал его взгляд, напоминало о Конни; рубашка, что она надевала, помада на ободке чашки, его галстук, который она повязывала вместо ленты; перед глазами вставали то ее лицо, то ее тело. Тишина казалась нестерпимой, и он принялся крутить приемник, пока не нашел программу танцевальной музыки. Но это ничуть не помогло, к тому же диктор то и дело прерывал лирическую музыку гнусавым голосом.

Террел выключил радио и налил себе выпить. Несколько секунд он стоял посреди комнаты, все больше хмурясь, потом решительно схватил трубку телефона. Суперинтенданта Дагана в кабинете не было, дежурный подсказал, что он должен быть дома. Террел набрал домашний номер Дагана.

Ответила жена, просила минутку подождать, потом взял трубку Даган. Голос его звучал тихо и встревоженно.

— Сэм, был сумасшедший день. Я полагаю, ты все слышал…

— Я ничего не слышал, я работал. Я хочу сообщить о похищении девушки.

— Похищении? Кого похитили?

— Девушку по имени Конни Блейкер, которая работала у Айка Селлерса.

Даган молчал, Террел слышал тяжелое дыхание.

— Но почему ты обращаешься ко мне? — сказал он наконец. — Это дело федералов.

— А вам неинтересно? Айк Селлерс ваше рвение не стимулирует?

— Черт, ты понимаешь, с кем ты разговариваешь? — взорвался Даган. — Я целый день вертелся, как юла, и выбился из сил. Меня не отстранили — но только тремя голосами. Тикнор говорил со мной так, будто я паршивый постовой, которого он поймал на пьянке. Я больше ничего не хочу слышать — ни от тебя, ни от кого еще.

— А будет еще больше неприятностей. Тикнор может купить эти три голоса, не сомневайтесь. И после этого с вами будет покончено! Еще один бывший полицейский, жалующийся, что его убрали из-за политики… Не волнуйтесь, обвинения официально будут совсем другими. Вы кончите ловлей карманников на ипподроме. И станете козырять Айку и мэру Тикнору, когда они пройдут мимо к пятидесятидолларовому окошку.

— Побереги свои угрозы для других, — Даган явно взял себя в руки. — Я не собираюсь пустить коту под хвост тридцать пять лет службы. Ты можешь говорить громко и дерзко, Террел, потому что ты аутсайдер. А я нет.

— Но скоро тоже там окажетесь, — сказал Террел, — потому что они готовятся дать вам пинка в толстую задницу. Но если вы найдете девушку, появится шанс.

— Что ты имеешь в виду? Что у нее есть для меня?

Террел даже удивился, как резко в голосе Дагана прозвучал внезапный интерес. И вдруг он понял, что с самого начала всей истории его кто-то все время опережал на шаг. Пэдди Колан, Конни… Он воевал с тенями в темноте.

— Не понимаю, — повторил Даган. — Как, ты сказал, ее зовут?

— Забыл. Смит — или как-то вроде этого.

— К чему эта игра? Я задал тебе вопрос. Как зовут девушку? Что у нее на Тикнора и Селлерса?

— Ничего. Мне все приснилось.

— Мне показалось, ты не спишь.

— Этой шутке я научился в колледже. Не принимай близко к сердцу.

Несмотря на протестующий вопль Дагана, Террел положил трубку и взял шляпу и пальто. Даган ему не поможет. Никто не поможет.

Она мешала, и ловким парням от нее ничего не нужно. Подушка на лицо, пальчики на горло — вот самое лучшее. Но все еще был шанс, Террел знал это. У него достаточно материала для публикации. Достаточно, чтобы осадить Селлерса.

17

Когда Террел добрался до квартиры Карша, уже стемнело.

Народ вернулся с матча, и вечеринка в гостиной была в разгаре.

— Где мистер Карш? — спросил Террел горничную, снимая шляпу и пальто.

— Говорит по междугородной линии в спальне, мистер Террел. Принести вам выпить или перекусить?

— Нет, спасибо. Я сам все найду.

Филип Карш и полдюжины считавшихся его друзьями сгруппировались возле огромного проигрывателя: молодые люди в темных фланелевых костюмах и белых туфлях а-ля-денди, хорошенькие девушки в твидовых и кашемировых костюмах. Им было весело, — думал Террел, — как персонажам Френсиса Скотта Фицжеральда или рекламных страниц в журналах, живущим в элегантным запахах дезодорантов. Холодный воздух разрумянил их щеки, глаза их сияли здоровьем и возбуждением — или точнее, убежденностью в своей безоблачной судьбе.

В противоположном конце комнаты подруга Карша и кучка избранных друзей и подхалимов сгрудились перед богатым баром. Перед каждым стояла выпивка. Террел подошел туда.

Дженни была несчастна, он видел; она хмурилась и щурилась, косясь на группу молодежи у проигрывателя.

— Привет, Сэм, — с отсутствующим видом бросила она. — Последнее время мы редко тебя видим…

— Я — человек рабочий, — хмыкнул он, глянув на часы. — Как игра?

Инженер по фамилии Петерман, услышав его вопрос, хлопнул себя по лбу.

— Он спрашивает, как игра, — простонал он, уставившись в потолок. — Мы болеем за Дартмут, а он спрашивает, как игра!

— Дартмут проиграл, я полагаю, — ухмыльнулся Террел.

— Ты угадал. Мы выбросили дикие деньги за билеты, потому что Майк не побеспокоился заранее нас предупредить — послал меня в последний момент, как будто за билетами в местный кинотеатр!

К Террелу повернулся пресс-агент, и Петерман вновь отвернулся к бару, продолжая ворчать про дорогие билеты, потерянные деньги и жалкую игру Дартмута. Приятельница Дженни, нервное создание, блондинка с жирными прядями, встала между ними рядом с Террелом и бросила:

— Позор, правда? Принимать их здесь, уделять им внимание…

Она смотрела на юнцов с добродетельным негодованием.

— А в чем дело?

— Дженни слишком терпелива. А я не выношу мерзости. И никогда не выносила. Такая обстановка вызывает у меня мигрень.

Террел воспринимал все сквозь призму своих переживаний и беспокойства, не отпускающих его сознание и чувства. А Дженни все не унималась. Карш негодяй: ее отец и мать были в городе, Карш обещал их свозить на места боев Гражданской войны. Но оказалось, он пообещал (за несколько недель, что Дженни неохотно признала) взять сына на игру Дартмута. Поэтому произошел большой скандал, закончившийся очевидным решением Карша, и родители Дженни остались сидеть в своем номере.

— Мама с папой приняли это нормально, а что им оставалось, — сказала Дженни.

— Они очень милые, — сказала подруга, недоброжелательно косясь на молодежь. — Чудесные люди. Знают, что хорошо, что плохо.

— И все, что они хотели, — хмыкнул Террел, — была поездка по полям сражений. А они не хотели, чтобы Майк в негритянском гриме спел спиричуэле? Или разыграл штыковую атаку?

Дженни посмотрела на него и спокойно бросила:

— Прекрати, Сэм.

— Все всегда беспокоятся о Майке, — сказал Террел. — И вечно отнимают у него чеки, думая о его собственной пользе.

— Я его ценю, — сказала Дженни жестким, с трудом сдерживаемым голосом.

— Так ценишь, что от этого у него обостряется язва.

Подруга Дженни оскорбилась:

— Ну, я думала, что разговариваю с джентльменом.

— Вы чувствовали бы себя уверенней, раздевая джентльмена. Оставьте Майка в покое. Дайте ему возможность порадоваться встрече со своим мальчиком.