Изгнание норманнов из русской истории. Выпуск 1 - Наталия Ильина

578. Коробка Н.И. К вопросу об источнике русского христианства // ИОРЯС. Т. XI. Кн. I. СПб., 1906. С. 367-385.

579. Пархоменко В.А. Начало христианства Руси. Очерк из истории Руси IX-X вв. - Полтава, 1913.

580. Грот Л. Указ. соч. С. 152-160. Автор отмечает, что имени Рюрик шведская история вообще не знает, а имя Олег не может выводиться от шведского helig - святой, поскольку христианство в стране распространялось спустя два века.

581. На это обстоятельство в ряде работ обращает внимание В.В. Мильков. См. его: Осмысление истории в Древней Руси. - М., 1997. С. 99-116; а также статьи в сб.: Древняя Русь. Пересечение традиций. - М., 1997.

Сахаров А.Н. Рюрик, варяги и судьбы российской государственности

Печатается по изданию: Сборник РИО. Т.8 (156). Антинорманизм. - М., 2003

1140-летие со времени призвания варягов вновь обострило внимание к этому событию, к Рюрику, к значению варягов в древнейшей истории, к этническому происхождению варягов. В 862 г., согласно Повести временных лет, приильменские славяне, местные угро-финские племена пригласили на княжение варягов Рюрика и его братьев, которые и прибыли в земли восточных славян «с роды своими».

К этому шагу местные племенные конфедерации побудила нескончаемая междоусобица («въста родъ на родъ»), возникшая после того, как они прогнали варягов за море и перестали им платить дань, то есть встали на путь независимого политического существования. «Поищемъ собе князя иже бы володелъ нами и судилъ по праву», якобы решили они. Послы из восточнославянских земель, согласно летописи, заявили варягам: «Земля наша велика и обилна, а наряда в ней нет. Да пойдете княжитъ и володети нами». Текст предельно ясен: для прекращения раздоров, междоусобиц соперничавшие политические структуры приглашали нейтрального правителя, который бы установил «наряд», то есть власть (а не порядок, как почему-то трактуют это понятие), и судил бы по справедливости. Такая практика приглашения князя-правителя-арбитра, военного вождя со стороны была весьма распространенной в Европе; эта практика на долгие десятилетия стала традиционной и для Новгородской Руси - вспомним хотя бы Александра Невского, приглашаемого в этот стольный город для защиты его от натиска немцев, шведов, литовцев.

Летописец не только рассказал о факте «призвания варягов», которое сегодня историческая наука признает соответствующим политическим реалиям того времени, но и точно определил, кто такие были варяги Рюрика, откуда они явились, в каком отношении к восточным славянам они находились. Он отмечает, что варяги живут «за морем», что они зовутся «русь», причем летописец - осведомленный и внимательный автор - подчеркивает их этническое отличие от шведов, норманнов, англов, готландцев. Этническую принадлежность варягов-руси к славянскому миру летописец определяет одной фразой: «А словеньскый языкъ и рускый одно есть».

Общность варягов-руси и новгородских словен автор летописи также определяет достаточно четко: «Ти суть людье ноугородьци от рода варяжьска преже бо беша словене»[1]. Как видим, не верхушка, не дружина, а именно «людье» - все новгородское население родственно варягам-руси.

Летопись многократно упоминает и об отношениях восточных славян с варягами-русью в IX в., все они ведут в одном направлении - на южный берег Балтики. Так древний автор, говоря о расселении народов, помещает варягов среди тех, кто обитает на южнобалтийском берегу, на севере Европы. Упоминая о варягах «из заморья», он имеет в виду не противоположный северный берег Балтики, а южный. Так, описывая расселение народов Европы, летописец сообщает, что «ляхове же, и пруси, чюдь преседять к морю Варяжьскому» (т. е. Балтийскому). Здесь имеется в виду южный берег Балтики, так как именно там располагались ляхи и прусы. Они-то и стали ориентирами для обозначения места расселения варягов. «По сему же морю седять варязи семо ко въстоку... по тому же морю седять къ западу до земле Агнянски и до Волошьски». И далее: «Афетово бо и то колено: варязи, свей, урмане, готе, русь, агняне, галичане, волъхва, римляне, немци, корлязи, веньдици, фрягове и прочии, ти же приседять отъ запада къ полуденыо...». И здесь шведы и норвежцы отделены от варягов. Варягов же и русь автор понимает как отдельные этнические группы, между тем как в другом случае мыслит их как единое целое. Так очерчен ареал расселения варягов, и еще раз подчеркнута их этническая принадлежность. Этот ареал полностью захватывает земли южнобалтийских славян[2].

Кажется все, что можно было сказать о Рюрике и его пришествии с «родами» в землю восточных славян, об этнической природе варягов, о месте их расселения сказано, подчеркнута их славянская принадлежность в IX - нач. X вв., позволившая пришельцам быстро адаптироваться в иной среде и восточным славянам без особых трудностей установить контакты с варягами.

Рюрик выполнил предначертанную ему историческую миссию. Он стал княжить в Новгороде, его братья - в других городах, варяги положили конец междоусобицам, объединили страну. Позднее, после смерти братьев, Рюрик объединил под своей властью все северо-западные восточнославянские земли, создал здесь сильное государство, повел наступление на юг. Его преемники подчинили себе другие восточнославянские земли, в том числе Поднепровье с центром в Киеве. На европейской арене появилось мощное восточнославянское государство Русь, охватившее огромную территорию - от польской границы и Карпат до междуречья Волги, Оки, Клязьмы, от северного Причерноморья и Таманского полуострова до побережья Балтийского и Белого морей. Оно сыграло выдающуюся роль в становлении российской цивилизации, в развитии российской государственности, в формировании средневековых социальных, экономических, культурных, религиозных, этнических процессов на Восточно-Европейской равнине. Государство Русь послужило основой для последующего развития русской, украинской и белорусской наций, формирования их государственных начал. Рюриковичи стояли во главе всех этих процессов. Они же, уже в новых исторических условиях, стали символами политического распада Руси, безудержной амбициозной и эгоистической борьбы за первенство в русских землях, они же позднее жертвенно прошли через пламя татаро-монгольского нашествия, насилие и позор татаро-монгольского ига, через отчаянную борьбу с агрессивными западными соседями за выживание российской самобытности и российской национальной государственности в XIII-XV вв. Именно Рюриковичи приступили на северо-востоке славянских земель с центрами во Владимире, Твери и Москве к собиранию храмины развалившегося было российского государственного устройства, чтобы вывести его через муки и тернии к мощи Русского централизованного государства.

Таким образом, в российской истории судьба Рюрика и Рюриковичей сплелась воедино с судьбами народов Восточно-Европейской равнины. Поэтому верное понимание сути, исторической масштабности, цивилизационных последствий появления в восточнославянских землях первой долговременной правящей княжеской, а позднее и царской, династии помогает не только объективному воссозданию исторического пути российского, украинского, белорусского народов, а также проживавших здесь других - балтских, угро-финских, тюркских - народов, но и позволяет идентифицировать их национальное самосознание, их место в системе общемировых и европейских цивилизационных процессов, взаимосвязи и взаимоотношения с окружающим внешним миром.

Поэтому с такой чуткой внимательностью историки, российская общественность относятся ко всему, что связано с пониманием факта «призвания варягов» и трактовки этого события в масштабах всей российской истории.

Думается, что определенная чуткость, а возможно, и настороженность в этом вопросе связана с тем, что уже столетия назад были сделаны первые попытки пересмотреть концепцию летописи, заподозрить нашего замечательного летописца Нестора в невежестве, бросить тень на древний источник, выведя проблему «призвания варягов» за научные рамки, придать ей политическую, пропагандистскую окраску с целью фальсификации российских национальных и государственных приоритетов.

Еще в начале XVII в. в агрессивных экспансионистских кругах Швеции, боровшейся за отторжение у России ее северо-западных земель с Новгородом, Рюрик и варяги были объявлены скандинавами, шведами, привнесшими государственность в дикие восточнославянские земли. Это был период, когда

Россия в период Смуты и послесмутного времени вела отчаянную борьбу за выживание и национальную независимость. В этой борьбе историческая идентификация первой русской династии играла определенную роль. Так стала формироваться «норманская теория» возникновения Русского государства. Позднее эту теорию оживили и придали ей законченный характер немецкие историки XVIII в. Одни из них жили и работали в России, другие - у себя на родине. С тех пор «норманизм», питаемый в основном политическими импульсами и амбициями из-за рубежа, прочно свил себе гнездо и на русской почве. Норманистские писания расцветали в истории всякий раз, как обострялись внешнеполитические отношения России с окружающими странами. Так было накануне нашествия Наполеона на Россию в 1812 г., так было в период Первой мировой войны и во время немецкой агрессии против нашей страны в 1941-1945 гг. Норманизм в течение десятилетий стал прочной политической базой противостояния России.