Да не судимы будете. Дневники и воспоминания члена политбюро ЦК КПСС - Петр Шелест

Распорядок нам предстоял следующий: утром наш состав пересекает границу на станции Чиерна, работаем до обеда, возвращаемся к себе — обедаем, затем снова пересекаем границу. Ночевать к себе на разъезд, на нашу стоянку, и так каждый день.

29 июля 1968 года, 10 часов утра. Наш поезд пересекает границу, и мы через пятнадцать минут прибываем на чехословацкую территорию на станцию Чиерна-над-Тисой. Нас встречают члены Президиума ЦК КПЧ, и мы с перрона направляемся к месту заседания. На станции собралось немало народу — нас приветствуют, но очень сдержанно. Зато раздаются истошные возгласы: «Берегите Дубчека! Берегите Дубчека! Берегите Дубчека!!» Брежнев, не разобрав, что выкрикивают, спросил меня, я ему ответил, что кричат. Не очень нам было приятно слушать эти выкрики, вроде бы мы приехали украсть Дубчека.

Охрана всего порядка совещания обеспечивалась нашей и чехословацкой стороной. Очень много было корреспондентов из разных стран, но большинство с Запада. Совещание проходит в маленьком помещении, не то зал заседания, не то столовая или красный уголок. Итак, в 11 часов утра открылось совещание. Чехи по одну, мы по другую сторону длинного стола, накрытого зеленым сукном.

Коротким вступительным словом Дубчек открыл совещание. Он сказал: «Члены Президиума ЦК КПЧ решили встретиться с вами, чтобы на позитивной основе найти возможность устранить недоразумения. Приветствую вас, дорогие друзья». Далее Дубчек говорит, что они считают необходимым через ЧТА (Чехословацкое телеграфное агентство) и ТАСС дать сообщение об открытии настоящего совещания. «Мы также считаем, — говорит Дубчек, — что на нашем совещании должна быть непринужденная обстановка. Первое слово предлагаю предоставить товарищу Брежневу».

Л. Брежнев поблагодарил за приветствие и выразил одобрение, что члены делегации будут выступать по своей инициативе. Он изложил тезисы, которые были отработаны и утверждены на политбюро ЦК КПСС еще в Москве.

После этого выступил А. Дубчек. Он сказал: «Я считаю, что все вопросы нам надо обсудить без лишней драматизации положения дел в Чехословакии. Мы все здесь представители нашего народа, а наш народ всегда стремился к Советскому Союзу. Но нельзя допустить, чтобы Советский Союз задерживал использование наших возможностей для развития нашей страны, тем более нами самими. Правда, у нас имеются некоторые элементы, которые открыто и скрытно выступают против Советского Союза. Но у нас нет отхода от социализма, нет контрреволюции, и мы не согласны с письмом Варшавского совещания. Варшавское совещание и его решение — это ошибочное решение, и мы не можем согласиться с его выводами. Оно нарушает наши права и противоречит международному коммунистическому движению, оно не соответствует нормам и взаимоотношениям между социалистическими странами. Это нарушение наших прав, вмешательство в наши внутренние дела. Мы сами в достаточной степени способны у себя в стране разобраться, как нам вести свои дела. Мы критикуем вас, почему вы воспрепятствовали проведению двустороннего совещания с нами других социалистических стран и партий? Почему мы должны ездить для решения наших вопросов в другие страны, тем более что к нам там предвзято и с пренебрежением относятся? Участники Варшавского совещания односторонне подошли к оценке событий в Чехословакии. Если дискутировать честно, открыто, то тогда ставится вопрос: почему вы, участники Варшавского совещания, не опубликовали в своей печати ответа ЦК КПЧ на варшавское письмо? Варшавское совещание, его решения нанесли огромный урон международному коммунистическому движению. Вам ведь известно, что нас, КПЧ, поддерживают многие братские партии и, мягко говоря, выражают недоумение по варшавскому решению. Мы заверяем вас в нашей дружбе с Советским Союзом и тут же говорим, что мы остаемся на своих прежних позициях. Одностороннее ограничение наших возможностей в нашем развитии? Мы с этим не можем согласиться. А кто бы согласился из вас, подписавших варшавское письмо?

Нас обвиняют в отсутствии охраны западных границ. Такое обвинение необоснованно, это выдумка. Мы ведь не меньше других заинтересованы в укреплении порядка в нашей собственной стране. Мы стоим за Варшавский договор, но вместе с тем мы не можем допустить подавления нашего развития. По Варшавскому договору у нас с вами нет никаких расхождений. После проведенных маневров, а срок их давно закончен, ваши войска находятся на территории Чехословакии. Это вызывает кривотолки. Выводом войск мы хотели снять некоторые ненужные острые вопросы и нормализовать положение. Ибо пребывание ваших войск у нас вызывает возбуждение и отрицательно действует на наш народ. Несмотря на наши неоднократные просьбы вывести войска после маневров, они без всякого основания задерживаются на нашей территории. А маршал Якубовский распоряжается всем, как у себя дома. На наши просьбы вывести войска реагирует с раздражением и даже с какой-то угрозой.

Чехословакия заинтересована в сотрудничестве по линии СЭВ. Наше отношение к нему позитивное, только его деятельность надо значительно улучшить на взаимовыгодных условиях. Мы ведь поддерживаем все послевоенные договора с вами. Но мы категорически возражаем и отвергаем выдвинутое против нас обвинение о том, что якобы мы имеем особые связи с ФРГ. Почему вы не предъявляете в этом плане претензий другим социалистическим странам, которые имеют торговые и экономические связи с ФРГ? Речь идет о том, что вы не понимаете нашей политики, нашего влияния молодежных и профсоюзных организаций на ФРГ. Мы тоже за мирное сосуществование, за интернациональную помощь. Мы ведь не в малой мере тоже помогаем Вьетнаму.

КПЧ считает: чтобы выработать правильную линию, найти свое место и определиться, нам надо провести широкую дискуссию, и обязательно с участием румын и югославов. Мы вам объясняем, что Пленум ЦК КПЧ уже принял решение по Варшавскому совещанию и письму, и мы все делаем, чтобы не допустить контрреволюции. Активность КПЧ повышается, «2000 слов» не получили поддержки в народе. Мы выступаем и против «К-231»[117], и он может прекратить свое существование по мере окончания реабилитации.

Печать, средства массовой информации еще не в наших руках, и мы не можем этого отрицать. Майский Пленум ЦК КПЧ подтвердил, что правые элементы активизируются, но контрреволюции у нас в стране нет. Развитие нашей страны не дает оснований делать оценку, что в стране происходит контрреволюция. Поэтому массы не поддерживают варшавское письмо. Происходит разное понимание политики нашей партии. Поэтому письмо братских партий бюрократическое, оно вбивает клин между братскими партиями.

Вопросы, затрагивающие нашу самостоятельность, нами воспринимаются чрезвычайно болезненно. Письмо пяти братских партий отняло у нас много времени, сил, оторвало нас от плодотворной подготовки к XIV съезду КПЧ. Я искренне говорю, что мы могли бы разработать мероприятия, издать законы, запрещающие действие клубов, высказывание других суждений, но разве это совместимо и направлено на развитие демократии в социалистическом обществе?

Мы историю КПЧ будем писать с января 1968 года, а после XIV съезда КПЧ мы наметим главные мероприятия, чтобы окончательно восстановить авторитет партии. На съезде будет 934 делегата, в состав нового ЦК КПЧ войдет много новых людей, в том числе и молодежи. Мы и сейчас считаем, что в партии происходит нормальный процесс, а новый устав защищает в КПЧ демократию. Мы принимаем меры, чтобы не было предъявлено необоснованных обвинений партийным функционерам. КПЧ пользуется большим авторитетом среди молодежи, в подтверждение этого можно привести пример: когда студенты затеяли волынку, я пошел к ним, и мы решили все вопросы. Они меня слушаются — признают за вождя.

Наш Национальный фронт является политической гарантией социалистического строя в нашей стране. Нелегальный комитет по организации социал-демократической партии существует, но он не может нарушить единство рабочего движения, да мы этого и не допустим. Если же этот комитет выступит открыто, то мы примем соответствующие меры. Что касается студенческой газеты, то она будет закрыта».

Продолжая свое выступление, Дубчек говорит:

«После съезда нами будет проводиться экономическая политика по образцу других социалистических стран, при этом мы не исключаем того, что будет допущена практика частного предпринимательства. А восстановление самоуправления повысит социалистические тенденции, и это соответствует марксизму-ленинизму. Мы понимаем, что нам надо принять меры по укреплению средств массовой информации. Мы поручили правительству Черника навести в этом вопросе порядок».

Тут Брежнев перебил Дубчека: «А что может сделать правительство в отношении партийного органа «Руде право», в котором публикуются антипартийные материалы?»[118] Дубчек пристально посмотрел на Брежнева, ничего не сказал и продолжил свою речь: