Жрец Лейлы - Светлана Зимина

— Митас. Живой! — ахнул Верховный жрец Доэра. — Так это все не шутка?!

— О, Тайриг, — махнул магистр, приветствуя старого друга. — А ты все молодеешь. Это комитет по торжественной встрече?

Тайриг обернулся и оглядел разношерстную толпу жрецов, служек и стражи за своей спиной. Усмехнулся:

— Да нет, это типичная реакция на фразу «к нам приехали бродячие артисты».

— Скорее уж зверинец, — проворчал Темный оборотень. — У меня мурашки по коже от этого места.

— Это просто остаточная реакция на портал, — с пола, наконец, поднялся темноволосый юноша, который аккуратно отряхивал от невидимой пыли свои светлые одежды. Официальный наряд… Тайриг широко раскрыл глаза, вглядываясь в регалии. Его бог не зря так лукаво улыбался, когда предупредил его, что НОВЫЙ Верховный Маг Белой Ложи через пять минут явится в главной зале его храма.

— Ваша Светейшество, — жрецу улыбался бывший наследник трона Мирейи, — позвольте представить вам нового Верховного Мага Белой Ложи, Мейдока Винзор Катани.

— Мейдок Винзор Катани, — медленно перекатил все три слова на своем языке Тайриг. Его глаза вспыхнули. — Сын Элеаноры Винзор?! Она жива?!

— К сожалению, моя мать умерла, когда мне было пять лет, — у юноши оказался глубокий, с легкой хрипотцой, как после долгого ораторствования, голос. — Но… вы её знали?

Тайриг расстроенно махнул рукой:

— Я чуть не отлучил её отца от посещения моих проповедей после той некрасивой истории. Когда ко мне пришла её сестра с просьбой о помощи, я помог Элеанор отправиться за пределы Мирейи, но она так и не дошла до храма Доэра, в который я просил её обратиться. Я так сожалел, что не смог её уговорить взять с собой сопровождающего.

— Мать была гордой женщиной, — задумчиво ответил ему маг. — И очень сильной.

Тайриг повернулся и внимательно вгляделся в Лорда Лилиана.

— Катани?

Тот склонил голову:

— Признать родную кровь несложно.

Тайриг улыбнулся:

— Особенно облаченную в белые одежды и регалии.

Тот пожал плечами:

— Мейдок все равно младше меня. Всего несколько месяцев, но тут даже часы и минуты бывают решающими. А я уступил трон Кириану.

Верховный Жрец Доэра понимающе улыбнулся. Кроме того, Мейдока явно не интересовал трон, его статус, можно сказать, стал неизмеримо выше простого королевского. Тайригу хватило сил увидеть и понять, что этот мальчик хотя и получил мощнейшую поддержку Лейлы и Митаса, но все равно его власть не будет номинальной при старом магистре. А через несколько лет, это поймут даже самые тупые, отметил Тайриг, когда на какое-то мгновение смог увидеть на дне черных глаз отблеск сияющего серебра света. Истинного Света. Вот уж действительно Стихии и Силы вслед за богами решили почтить Эмир своим присутствием.

Потом его взгляд споткнулся о два больших мешка, валяющихся у ног гостей.

— Что это? — поинтересовался он. — На багаж не очень похоже.

— Это кофе, — ворчливо отозвался оборотень. — Один мешок злому и черному колдуну, который заметно смягчает свой нелегкий нрав по утрам, если выпьет чашку этой пакости. Так что мне вся Черная Ложа молиться должна. Он в последнее время сильно экономил на напитке, так как весь экспорт контролировался Белилом. По-моему, он только за это ненавидел бывшего Верховного мага Белой Ложи. А второй — это вон новому наркоману, — он кивнул в сторону бывшего наследника Мирейи. — Только я так и не понял, почему это все навьючили на меня, а не на коня…

— Конь! — вскинулся жрец Лейлы. — Мой Призрак! Мейдок, где мой конь!? Ты же обещал, что сможешь его протащить с собой!

Маг недоуменно качнул головой и растерянно ответил:

— Так вроде охватывал…

Ослепительная вспышка и гневное ржание.

Тайриг не выдержал и расхохотался до слез. Это не Светлейший главный храм Доэра Справедливого и Солнечного, а балаган какой-то. Только лошади посредь главного зала ему и не хватало.

Его подчиненные с испугом смотрели на своего повелителя, который никак не мог остановиться. А в его голове заливисто вторило эхо божественного смеха. Доэр так же, как и его жрец, нашел ситуацию забавной.

Граф Адриан Винзор Мирейский устало опустился в кресло и недовольно покосился на разбитый графин. Надо, конечно, позвать слуг что бы убрались здесь, но… он взглянул на свои иссеченные морщинами руки. На пальцах сияют три родовых кольца, и ни одно из них он не может передать наследнику. Потому что нет наследников. Покойная жена принесла ему пять дочерей и ни одного мальчика. Словно заколдовал кто. И это проклятие продолжало действовать и на его дочерях. Ни одна из них так и не смогла разродиться живым сыном.

В такие моменты он с раздражением вспоминал плодовитого на мальчишек короля Регила и его жену. Вон только вчера объявили, что Его Величество король Кириан признал бастарда предыдущего короля, как своего брата. И ведь не побоялся, что тот старше его. Фамилию Катани ему пожаловали. Хотя бастард ведь.

Граф вздохнул, сейчас он согласился бы и на бастарда, так как хуже нет, чем передать свой род в руки муженька своей второй дочери. Первой-то и не надо ничего, у её супруга и титул, и финансовое состояние даже повыше графов Винзоров будет, да и по родовитости они могут поломать копья, так что сильно был доволен в свое время граф удачным замужеством старшей, хотя планировал её выдать за другого. Хорошо тогда еще договор чести не успели заключить, когда герцог её руки пришел просить.

А вот вторую пришлось выдать за богатенького, но купца. Пусть и с дворянской фамилией, но по наследству не переходящее. Вот он, как клещ, и вцепился в возможность стать Винзором. Третья дочь… Граф поджал губы… да, третья. Во веки вечные он будет проклинать Дикую Охоту Регила и бесчестье своей дочери. Во веки вечные. Честь семьи тогда встала на кон. И пусть возмущался Верховный Жрец Доэра, что он может понять в древней дворянской чести. Имя его третьей дочери не вычеркнуто из родового древа только по одной причине: она исчезла с родовым мечом и не было больше слышно о ней ничего, так что или она действительно бросилась на меч, как и долженствовало, или сгинула на веки. Четвертая после той истории и вовсе в культ Даяны-Девственницы подалась. Мечом владеть учиться отправилась, родной дом покинула, ни слова отцу не сказав, словно сердце захлопнула. Ну что ж… мала была еще, мало что в чести понимала. Все романтической дурью мозги были забиты. Хотя он не отказался бы взглянуть на неё сейчас.

А пятая… он мрачно посмотрел на осколки графина и расплывающееся на дорогом мигарском ковре мокрое темное пятно. Н-да… с характером девица уродилась, за каких-то три года двух мужей схоронила. Вот и сейчас ей выгодную партию предложили, а она идиотка, ломается, кто ж её, дважды овдовевшую возьмет, и так уже слухи ползут, что не своей смертью её супруги умирают…