Тайна дома № 12 на улице Флоретт - Владимир Торин

любой на месте Бенни дважды подумал бы прежде, чем проворачивать подобный трюк. Но Бенни Трилби не был «любым» – он был собой и не испытывал ни малейшего страха высоты. К тому же он очень хорошо умел цепляться.

Бенни спускался все ниже и ниже, пока не оказался возле места, где была надежно спрятана его самая главная тайна.

То, что находилось в скоплении бурых труб, практически невозможно было различить ни с земли, ни с воздуха. Со стороны это нечто выглядело, как ржавый горб-узел газопровода, и никто никогда его особо не разглядывал. Хотя, правды ради, стоит отметить, что в Саквояжном районе прохожие не особо привыкли задирать головы, кроме, разве что, чванливых джентльменов, высокомерных дам и их карманных лысых крыс, которых они настойчиво пытались выдавать за собак.

Ну а что касается Бенни Трилби, то ему доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие испытывать их невнимательность, пряча свою главную тайну прямо у всех на виду – не только под носом у глупых прохожих, но также и под носами у коллег-репортеров, которые отчего-то считают себя самыми умными…

Газетчик вытянул руку и дернул рычаг, торчащий, казалось бы, из стены. С едва слышным металлическим звоном на двух петлях повернулась круглая крышка люка, открывая взору небольшую кабину с креслом и панелью управления.

«Слепень» представлял собой одноместный летательный аппарат, крошечный настолько, что протиснуться внутрь можно было лишь с трудом, да и то обязательно пропустив перед этим ужин, а желательно, и обед.

Бенни Трилби, изворачиваясь и изжимаясь, забрался в брюхо «Слепня», словно в узкий костюм, задраил люк и пристегнул себя к креслу ремнями.

– Давай, друг мой «Слепень», ты прежде меня не подводил – не подведи и сейчас.

Репортер потянул на себя ручку, и небольшие винты-роторы зажужжали. Затем он перещелкнул шесть тумблеров на приборной доске, и одна за другой шесть суставчатых механических ног отцепились от кирпичной стены.

«Слепень», и правда отдаленно похожий на большущую бурую муху, завис в воздухе. Бенни крутанул два вентиля у основания кресла, и ножки со скрипом подогнулись, пристав к покатому брюху аппарата.

– Ну, в путь, – сказал репортер и, крепко сжал рукоятки вилочного штурвала.

Летательное средство передвижения стронулось с места и, чуть покачиваясь с боку на бок, полетело в сторону канала Брилли-Моу.

Бенни Трилби ждал репортаж – и не просто рядовая ежедневка, а настоящая бомба с подожженным фитилем! Главное добраться на место прежде, чем огонек достигнет пороха.

Времени оставалось намного меньше, чем пять минут и одна секунда…

***

– Заткнитесь! – раздался яростный крик. – Заткнитесь все!

Заливался тревожный колокол, весь первый этаж Дома-с-синей-крышей был забит гомонящими констеблями. У полицейского пересыльщика, сержанта Пинчуса, дымилась голова, он даже протер дыры на перчатках – так много капсул приходилось принимать и отправлять.

Служителей закона созвали со всех ближайших к площади тумб, некоторых вытащили прямо из дома, а других за шкирку оторвали от пинты «Синего зайца» и от нагретого стула в «Колоколе и Шаре».

Констебли подтягивались в Дом-с-синей-крышей парами или группами, заходили внутрь и присоединялись к тем, что уже были здесь. Новоприбывшие тут же спрашивали у коллег, что творится, но никто не знал ответа. Единственный слух, который полз среди полицейских, заключался в том, что виной всему Дилби.

Раздавались недоуменные возгласы:

– Дилби – следующий?

– Что творится?

– Это те же? Сержант?

Стоявший за сержантской стойкой мрачный господин, отдаленно похожий на ворона, хмуро оглядывал лица галдящих констеблей и очень жалел, что у него под рукой нет судейского молотка. Чтобы бросить его в лицо особо громкого подчиненного или стукнуть по чугунной голове другого.

– Заткнитесь! – в очередной раз рявкнул старший сержант Гоббин. – Мэрберд, выключи тревогу.

Указанный констебль дернул рычажок у механического колокола, и тот мгновенно затих. Звенящее эхо медленно оседало невидимой поволокой на головы в высоких темно-синих шлемах.

– Что творится, сэр? – подал голос великан-констебль, один из тех, кого Гоббин считал «своим парнем».

Пайпс выглядел испуганным. Что ж, и сам сержант боялся, хоть и не подавал виду. То, что происходило с полицией Тремпл-Толл в последние дни, затронуло и его лично, но признаться подчиненным, что он уже почти неделю не покидал Дом-с-синей-крышей из-за страха, старший сержант не мог.

– Сэр? – снова подал голос Пайпс. – Это все из-за «ДобУК»? Зачем вы нас собрали?

– Я вас не собирал! – в ярости прорычал сержант.

Констебли начали переглядываться в недоумении.

– Но кто тогда, если не вы?

Сержант уже раскрыл было рот, чтобы ответить констеблю по всей форме, упомянув весь его проклятый род до седьмого колена и даже его предполагаемых, еще не рожденных, детей, когда в зале общей работы на первом этаже Дома-с-синей-крышей начало что-то происходить.

Один из констеблей вскинул руку, указывая на что-то под самым потолком. Другой воскликнул: «Глядите!» Еще кто-то добавил: «Провалиться мне на этом самом месте!»

Сержант Гоббин задрал голову и поморщился. Этого он и боялся…

По стеклянной, спускающейся из-под потолка гнутой спиралью трубе медленно ползла капсула. Около трех дюжин пар глаз наблюдали за ней не мигая.

Система внутренней пневмопочты Дома-с-синей-крышей была такой древней, что можно было состариться, пока послание дойдет с верхнего этажа вниз. И ею во всем ведомстве пользовался лишь один человек.

Наконец латунный цилиндр дополз до сержантской стойки, и Гоббин нехотя достал его из раструба.

Весь личный состав, затаив дыхание, принялся наблюдать, как пальцы сержанта откидывают крышку и извлекают формальный синий конверт.

Гоббин вытащил из конверта записку и перфокарту с номером. Ознакомившись с содержанием послания, он прочитал номер на карте и сверился с книгой служебных кодов. Нахмурился и скрипнул зубами.

– Сэр? – осторожно проговорил Пайпс. – Что там? Это связано с «ДобУК»?

Сержант Гоббин покачал головой:

– Нет, это не связано с «ДобУК», насколько я могу судить.

– А с чем же тогда? – спросил констебль Домби.

– От нас требуют… – сержант замолчал и собрался с духом, словно ему было неприятно просто произнести то, что он собирался: – Служить и Защищать.

В зале общей работы поднялся ропот.

– Что?

– Почему мы?

– Эй, я на такое не подписывался!

– Сэр! – перекрыл Пайпс общий гвалт своим басом. – Мы не можем Служить и Защищать в такое время! Мы же все сейчас бьемся над «ДобУК»!

– Ты мне об этом говоришь, Пайпс? Рисковать, идти куда-то, встречаться с монстром, когда в