Барышня ищет работу - Салма Кальк

защите, остальные нападали. А преподаватели и прочие не названные сегодня смотрели. После в аудитории обязательно происходил разбор полётов. Я думала — когда же, и что мне выпадет, и где. Ждала. Но всё равно услышать свою фамилию оказалось неожиданно.

— Сегодня в атаке Строцкий, Юрьев и Филиппова, защита на Мокроусове, — объявил в конце аудиторной практики профессор Рябцев. — Готовьтесь.

И пошла я готовиться.

31. Привет от бабушки

31. Привет от бабушки

Я явилась к месту сбора — то есть в аудиторию практических занятий второго курса — за несколько минут до назначенного времени. И тут же на меня все уставились — да, потому что я впервые надела куртку с брюками, и с сапогами, а волосы туго заплела и крепко собрала в узел, и ещё косынкой завязала вроде банданы. И сумку на пояс. А вообще рюкзачок бы. Молнии у них уже должны быть. Нужно пойти в мастерскую, где мне куртку сшили, да тоже заказать.

— Ух ты, гляньте на нашу девицу-то, — первым отмер Ваня Шилов, и вот точно он Шилов, потому что шило в известном месте. — Прямо как на свидание собралась, да не просто так, а с кем-то больно моднявым!

— С нежитью, — бросила я, проходя мимо. — А кто не верит — сам дурак.

— Ни в жизнь бы не подумал, что модные одёжки от нежити защитят, — продолжал цепляться Ваня.

— Ванька, не уймёшься — получишь по лбу, — я вообще мирная, но он только так понимает, проверено уже.

— Так это, после надо пойти отметить, — включился Тимофей Мокроусов. — У меня чудная квартирка, и выпить найдётся, и перекусить, и постелька мягкая.

— Иди ты, — отмахнулась.

Потому что подкатывают, да. Только в путь. А как ноги в штанах увидели, так решили, что всё можно? Вот и нет.

Можно пожаловаться, конечно, но лучше, если решу сама. Могу и правда в лоб дать, могу щупальцем. За мной не заржавеет.

Оба профессора появились минута в минуту — на древнюю нежить они ходили с нами вдвоём. Видимо, потому что дело опасное.

— Так, второй курс, слушаем меня, — проскрипел Конев. — Сегодня отправляемся на погост в городок Макарьев Костромской губернии, городок невелик, да возраст имеет почтенный. И на том погосте не хоронят уже, ибо негде, да и опасно, а хоронили почитай тысячу лет без малого. И кого там только не водится, и первые люди губернии не раз обращались с просьбой проредить тамошних обитателей немного. Вот, пришла очередь, — он оглядел всех нас. — Кто сегодня назначен, шаг вперёд.

Мы и шагнули — песец Юрьев, Мокроусов, Глеб Строцкий и я.

— И барышня наша, значит. Приоделась. Что ж, уважает врага, молодец.

Да что они все прицепилсь-то, холеры. Оделась потому, что так должно быть удобнее. А кто против — пусть сам в длинной юбке побегает, а я погляжу. Из безопасного места.

— Всем — ни на мгновение не отвлекаться, смотреть по сторонам, если увидели, что товарищам нужна помощь — то без раздумий шаг вперёд и помогать! Они справятся, конечно, — Конев ещё раз обвёл суровым взглядом нашу четвёрку, — но и всем прочим тоже не расслабляться!

Мы только кивнули. А потом — шагнули вперёд, и оказались на невысоком пригорке, посреди некоей, судя по всему, кладбищенской аллеи. Ставили защиту, осматривались.

Вокруг того пригорка — грязь, местами подсохшая, местами лужи. Нужно осторожно, потому что ног можно не вытащить. Но нам четверым пришлось немного спуститься — потому что мы нынче главные, должны защищать остальных. Я нашла твёрдый участок и угнездилась. Огляделась — ну, где они все?

Потянулись. Сизая дымка заструилась из-за берёзы, из-за ближних крестов, из-за здоровенного пня. Я выдохнула, сосредоточилась и ударила — щупальца мои были тонкими и длинными, как сделать их нужной длины и толщины, я пока не поняла. Удар оказался тем самым, каким надо — дымка осыпалась пеплом.

А потом с двух сторон сразу, и принимают некие человекоподобные черты — и впрямь, похожи на людей, всё, как нам и рассказывали. Удар, второй, нет никого.

И тут вдруг тишина будто взвыла на пределе слышимости — и их стало вокруг нас очень много. Вот прямо очень, знай себе отбивайся, дух переведёшь потом.

Я и отбивалась. Притоптала себе площадочку, чтобы можно было чуть-чуть шевелиться, да знай поворачивалась и хлестала тварей во все стороны. Туда и сюда, вот так и ещё сверху добавить.

А потом передо мной возникла… Антония.

Да-да, та самая Антония, которую порвала в далёком Сибирске поднятая мною рысь. Точнее, чучело рыси. Но сейчас она стояла передо мной, как будто её вовсе никто не рвал, в чёрной суконной парочке, в платке, смотрит хмуро.

— И что проку, Ольга, в твоей этой учёбе? Ещё и вырядилась как не знаю кто, бесстыдница! Не зря Софья Людвиговна говорила — не будет с тебя толку, сразу нужно было прибрать, пока не сообразила ничего!

— Дура ты, Антония, — я так изумилась, что стала отвечать. — Чего сама-то явилась, Софья-то Людвиговна где?

— Так если б могла, давно бы уже за тобой пришла, но испепелили же благодетельницу нашу, и пепел в воду текучую спустили, не вернуться ей теперь, никак не вернуться! И на небеса светлые ей хода нет, а всё ты виновата, мерзавка!

— Уж конечно, я! А не то, что она людей жрала? И ты с ней за компанию! Иди-ка ты туда, куда положено, и не мешайся под ногами!

Почему-то я никак не понимала, что это та же самая человекоподобная нежить, просто принявшая облик знакомого мне человека, доставшая его из моих воспоминаний. Я думала лишь о том, что почему-то из всех моих знакомых умерших людей явилась именно она? Почему не бабушка, например, которая уж точно не стала бы нести такую же чушь? Бабушка Рогнеда, ау!

Я не знала, что весь наш диалог занял совсем немного времени. Но его хватило, чтобы я утратила бдительность, и позволила подобраться к себе ближе, чем нужно.

Взревели совсем рядом со мной, и тут до меня дошло — творится что-то не то, я опомнилась и хлестнула Антонию щупальцем, а потом ещё и ещё, и она с тоненьким визгом осыпалась