Барышня ищет работу - Салма Кальк

на то, что старше остальных, и учёба даётся вам тяжелее. Вы восхищаете. Да не будь бы одарённым некромантом, вас сложно было бы не заметить, потому что вы прекрасны ликом и духом. Я понимаю, что вам может быть не до досужих разговоров, и потому спрошу прямо — вы согласитесь выйти за меня замуж? Конечно же, не сейчас, а когда окончите курс. Сейчас же мы можем заключить помолвку.

Это оказалось… несколько неожиданно. Я думала, он будет просто обхаживать меня, а он решил — сразу и в лоб.

— Авенир Афанасьевич, мне очень приятно ваше предложение, не скрою. И сами вы мне тоже приятны, — что уж говорить, так и есть. — Но существует некое препятствие, и может быть, даже не одно.

— Говорите, — выдохнул он.

— Извольте. Вы преподаватель, я студентка. И пока так останется, я не готова отвечать ни на какое предложение, сколь бы приятным мне оно ни было.

— Это дело времени, — кивнул он. — Если вы готовы подождать… то я тоже готов.

— Но есть и ещё одно обстоятельство. Знаете ли вы, отчего я должна завершить курс как можно быстрее?

— Отец говорил, что вы собираетесь вернуться в родной город.

— Вот именно. Меня там ждут, и мне платят стипендию, с тем, чтобы по окончании академии я вернулась работать в Сибирск.

— Но постойте, а может быть, есть возможность вам не возвращаться? Принести пользу вашему родному краю где-нибудь здесь?

— Обходить магическую клятву? — приподняла бровь я. — Может быть, вы готовы отправиться в Сибирск? Уверяю вас, там много работы для одарённого некроманта. Тем более, для мага с опытом преподавания.

— И кому же я там буду преподавать, по-вашему? — улыбнулся он. — Вряд ли там так много некромантов.

— Я думаю, немного более, чем принято считать, — строго сказала я. — Подумайте.

— Это… неожиданное предложение.

— Понимаю, — кивнула я. — И на него не нужно давать ответа прямо сейчас. Потому что пока ещё мы всё равно остаёмся студенткой и преподавателем.

— Значит, разрешите мне вернуться к этому вопросу, когда я уже не буду ничего вам преподавать, — сказал он.

И что же сказать? Разрешить? В самом деле? От меня что-то зависит?

— Хорошо, давайте вернёмся к этому разговору позднее.

Сейчас я как-то дезориентирована. Чего я сама-то хочу?

Но он раскланялся и попрощался до завтра.

Завтра снова была полевая практика, но я уже не солировала. А послезавтра — солировала, но в команде с людьми разумными.

А на третий день после этого разговора Афанасий Александрович велел мне явиться с утра в лекционную аудиторию, где занимался второй курс. На лекцию по специальности.

29. Новые горизонты

29. Новые горизонты

Уже было не так страшно, как в первый раз. Кого-то из этих молодых людей я уже видела в коридорах или возле преподавательской факультета, по имени не знала никого, но лица в целом знакомые.

Теорию некромантии у них преподавал старый, сухонький и очень мощный некромант Гаврила Тимофеевич Конев. Увидел меня перед началом лекции, осмотрел придирчиво.

— Девица от Афанасия, значит? Желает побыстрее, значит?

— Я бы с удовольствием, как все, Гаврила Тимофеевич. Но меня подгоняет моя будущая служба.

Он продолжал качать головой на тему того, что девица на службе — это извращение, но пускай что хочет, то и говорит, я перетерплю. Правда, в аудитории он велел сесть за первый стол напротив него и не отвлекаться. Я и не собиралась, а он что подумал?

Лекция его тоже оказалась посвящена нежити, но — как я поняла, нежить нежити рознь.

— Чем отличается древняя нежить от обычной? Кто нам скажет? Светлейший князь Юрьев?

О, тут тоже князюшка, ну прямо заведение для благородных фамилий, а не магическая академия.

Светлейший князь Юрьев — нескладный парень с льняными волосами — покривился, воздвигся над столом во весь свой немалый рост и тихо проговорил, что древняя нежить — это если старше пяти сотен лет, она бывает только из людей, себя не помнит и опасна чрезвычайно.

Профессор Конев благосклонно кивнул, велел садиться и поднял следующего — о чём умолчал ваш коллега, доскажите нам, будьте любезны, господин Фёдоров.

Тот сообщил, что такая нежить сама заводится на древних погостах.

— Сама — это как тараканы, что ли? — нахмурился профессор.

— Ну… да, — кивнул Фёдоров. — И тоже вдруг не вытравишь.

Все в аудитории рассмеялись, профессор нахмурился.

— Самозарождается — ясно вам? — грозно спросил он. — На экзамене тоже про тараканов будете рассказывать? И Пуговкину, и министру внутренних дел, если пожалует, а такой казус у нас нет-нет да случается? Я о чём вам всегда толкую? Точность формулировок и точность выполнения магических действий! И тогда преуспеете!

Дальше он продолжил лекцию об этой самой древней нежити. Которая, оказывается, самозарождается в местах больших сражений, на древних погостах, где хоронят долгое время, и в тех местах, где когда-то люди остались без христианских похорон. И не христианских тоже, любых — добавил он в сторону отдельно сидящего за таким же первым столом парня явной восточной внешности. И приводил примеры отдельных мест — в России в первую очередь, но и пару в Европе тоже упомянул — где стабильно зарождается этот самый вид нежити.

А на прощание сказал — практика в ночь, продолжаем наблюдение.

Но сначала произошло практическое занятие в аудитории, и там мне тоже было велено присутствовать. Практику у второго курса вёл профессор Рябцев, мужчина средних лет, очень внимательный, ехидный и франтоватый. Пальцы в кольцах, в галстуке булавка в виде черепа, трость с набалдашником в виде черепа, и наверное, ещё на шляпе какая-нибудь приблуда, не удивлюсь, если так. Звали его Евгением Васильевичем.

Он увидел меня и демонстративно оглядел с головы до ног.

— А я думал, наш уважаемый декан шутки шутит. И что же вы умеете, милая барышня?

— Что-то немного умею. А если вдруг нет, то вы ведь меня научите? Я пока ещё не экзамен держу, а учиться пришла, — пожала я плечами.

— Значит, поглядим, — кивнул он.

На занятии занимались знакомыми мне вещами — защитой и нападением. Рябцев добивался точности исполнения магического действия — чтобы защита была не просто