Юрий Андропов. Последняя надежда режима. - Леонид Млечин

Когда Щелокова сняли с поста министра и было возбуждено уголовное дело, следователи писали:

«Щелокову переданы антикварные ценности на сумму 248,8 ты­сячи рублей, являющиеся вещественными доказательствами по уголов­ному делу валютчика Акопяна М.С.

Первоначально уникальные шкафчики из наборного дерева, кар­тины, кресла, большая часть изделий из фарфора и серебра были по­ставлены на госдачу. № 8 в Серебряном Бору.

Некоторые антикварные ценности: скульптурная фигура «Беге­мот» из нефрита с золотыми стопами (ориентировочная стоимость 15 тысяч рублей), стакан из камня — нефрит, печатка в виде пасхально­го яйца, фарфоровая группа «Бегство Наполеона из России» и девять различных предметов из серебра — на общую сумму 42 тысячи рублей — были переданы непосредственно Щелокову и хранились у него в комнате отдыха при служебном кабинете.

В ноябре 1979 года по распоряжению Щелокова Н.А. все ука­занные ценности с дачи и из комнаты отдыха перевезены на служебную квартиру на улице Герцена. В дальнейшем многие предметы, как имею­щие высокую художественную ценность, переданы в музей Кремля, Останкинский дворец-музей и другие музеи».

Об этих ценностях министр узнал от начальника главного управления по борьбе с хищениями социалистической собственности и приказал своему хозяйственнику генералу Калинину доставить ему конфискованные ценности.

А оформили это самым простым образом.

Щелоков написал письмо министру финансов и получил разреше­ние оставить эти ценности в музее МВД как «представляющие профес­сиональный интерес», хотя по закону их полагалось обратить в доход государства.

В 1971 году Щелоков был в Армении. Ему понравилась картина Мартироса Сарьяна «Полевые цветы». МВД Армении купило эту картину за десять тысяч рублей и вручило ее Щелокову. Картину повесили на даче министра. А журнал «Советская милиция» написал, будто бы Са­рьян подарил картину министерству и она хранится в Центральном му­зее МВД.

Министр собирал картины, его жена предпочитала антиквариат. 26 ноября 1980 года у Щелокова был юбилей — семьдесят лет. Респуб­ликанских министров предупредили, что лучший подарок министру — хорошая картина. Руководитель одного из отделов ЦК КПСС рассказы­вал мне, что видел своими глазами, как в тот день в приемной мини­стра стояла очередь генералов с картинами в руках.

Накануне юбилея Юрий Чурбанов спросил у министра:

— Члены коллегии интересуются, что вам подарить к семиде­сятилетию?

— А что вы можете? — деловито спросил Щелоков. Чурбанов сказал, что они намерены скинуться и купить

ему подарок.

— Не надо сбрасываться, — отмахнулся Щелоков, — Калинин сам все организует.

Генерал-майор Виктор Калинин был начальником хозяйственного управления министерства. Он действительно все «организовал»: нашел в Гохране золотые швейцарские часы с цепью, часы передали на Мо­сковский экспериментальный ювелирный завод для реставрации и вы­ставили для продажи в магазине «Самоцветы». То есть на прилавок они даже не попали — генерал Калинин купил их от имени министер­ства. Часы стоили четыре тысячи рублей.

В десять утра члены коллегии пришли к министру, вручили ему эти золотые часы. После поздравления всех обнесли шампанским. Позднее выяснилось, что приобретались часы как подарок МВД СССР генеральному секретарю ЦК компартии Чехословакии, президенту рес­публики Густаву Гусаку, который их так и не увидел. В 1986 году бывший генерал Калинин — за хищение государственных средств в осо­бо крупных размерах — был приговорен к двенадцати годам лишения свободы. Отсидел девять лет...

Щелоков потом утверждал, что именной гравировки на часах не было, и он их передарил другому человеку, но называть его имя счи­тает неудобным. Говорят, что в многотомном деле, заведенном на Ще­локова, будто бы есть фотография, на которой министр вручает эти часы Брежневу...

Когда началось «дело Щелокова» и стали писать о том, как министр с большой выгодой для себя использовал служебное положе­ние, то узнали и о спецмагазине, в котором продавались импортные товары, которые хозяйственники министерства получали через внешнеторговые объединения «Разно­экспорт» и «Центросоюз»: магнитофоны, телевизоры, обувь, одежда. Товары в « Разноэкспорте» отбирала семья Щелокова, после этого об­разцы поступали в магазин, и там оформлялась покупка.

Писали, что формально магазин предназначался для оператив­ного состава. Фактически им пользовалась только семья министра — жена, дочь Ирина, невестка Нонна... Туда же ходил Юрий Чурбанов, если ему что-то требовалось. В реальности спецмагазинов для членов коллегии МВД было несколько. Когда вокруг имени Щелокова начался скандал, то закрыли только магазин, которым пользовался сам ми­нистр. Остальные спецмагазины остались. Один бывший заместитель министра внутренних дел говорил мне, что ассортимент товаров в ма­газине МВД был лучше, чем в знаменитой двухсотой секции ГУМа, где закупали импортные товары представители высшей номенклатуры. А продукты руководители министерства заказывали прямо по телефону — причем этим занимались не сами генералы, отягощенные служебными делами, а их жены.

В аппарате МВД заботились о своем руководстве и после Щело­кова. От такого наследства генералам отказываться не хотелось. С утра ко всем заместителям министра приходил врач: мерил давление, слушал сердце. Через день им делали массаж — прямо в кабинете. Две массажистки по очереди приводили их в рабочее состояние. В МВД платили хорошие деньги — в сравнении с партийным аппаратом. Ска­жем, первый заместитель заведующего отделом ЦК получал 650 рублей, а став заместителем министра внутренних дел — 1350, то есть вдвое больше. В МВД платили за звание, за выслугу лет и так далее.

Помимо зарплаты и надбавок заместителю министра полагалось еще двадцать восемь рублей «пайковых», то есть деньги на питание как военнослужащим. Поразительным образом покупательная способ­ность этих двадцати восьми рублей была такова, что позволяла заме­стителю министра ежедневно бесплатно обедать в столовой для на­чальства, а его секретарю получать в спецбуфете чай, кофе, печенье и сигареты, чтобы ублажать своего шефа и его гостей.

Николай Анисимович Щелоков мог бы благополучно перейти на пенсию или числиться консультантом МВД и нянчить внуков, если бы не Андропов. Юрий Владимирович ненавидел Щелокова. Соратники пред­седателя КГБ уверяют, что министра внутренних дел Андропов в своем кругу именовал «жуликом» и «проходимцем».

В чем причина ненависти Андропова к Щелокову? В желании по­карать коррупцию, которая расцвела при Щелокове? Или это было со­перничество двух силовых ведомств?

Генерал Виктор Иваненко, который в те годы работал в инспекторском управлении КГБ, считает так:

— С Щелоковым у Андропова шла борьба за власть, за влияние, за доступ к телу генерального секретаря. Это чувствовалось. Но было и ощущение, что надо взрывать это застойное время. Нужны были кричащие примеры сращивания с преступным миром, коррупции. Насту­пил момент, когда спросили: у кого что есть? Выяснилось, что на Щелокова есть материал,

— А в КГБ и раньше говорили, что за Щелоковым что-то тянет­ся?

— Слухи были. Милиция занималась черновой, грязной работой. В белых перчатках там не поработаешь. Я часто работал в совместных оперативно-следственных группах и с уважением к ним относился. Вместе с тем их соприкосновение с уголовной средой, с грязью под­рывало иммунитет самих органов. К началу восьмидесятых появилась статистика, которая свидетельствовала о том, что в органах не­благополучно...

— Андропов хотел избавиться от человека, который мог влиять на Брежнева, — считал бывший член политбюро Александр Яковлев. — Власть вся была коррумпирована, почему он выбрал себе только один объект, достойный борьбы? Почему других не посмел тронуть?

Была не одна причина для постоянного недовольства Андропова поведением Щелокова. Николай Анисимович придерживался куда более либеральных взглядов, чем председатель КГБ, Когда в ноябре 1970 года Андропов вместе с генеральным прокурором Романом Руденко предложили лишить писателя Александра Солженицына гражданства и выслать из страны, Щелоков обратился к Брежневу с личным письмом. Он напоминал о множестве ошибок, совершенных в отношении талантли­вых людей. Напомнил о судьбе Бориса Пастернака.

«Надо не публично казнить врагов, а душить их в своих объя­тиях, — советовал Щелоков генеральному секретарю. — Это элементар­ная истина, которую бы следовало знать тем товарищам, которые ру­ководят литературой... За Солженицына надо бороться, а не выбрасы­вать его. Бороться за Солженицына, а не против Солженицына».

Вмешательство министра внутренних дел в дела, которые Ан­дропов считал своей прерогативой, да еще с «голубиных» позиций, Щелокову даром не прошло.