Бен Гурион - Майкл Бар-Зохар

События на Среднем Востоке укрепили его решение. Сторонники Насера одержали блестящую победу на иорданских выборах; новый премьер-министр заявил о своем намерении разорвать англо-иорданский союз и присоединить королевство к объединенному сирийско-египетскому верховному командованию. Иден никогда не сомневался, что Насер мечтает выгнать англичан из своей страны, и события последних дней это подтверждают, в связи с чем свержение Насера представляется ему обязательным. В полдень 23 октября франко-израильские переговоры возобновляются, но начинаются с жестокого кризиса. Шалле предлагает план в духе Макиавелли: в ночь начала боевых действий ВВС Израиля сами нанесут бомбовый удар по израильскому городу Беэр-Шева, и никто не усомнится, что это дело рук египетской авиации. Сразу же после этого в игру вступят французские и английские самолеты. Багровый от возмущения Бен-Гурион просит, чтобы его слова были поняты однозначно.

«Я заявил, что как еврей не намерен участвовать в этом обмане… Мы верим в правоту нашего дела. И когда мы идем на бой, то сражаемся потому, что верим. Но я не вижу, как мы могли бы одурачить мир и прибегнуть к такой хитрости… Солгать перед всем миром, чтобы облегчить задачу и сделать ее удобнее для англичан? Ну уж нет! Никогда!»

Упавшие духом израильтяне собираются вместе, чтобы подготовиться к последней встрече с Пино перед его отъездом в Лондон. Несомненно, что именно на этом узком совещании были сформулированы предложения, которые спасут Севрскую конференцию. Перес предлагает направить судно через Суэцкий канал. Египтяне не преминут запретить ему проход по каналу, что даст Израилю прекрасный повод начать боевые действия, за которыми, как предусмотрено, последует франко-британское вмешательство; Даян, со своей стороны, уточняет предложение, сделанное накануне: ночная высадка десантного батальона в пятидесяти километрах к востоку от канала. В ту же ночь танковая колонна осуществит прорыв на Синай и присоединится к десанту. Через тридцать шесть часов в бой вступят Франция и Великобритания, затем основные силы израильской армии. Даян полагает, что высадка батальона на Синае и нападение на укрепленные пограничные посты создадут у египтян впечатление, что речь идет просто о необычайно серьезной военной вылазке. По его мнению, они будут уверены, что эти ограниченные боевые действия являются лишь прелюдией к настоящей войне. В этом случае вероятность того, что израильтяне окажутся преждевременно втянутыми в широкомасштабное сражение и что гражданское население подвергнется бомбардировке, будет сведена к минимуму. Высадка батальона недалеко от канала и вступление в бой танковой колонны должны полностью удовлетворить потребность англичан в подходящем «предлоге».

Бен-Гурион никак не комментирует план Даяна, но разрешает представить его Пино, который, выделив основные моменты, передаст их англичанам. Даян называет цену участия еврейского государства в совместной, операции: после окончания боев Великобритания и Франция должны признать за Израилем право на постоянную оккупацию некоторых частей Синая с целью обеспечения свободного подхода судов к Эйлату.

Вечером Пино вылетает в Лондон и надолго запирается в кабинете с Иденом, которому излагает «план Даяна». Британский премьер находит план удовлетворительным и говорит: «Думаю, что сумею заставить его принять». Тем временем, пока Перес, Даян и их соратники, сидя в кабаре, пытаются снять напряжение двух последних дней, Бен-Гурион остается в Севре один на один со своими мыслями. Для него это решающая ночь. «С минуты на минуту кто-то должен был принять решение, — пишет Перес. — Ему надо было найти ответ на вопрос, в котором содержалась угроза уничтожения. Никто из нас не завидовал долгой и трудной ночи, которая ждала его впереди».

Наутро Переса и Даяна просят срочно прийти к Бен-Гуриону. Сгорая от нетерпения, они возвращаются на Севрскую виллу. Что он предпочел? Войну? Старик спокойно ждет их в саду, держа в руках лист с перечнем вопросов. «По мере того как он их зачитывал, — пишет Даян, — моя тревога сходила на нет…. Было очевидно, что он решил принять участие в операции». Это было очень важное решение. Утром он записал в дневнике:

«Я взвесил все «за» и «против». Если в течение одного-двух первых дней, до того как французы и англичане начнут бомбить египетские аэродромы, принять эффективные меры по защите нас с воздуха, то, я думаю, операция необходима. Для двух держав это единственная возможность попытаться устранить Насера, а для нас не оказаться с ним один на один, поскольку он сильнее и завоевывает все арабские государства. От нас требуется провести операцию — нечто вроде «вылазки», только на этот раз с большей численностью войск — и если она удастся, мы получим свободу судоходства в Тиранском проливе, так как захватим Шарм-эль-Шейх и остров Тиран, что изменит ситуацию на Среднем Востоке согласно моему плану».

Он буквально забрасывает соратников вопросами и, наконец, просит Даяна нарисовать план нападения. Под рукой не оказывается бумаги, и Перес «жертвует» свою пачку сигарет на Синайскую кампанию. Он вынимает сигареты, разрывает пачку и дает кусок картона Даяну, который набрасывает на нем контуры Синая. В центре полуострова он точками намечает маршрут самолетов перед выброской десанта на перешейке Митла; на севере параллельно средиземно-морскому берегу он рисует вторую линию, обозначая направление движения танковой колонны, которая устремится к каналу; третья линия, тянущаяся вдоль залива Акаба, заканчивается стрелкой, направленной на Шарм-эль-Шейх. Смеясь, Бен-Гурион, Моше Даян и Шимон Перес ставят свои подписи на «первой карте Синайской кампании».

Хотя территориальные амбиции Бен-Гуриона не ограничиваются Шарм-эль-Шейхом и островом Тиран, он предпочитает не распространяться об этом. Он мечтает отобрать у Египта весь Синай и присоединить его к Израилю. Об этом он доверительно говорит Ги Молле, когда они остаются вдвоем. Он сообщает французу, что в западной части полуострова были открыты большие нефтяные месторождения и «имеет смысл отобрать у Египта полуостров, который никогда ему не принадлежал, — англичане оттяпали его у турок, когда решили, что Египет уже у них в кармане». Он старается подкупить собеседника, предлагая ему совместную разработку месторождений. По его мнению, Молле проявил «заинтересованность».

После обеда из Лондона возвращается Пино, которому удалось убедить Идена принять план. На утреннем узком заседании кабинета три главных министра присоединили свои голоса к голосу Идена, и план был одобрен, несмотря ка мнение Ллойда. Вместе с Пино в Париж прилетели двое: Логан, личный секретарь Ллойда, и Патрик Дин, помощник министра (поскольку он решил, что на последнем этапе переговоров Ллойд присутствовать не будет).