Орлы в буре - Бен Кейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
на державшей руке меч, свидетельствовали о том, что он был в самом сердце
битвы. Он отсалютовал Туллу. — Приказ от Германика, господин.
— Говори. — «Интересно, как Германик отнесется к тому, что мне
придется покинуть поле боя», — подумал Тулл, чувствуя, как его хлещет
стыд.
— Свежие легионы наступают с третьей линии, господин. Пятому и
Двадцать Первому приказано отступить. По словам наместника, бои будут
продолжаться до заката, а лагеря нужно строить. Пятый и Двадцать Первый
должны начать.
186
Тулл запрокинул голову и рассмеялся. — Опцион! Пизону никуда не
нужно идти.
Фенестела интуитивно понял причину и усмехнулся. — Очень хорошо, командир.
Посланник смотрел в замешательстве. — Что мне сообщить, господин?
— Скажи наместнику, что Пятый примет честь помочь построить
лагеря.
Когда гонец вернулся туда, откуда пришел, Тулл взглянул на небо.
«Спасибо, Фортуна», — подумал он. «Мне это было нужно».
Глава XXVIII
Арминий находился глубоко среди буков и елей, примерно на середине
боевой линии его воинов, он не терял надежду. Быть уверенным было
невозможно. Все были в смятении, и так продолжалось со времени
разрушительных обстрелов римской артиллерии. Не так уж много людей
погибло от болтов и камней или адских свистящих снарядов из пращей, но
страх и беспорядок, которые они посеяли, были широко распространены.
Арминий решил, что трудно винить его воинов в их опасениях. На дух какого
человека не подействовали бы камни, сокрушающие черепа, летящие
издалека?
Они достаточно хорошо сплотились, как только артиллерия прекратила
обстрел, и предзнаменования для удержания вала выглядели хорошо. Тысячи
готовых к бою воинов стоят на земляном валу на человеческий рост выше
римлян. В болотистую местность отправлено еще сотни в качестве
подкреплений, в том числе около пятидесяти берсерков. На что Арминий не
рассчитывал, так это на новую силу легионеров. Воодушевленные тем, что их
враги спрятались под артиллерийским обстрелом, и воодушевленные
присутствием Германика, они атаковали с кровавой целью. Сторонний
наблюдатель и предположить не мог, что они потеряли сотни человек в своих
двух предыдущих неудачных атаках.
«Было бы разумнее остаться там, — размышлял Арминий, — и
позволить проклятой ноге кровоточить. Если бы я остался, мы могли бы
удержать их». Какое-то время его воины занимались именно этим, отбивая
атаки легионеров, отчаянно пытавшихся взобраться наверх. Начав думать, что все будет хорошо, Арминий совершил первую ошибку. Обеспокоенный
тем, что его люди в лесу не атакуют римлян с фланга, как им было сказано, и
не получив ответа, несмотря на то, что отправил двух гонцов, он взял на себя
смелость пойти и исправить ситуацию.
В ярости он ударил одной рукой о другую. Он должен был догадаться.
Без его магнетизма, без его лидерства легионеры неизбежно закрепились на
187
валу. С незапамятных времен солдаты сражались сильнее, если их командир
был рядом.
Его второй ошибкой было то, что он не оставил Мело полностью
контролировать силы в его отсутствие. Арминий, конечно, предложил это, но
протесты вождей были громкими. Больше всего они были недовольны тем, что Мело не возглавлял племя. Почему он должен указывать им, что делать?
Расстроенный, с сильной болью в ноге, Арминий спорил, уговаривал и
вышел из себя. В конце концов он добился бы своего, но угрюмость вождей
означала, что их воины не смогли бы хорошо сражаться. Разъяренный их
упрямством, Арминий оставил ситуацию как есть и поскакал в лес.
С тех пор он не возвращался, потому что его руки были заняты
организацией защиты линии деревьев. Излишне говорить, что большую часть
этого времени ушло на переговоры с упрямыми вождями, которые не хотели
слушать хороших советов. Ослабленный раной, страдавший от сильной
жары, потребовалась целая вечность, чтобы уладить дела к удовлетворению
Арминия. Тогда Донар как будто смеялся над ним, ибо обстановка в центре
ухудшилась. Несмотря на ослепительное солнце, на которое трудно было
смотреть из-за тенистых деревьев, и облака пыли, окутывающие поле боя, было ясно, что римляне пробились к земляным укреплениям. Хуже того, они
удерживали позицию, а это означало, что с равнины подтягивались свежие
легионеры. Арминий готов был заплакать. Как будто все проклятые римляне
произошли от одного и того же отца. Они были храбры, как львы.
Дисциплинированы и упрямы Ублюдки просто так не сдавались.
Голова шла кругом, Арминий колебался – он проклинал себя только за
то, что подумал о себе, страдающем от боли, нерешительном – и думал о том, чтобы вернуться
