Опасное соседство - Ялмар Тесен

Сперва он шел по дороге, по следам красного автомобиля, поскольку в неподвижном сухом воздухе пустыни все еще витал слабый запах рыбы. Кроме того, на одном колесе была новая покрышка — этот запах он тоже различал хорошо, а с внутреннего обода колеса сыпались остатки помета южноафриканской мартышки и рыбные чешуйки, так что Пятница шел по этой прохладной горной дороге уверенно, несмотря на отвратительный запах львов, и проходил в час километра два.

У львицы, шедшей чуть впереди, была течка, так что за ней день и ночь тащились следом четыре льва. Один из них однажды уже спаривался с нею — это был старый лев, хорошо ей знакомый; вся эта компания направлялась на территорию двух других, более молодых львов. Львица лежала на дороге, когда Пятница случайно набрел на нее в темноте, и не успела даже зарычать, как он перемахнул через ее хвост и исчез. Коту она показалась горой гладкой, обтекаемой формы, а купол огромной головы — холмом с округлой верхушкой, увенчанной, точно рожками, двумя небольшими холмиками ушей.

Сперва он решил, что это спящая корова, но потом хвост, лежавший на земле, вдруг резко дернулся, как змея, и Пятница взлетел в воздух, оторвав от земли все четыре лапы разом, и скатился за песчаную насыпь на обочине дороги.

Там он залег в тени, распластавшись, прижимаясь к земле, пока львы с ревом осуществляли сложный ритуал ухаживания и выбора партнера. Он совершенно ошалел от их рева, казалось сотрясавшего саму землю; к тому же львы подняли целые тучи пыли, из-за которых ничего нельзя было разобрать. Затем стал потихоньку отползать в сторону, подальше от этой неприятной компании, выбрав для отступления устланную листьями дынного дерева тропу, по которой прополз на брюхе, скрытый росшей пучками редкой травой.

Через некоторое время его уши, до того плотно прижатые к голове, встали торчком, он выпрямил шею и огляделся.

Деревья слева от него были черные, неподвижные на фоне начинавшего розоветь неба; высокие звезды сверкали бриллиантами, далекие созвездия казались алмазной пылью. Уши Пятницы подергивались, улавливая каждый из бесчисленного множества звуков вокруг. Где-то далеко стонали гиены, а еще дальше, за красноватыми песчаными барханами, визжали и хохотали шакалы, визгливый лай которых был ему куда более понятен, чем рычание львов.

Порой все замолкало, и однажды в наступившей тишине он вдруг услышал топот копыт: это стадо антилоп ломилось сквозь деревья — белые вспышки «фартучков» под хвостами, блестящие рога; потом антилопы с дробным топотом исчезли в ночи, и совсем рядом Пятница ощутил в тишине какую-то неведомую опасность.

Не зная, как быть дальше, он принялся энергично вылизывать плечо и лапу, и раздумье его продолжалось не менее часа, а когда мышь, обнадеженная его неподвижностью, прошуршала рядом в сухих листьях папайи, он решил не обращать внимания ни на что, даже на хриплое дыхание и рыканье львов, и поспешил прочь, вновь превратившись в маленького ночного охотника, быстрого, бесстрашного, энергичного и, как казалось ему самому, вполне владевшего собой и способного противостоять судьбе, тем более светила знакомая луна и в небесах успокаивающе мигали звезды.

Он перебегал от одной тени до другой, держась ближе к деревьям и не выпуская из зубов бессильно обвисшую, но еще теплую полузадушенную полосатую мышь, чей тонкий хвост волочился по песку, оставляя чуть заметный след.

В пересохшем русле реки кое-где еще сохранилась влага — он чувствовал ее запах в воздухе, — и наконец впереди показалась вода: пруд, огромная цистерна и ветряная мельница — невиданное прежде сооружение высотой с дерево, которое у Пятницы потом, в течение всех его дальнейших странствий, всегда ассоциировалось с присутствием воды.

При первых проблесках зари он спрятался в кустах, недалеко от высокого дерева, и теперь изучал белый известняковый берег и блестевшую серебром воду меж влажных камней.

Однако у водоема он был не один. Его буквально окружали звери, собравшиеся на водопой: несколько гемсбоков, один рыжий олень, парочка белобородых или голубых гну, компания страусов, державшихся чуть поодаль, и единственные знакомые Пятнице животные — два шакала с черными спинами.

Он попытался как-то оценить сложившуюся ситуацию, как всегда с интересом наблюдая за поведением других животных.

Гну все время держались рядышком; гемсбоки махали своими длинными пышными черными хвостами; страусы важно прохаживались туда-сюда по верхушкам прибрежных дюн; а одинокая африканская газель то и дело подбегала совсем близко к воде.

Вдруг промелькнула быстрая тень — это был длинноногий гепард; светлая шкура его была вся покрыта черными пятнышками. Газель поспешно, опустив уши и как бы вытянувшись в одну линию, метнулась в сторону, подняв копытами облачко пыли. Пятница взлетел на дерево, добрался до развилки довольно высоко от земли, потом полез еще выше.

Однако вскоре все успокоились. Шакалы, правда, умчались прочь, но олень легкой походкой вернулся на прежнее место, а дрофа с важным видом прошествовала через высохшую реку к противоположному берегу.

На востоке солнечные лучи высветили целый лес рогов гемсбоков и заблестели на их гладких шкурах, когда антилопы показались на вершинах барханов. Они застыли как статуи — этакий неподвижный фриз, — за ними Пятница наблюдал с особым интересом, потом остыл и принялся прилежно вылизывать второе плечо, решив, что пить, в конце концов, не так уж и хочется. Вода на всем огромном пространстве пустыни — на шестидесяти пяти тысячах квадратных километров, от красноватых барханов на юго-западе до саванн Ботсваны на севере, — была редкой роскошью. Река Носсоб, вдоль которой Пятница шел всю вторую половину ночи и на берегу которой сидел сейчас, почти везде пересохла настолько, что ил на ее дне превратился в пыль, как и в реке Ауоб, южном притоке Носсоб, соединявшемся с ней близ Тви-Рифирен. В их сухих руслах грунтовые воды, просачиваясь на поверхность, образовывали небольшие бочажки, так что русла были, как пунктиром, отмечены цепочкой маленьких озер, возле которых не только росли деревья, но и высились ветряные мельницы.

Примерно раз в пятьдесят лет река Носсоб становилась действительно полноводной. Река Ауоб — гораздо чаще, раз в три-четыре года, однако в ее северной части, на территории Намибии, даже в искусственных водоемах вода не сохранялась и ее не было нигде на многие сотни квадратных километров.

И все же задолго до того, как люди научились собирать воду в искусственных водоемах и цистернах, так и теперь сотни тысяч копытных и тысячи хищников, от льва и леопарда до каракала и капских лисиц, каким-то чудом не только выживали, но и размножались в этой безводной пустыне. Большая часть растений Калахари — однолетники или луковичные, и из них по меньшей мере восемьдесят пять видов умеют накапливать влагу, и благодаря им утоляют жажду многие изнывающие от зноя живые существа.