Севастополист - Георгий Панкратов

я серьезен. Может, поэтому – да что там, именно поэтому я и покинул нижний уровень.

– Вы стремитесь наверх, а они – сюда. – Массандра показала на журнал. – Вы несете лампу. Если бы вы были зомби…

– Если бы он был зомби, – неожиданно встрял Коктебель, – то давно бы отведал вот этого!

Я услышал, как что-то громко щелкнуло, и резко повернулся в сторону звука. Мужчина держал в руках длинный гладкий предмет, похожий на палку. Но это была не палка. У предмета была ручка, которую плотно сжимал Коктебель, а возле ручки торчал небольшой рычажок, на котором лежал его палец.

– Башенки мои, чего ж ты так пугаешь, – воскликнула Массандра и дотронулась до странного предмета, отводя его от меня.

– Видал? – спросил меня Коктебель. – Это дробовик. Восстановлен по ветхим книгам. Ни один зомби не пройдет! А, как тебе?

Мне стало не по себе. Я заерзал на стуле, не понимая, что бы предпринять, как Массандра вдруг дотронулась до моей руки.

– Вы не пугайтесь, – тихо сказала она. – Зомби вряд ли причинят вам вред. Ведь вы не писчик и не публикатор.

– Если только не затопчут! Ведь когда их, ублюдков, много, они даже не смотрят, куда прут! – добавил Коктебель, любуясь своим дробовиком. – Ну наконец-то нашел, вот это вещь!

Я поразился переменам, которые произошли с этим мягким, доброжелательным человеком. Он готовился к схватке, смертельной битве. Стало понятно, что всех нас ждало что-то гораздо серьезнее, чем я себе представлял.

– Хочешь, покажу? – спросил Коктебель.

Я сперва даже не понял, о чем он.

– Зомби. Покажу зомби.

Не дожидаясь моей реакции, он подошел к шкафу в углу помещения, резко рванул дверцу, разметав прислоненные книги и рукописи, и направил дробовик внутрь.

– Иди! – поторопил он. – Ну, иди же сюда!

– Может, не надо? – тревожно спросила Массандра. Но я, конечно, подошел. Ведь меня распирало любопытство.

В шкафу, посреди мятых и рваных бумаг и одежды, сидел, скрючившись, человек. Он был босой и в мятой рубашке, и от него сильно воняло. Руки незнакомца были крепко связаны за спиной, он дергался, тщетно пытаясь выбраться, шипел и рычал. При первом же взгляде на его лицо я понял: эти двое не ошибались, передо мной был действительно зомби. Взъерошенные волосы, пожелтевшая кожа лица в язвах, выпученные, налитые кровью глаза. Рта я не видел – его скрывал массивный металлический намордник.

– Вы держите зомби в наморднике? – спросил я.

– Жало, – коротко ответил Коктебель. – Они им берут за горло и душат, душат, душат… И ни за что не отпустят, пока ты не сделаешь то, что им от тебя нужно!

– Не может быть! – Я не верил своим ушам. – Он же человек, какое жало?

– Мутированный. У некоторых особей отрастает до двух метров. Вылезает прямо изо рта, ага!

– Вы не шутите? – Его слова повергли меня в шок.

– Нам не до шуток здесь. – Коктебель ткнул дробовиком в намордник. – Хочешь, сниму?

– Нет, ну если жало… – замялся я. – Но как такое… Это что, какой-то штамм?

– Скорее, штамп, – с горечью ответила Массандра.

– Что он делает?

Зомби шипел, не отводя своих безумных глаз от мужчины – даже дробовик ничуть не пугал его, казалось, он готовился к резкому прыжку, набирался сил.

– Клянчит, – сказал Коктебель.

Я наклонился, хоть это было и опасно, и вслушался. Кажется, мне были слышны слова, которые доносились из намордника.

– Дай мне еще капельку Юниверсума! Слыш-ш-ш-шыш-шь, дай мне капельку Юниверсума!

– Заткнись, свищеплод! – Коктебель повысил голос. – Нет в тебе Юниверсума!

Я увидел, как он ударил зомби дробовиком в лицо. Потом еще раз. Захлопнул дверь и пнул по ней ногой. Похоже, мужчина разозлился не на шутку.

– Зачем вы его бьете? – спросил я.

– Ненавижу их! Мы все, понимаешь, живем для Юниверсума. Все! А они! Они хотят использовать Юниверсум, чтобы жить самим. Он ничего не соображает, ничего не понимает, просто механически изводит чистые листы, не вникая даже! И хочет все вокруг сожрать. Чтобы все вокруг было им! На! – Он закричал и ударил ногой по дверце. – Нечисть!

Сложно было понять, что я испытывал в тот момент – к нему, к их «Башне», к зомби, ко всему их Юниверсуму.

– Что вы делаете? – сказал я, специально понизив голос: нужно было успокоить, сгладить его эмоции. – Теперь же набегут другие, вытащат его.

– Эти-то? Вытащат? – Коктебель криво усмехнулся. – Расскажи это кому-нибудь другому! Уж мы-то знаем, что представляют собой эти твари.

Он замолчал и сидел за столом, слегка согнувшись и опираясь на свой дробовик. Тяжело, будто после изнурительного бега, дышал.

Я поднялся, прошелся по комнате.

– Зачем вы его здесь держите? – обратился я к Массандре. Она нервно улыбнулась и снова поправила покосившиеся очки.

– Как ни смешно звучит по отношению к ним… то есть всем зомби, но этот – особый случай. Это наш публикант.

– Публикант? – переспросил я ошарашенно. – Вы сами дали ему жизнь, а потом заперли в шкаф?

Коктебель резко вскочил, ударил кулаком по столу и громко выругался. Чем яростней он казался, тем тише и бледней становилась Массандра. Словно он занимал все больше пространства комнаты, оставляя ей крохотный уголок, где она была вынуждена ютиться. Женщина вжалась в стол, сгорбилась, сжала колени, сцепила руки. Я думал, больше ничего не скажет. Но она сказала:

– Нет, я расскажу ему.

Мужчина промолчал.

– Это наш удивительный случай, – продолжила Массандра. – Нынче он никто, как видите, но когда-то у него было имя. Мы стыковали его с Юниверсумом, он подавал надежды, хотя и был слишком слаб. Он был обычным публицентом, каких множество, и ничем не мог выделиться среди них, даже в толстые списки едва влезал. А зомби стал уже позже. Он мутировал, когда мы вбросили в мир журнал. Он приносил еще рукопись, еще и еще, а мы говорили: жди. Те рукописи были послабее, в них было мало Юниверсума. Обычно как: если есть Юниверсум – так он во всем, что человек делает, ну а если нет… – Она развела руками. – Понимаете сами.

– А здесь он то был, то нет? – догадался я.

– Да, но вот он, – собеседница кивнула на Коктебеля, – считал, что Юниверсума в тех рукописях не было вообще. Я считала иначе. А этот все ходил к нам и ходил. Не выгнать было! Его, вон, это злило… А потом наш публикант пропал. Конечно, сказать, что мы бросились искать его, справляться о судьбе, было бы преувеличением. Но и того, что с ним в итоге стало, мы тоже не могли предположить.

– Вы имеете в виду, что он стал зомби?

– Не только, – Массандра покачала головой. –