Общая психопаталогия - Карл Ясперс

Неоднократно подчеркивалось, что признаки подобного рода встречаются и у здоровых людей, тогда как при многих серьезных психических аномалиях их не бывает; тем не менее теория вырождения сыграла достаточно значительную историческую роль. и при всем критическом к ней отношении не следует сомневаться в ее достоинствах. Мы можем отвергать ее с научной точки зрения, но замолчать ее невозможно. Нам не приходится ожидать от нее практических последствий, но одновременно мы не можем остаться равнодушны к описанным формам. Дегенерация — это такое понятие, которое упорно не выдерживает испытания эмпирическими фактами. Поверхностное впечатление, будто с его помощью можно сказать нечто ценное о последних источниках жизни, не подтверждается. Тем не менее в одном отношении понятие дегенерации приносит пользу. Оно способно поддержать живой аналитический интерес к чему-то такому, что мы интуитивно замечаем, но не можем теоретически объяснить. С другой стороны, оно означает, что мы с самого начала оставляем в стороне исследования в области собственно физиогномики и трактуем признаки дегенерации в качестве симптомов — то есть отказываемся от физиогномического видения в пользу некоего суррогата естественной науки. Свойственный физиогномике символизм исчезает, но занявшая его место частная связь между симптомом и дегенеративным заболеванием не может быть принята на правах медицинского факта.

2. Кречмер разработал методологически сходную, но по существу совершенно отличную концепцию связи между телосложением и свойствами психики. Помимо «диспластических» типов (весьма редких), он различает три основных типа телосложения: астенический (лептосомный), атлетический и пикнический. Его описания в основном сводятся к следующему.

(а) Астенический тип: худое сложение при обычном росте; узкое, вытянутое тело, узкие плечи, узкая плоская грудь, острый межреберный угол, слабо развитый подбородок и ориентированный назад лоб, что сообщает профилю форму угла, вершиной которого служит кончик слишком шинного носа.

Данный тип ассоциируется с шизотимным (schisothyme) характером: тонкому, угловатому телу и острому носу соответствует угловатая, холодная, резкая натура.

(б) Пикнический тип: приземистая фигура, мягкое, широкое лицо на короткой толстой шее, выраженная тенденция к полноте; глубокая округлая грудная клетка, толстый живот, изящно развитый двигательный аппарат (плечевой пояс и конечности), крупный, округлый, широкий, глубокий, но не высокий череп; пластичные очертания тела, гармоничные пропорции.

«округлой», спокойной, открытой природой. Телосложению соответствует уравновешенный, доброжелательный, неконфликтный нрав. В своей среде такие люди активны, искренни, контактны на уровне как серьезных, так и шутливых взаимоотношений.

<в) Атлетический тип: крутые, широкие плечи, стройная фигура, хорошо развитые скелет и мышцы, толстая кожа. тяжеловесное строение костей, большие руки и ноги, высокий лоб, массивная крупная голова, сильный, выдающийся подбородок, яйцеобразно удлиненное лицо, широкие скулы и выраженные надбровные дуги. Лицевая часть черепа выдается по сравнению со сводом.

Данный тип ассоциируется со спокойным, задумчивым характером, иногда на грани неуклюжести и грубоватости. Из-за недостаточно развитой способности реагировать на окружающее люди данного типа оставляют впечатление невозмутимости и некоторой тяжеловесности. Характерны: нелюбовь к движениям. скупость речи, отсутствие легкости и гибкости: все это порождает тот тип темперамента, который Кречмер обозначает как «вязкий» («viskьses Tempйrament»). «Доминирует дух тяжести».

Кречмеровская теория связи между телосложением и характером — это лишь одна из составных частей значительно более объемной концепции человека как целого, о которой мы будем говорить ниже (см. главку «г» §2 главы 13). Здесь необходимо сказать следующее: кречмеровские типы суть интуитивно воспринимаемые формы, которые обогащают и проясняют наше видение, подобно искусству, но отнюдь не так, как это должна была бы делать система научных понятий. Мы чувствуем, что по аналогии с тем, как в морфологической дегенерации усматриваются психические отклонения, определенная разновидность телосложения может служить симптомом определенного типа характера — что с такой живостью описано Кречмером. Но эмпирически это обогащение нашего видения ничего не значит и не позволяет нам делать какие бы то ни было выводы. Когда единичные отчетливо выраженные случаи вступают в эмпирическое противоречие с теорией, последняя полностью обесценивается, несмотря на всю свою тщательную разработанность; с другой стороны, теория, взятая сама по себе, отнюдь не заслуживает нашего пренебрежения.

Книга Кречмера начинается следующими словами: «Люди мыслят черта как тощее существо с острой бородкой. Толстым чертям свойственна примесь доброжелательной глуповатости. Интриган и заговорщик горбат и. покашливает. Старая ведьма обладает тощим птичьим профилем. Там, где есть вино и веселье, осязательно оказывается тучный рыцарь Фальстаф с его красным носом и сияющей лысиной. Женщина из народа, наделенная непоколебимым здравым смыслом. стоит, уперев руки в бока, приземистая и круглая как шар. Святые люди выглядят истощенными: они наделены длинными конечностями, бледностью лица и «.. готическим» внешним видом. Коротко говоря, добродетель и дьявол должны иметь острый, тогда как юмор — толстый нос». В качестве «мотто» для своих Рассуждений он затем избирает слова, сказанные Цезарем о Кассии:

«Вокруг себя людей хочу я видеть

Упитанных, холеных, с крепким сном.

А этот Кассий выглядит голодным:

Он слишком много думает.

Такие опасны люди…

Будь он полней!..»

1 Шекспир. «Юлий Цезарь», действие 1 (перевод Б. Д. Левина).

Далее следует непревзойденное описание астенического и пикнического типов телосложения и шизотимного и циклотимного типов личности, о котором Конрад, — отмечая, что именно в этом описании ненаучно, особенно с точки зрения естествознания. — пишет: «Любая попытка улучшения этой картины привела бы лишь к ее искажению и порче — как если бы мы попытались прикоснуться к картине кого-либо; из старых мастеров». Макс Шмидт (Schmidt) выражает свой восторг в следующих словах: «Кречмер дал почти вдохновенное описание двух типов. Вспомнив известных в истории больных шизофренией и маниакально-депрессивным психозом, мы без труда распределим всех их по этим двум типам». Согласно датскому автору, в истории этой страны было два исторических случая: Кристиан VII и Грундтвиг: «Эти двое вполне могут служить символами двух характерных разновидностей психоза. Кристиан VII был низкорослым, худым и бледным астеником-шизофреником, тогда как Грундтвиг — крупным, широким, дородным пикником-циклотимиком».

Описания эти, подобно произведениям искусства, действительно, оказывают на нас непосредственно убеждающее воздействие. Главное достижение Кречмера в том, что он умеет за ставить читателя смотреть его глазами. Но именно это обстоятельство побуждает задаться вопросом: а что же в действительности означает эта кречмеровская правда?

Можем ли мы присоединиться к словам Конрада: «В сутулом, долговязом узкогрудом теле, конечно же, не может обретаться сочный, благодушный, жизнерадостный нрав, а сухой, чопорной, сентиментальной душе не подходит пухлая, короткорукая и коротконогая, вместительная оболочка»? Сомневаюсь. Подобная уверенность принадлежит интуиции, физиогномике и в этом аспекте не требует дальнейших исследований. Но на эмпирическом уровне она далеко не всегда оправдывает себя, поскольку то и дело вступает в противоречие с конкретными случаями.

Многие не соглашались удовлетворяться подобного рода непосредственными интуитивными прозрениями;. Вместо этого они подсчитывают частоту совпадений телосложения с соответствующим типом характера. На место существенной связи, таким образом, выдвигалась всего лишь внешняя корреляция, что означало радикальную смену курса. Коррелировать могут и такие явления, которые не находятся в наблюдаемой или существенной связи друг с другом. Обнаружив корреляцию, мы сразу же задаемся вопросом о ее причине. Физиогномия не может выступать в качестве такой причины, так как причинность чужда самой ее природе; она представляет собой лишь некую видимость, которую мы каким-то образом понимаем. Кроме того, если бы она действительно была причиной, ее следствия коррелировал; и бы во всех случаях без исключения. Метод поиска корреляций порождает такой тип познания, который принципиально отличен от физиогномического исследования.

Неразрешенным остается следующий парадокс физиогномики: мы не знаем почти ничего, но наша любознательность подталкивает нас к поиску удовлетворительных и наглядных форм даже там, где нет точного концептуального знания, на основании которого можно было бы строить суждения. Ступив на этот путь, мы вынуждены долго блуждать до того, как возникнет, наконец, возможность предугадывать и схематизировать. Лихтенбергу принадлежит следующее суждение: «Я неизменно наблюдают, что люди, ожидающие от искусства физиогномики слишком многого, обладают ограниченным знанием о мире. Лучшие физиогномисты — это люди с обширными знаниями; они-то не ждут от правил ничего особенного». И: «Физиогномика — это самое обманчивое (если не считать пророчества) из человеческих искусств, когда-либо измышленных экстравагантными умами».