Грехи людские - Маргарет Пембертон

– Бет! – крикнул он вдогонку, но было уже поздно. – Бет!

Он сделал несколько шагов по ступенькам крыльца, но понял, что это бесполезно, и остановился.

Завизжав шинами, машина Элизабет вывернула на Пикроуд. Он даже отсюда слышал натужный рев мотора.

Адам прислонился к одной из колонн, увитых зеленью. Что такое сказала Бет? Что она имела в виду? Скорее всего он просто-напросто ослышался? Как это уже случилось во время разговора с Алистером в баре. Стайка возмущенных сорок, встревоженная шумом умчавшейся машины, некоторое время носилась у него над головой. Эллиот?.. Неужели она с такой поспешностью ринулась в Викторию только потому, что Риф Эллиот попал в очередной переплет? Бессмыслица! Прямо чушь какая-то!

Он уже не слышал звука ее машины. Сороки наконец успокоились и расселись на ближайших деревьях. Нет, почему же чушь? Вовсе не чушь! Оказывается, он правильно понял тогда то, что говорил Алистер. Он ведь сам сообщил Алистеру, что они с женой уезжают из Гонконга именно из-за ее проблем. И Алистер, разумеется, сразу сообразил, что речь идет о проблемах, возникших у Элизабет из-за Рифа Эллиота.

Адам медленно прошел в дом. Его плечи ссутулились, руки были глубоко засунуты в карманы шерстяного кардигана. Алистер совершенно не выносил сплетен и никогда не опускался до пересудов в разговорах с третьими лицами. Но тем не менее ему было известно о страсти, овладевшей Бет, и об объекте этой страсти. А если Алистеру это было известно, наверняка и Элен знала. Не исключено, что знали Ронни и Жюльенна. Адам налил себе внушительную порцию виски. Как пить дать весь остров знает об этом!

Когда он поднимал бокал, его рука сильно дрожала. Никогда прежде он не испытывал такой сильной боли. Он даже не представлял себе, как можно жить с такой болью. Мир без Бет? Но это что-то невообразимое! Бокал упал на пол, на бледно-бежевом ковре расплылось большое пятно. Адам уткнулся лицом в ладони и отчаянно разрыдался.

Элен уже ждала подругу в холле больницы. Наконец та появилась.

– Ну как он? – озабоченно спросила Элизабет, подбегая к Элен. Ее глаза выдавали сильное возбуждение.

– Мне еще не разрешили побывать у него. Вероятно, он пока без сознания. Медсестра говорит, что нет причин для особого беспокойства и с ним обязательно все будет хорошо. Нож не задел легкое, и хотя поджелудочная железа повреждена, она говорит, что все быстро заживет.

Элизабет почувствовала такое облегчение, что у нее даже голова закружилась.

– Мне обязательно нужно увидеть его, Элен!

– Едва ли тебе разрешат. После операции прошло так мало времени!

В глазах Элизабет появилось какое-то незнакомое выражение.

– Мелисса уже знает? Кто-нибудь сообщил ей? Элен убрала с лица непокорные волосы.

– Не знаю. Может, ей позвонил кто-нибудь из персонала больницы. Меньше всего я сейчас думаю о Мелиссе.

– Но ей следует сказать! – с жаром произнесла Элизабет. – А я сейчас попытаюсь пробраться в палату. Сестра наверняка знает, предупредили ли Мелиссу.

– А если нет? – спросила Элен, и на ее прекрасном лице с немного тяжелым подбородком отразилось беспокойство.

– В таком случае мне придется сказать ей, – заявила Элизабет и, оставив удивленную подругу, решительно направилась к посту дежурной медсестры.

– Нет, мы еще ничего не сообщили миссис Эллиот, – сказала дежурная медсестра извиняющимся тоном. – Насколько я знаю, миссис Эллиот сейчас где-то на Новой территории.

– Да, они больше не живут вместе, – произнесла Элизабет и перевела взгляд на дверь палаты Рифа, как раз напротив поста дежурной сестры. – Она сейчас здесь, в своем доме, и ей обязательно нужно сообщить о случившемся.

– Ну разумеется... – Медсестра заколебалась. – Если вы из друзей миссис Эллиот, может, вы и сообщите ей? Ведь недолго испугать человека...

– Да, пожалуй, – сказала Элизабет, не сводя глаз с двери палаты Рифа. – Я непременно ей позвоню и все расскажу. После того как увижусь с мистером Эллиотом.

– Увы, но мистера Эллиота прооперировали всего два часа назад. К нему можно будет прийти не ранее чем через сутки, – любезно сообщила медсестра.

Элизабет повернула голову и выразительно посмотрела на нее.

– Пожалуйста, разрешите мне его увидеть! Я вовсе не хочу приезжать сюда завтра, когда, возможно, миссис Эллиот будет здесь.

Медсестра тяжело вздохнула. Впрочем, то был сочувственный и понимающий вздох. Ей и в голову не могло прийти, что прекрасная миссис Гарланд примчалась в больницу вовсе не из дружеских чувств к пострадавшему Эллиоту.

– Прошу вас! – настаивала Элизабет с явным нетерпением.

Медсестра, поколебавшись, сочувственно произнесла:

– Ну хорошо. Только не больше пяти минут. И не рассчитывайте, что он сможет вам о чем-то внятно рассказать. Он должен отойти от анестезии.

Элизабет торопливо пошла за медсестрой к палате. Риф, казалось, чувствовал себя превосходно.

– А, привет! – сказал он, едва завидев Элизабет у своей койки. – Я тебя люблю, Лиззи!

Слезы заволокли ее глаза.

– Я тоже люблю тебя, – мягко сказала она, пораженная бледностью его лица.

Он через силу усмехнулся.

– Чертовы бандюги! – выразительно прошептал Риф. – Ничего толком не умеют сделать! Собирались убить Тома, а чуть было меня не отправили на тот свет.

Элизабет взяла его за руку.

– Ну, чтобы тебя отправить, одних бандитов недостаточно! – с улыбкой сказала она.

Риф нежно пожал ей руку.

– Очень хорошо, что ты вернулась. Еще неделя, и я ринулся бы в Сингапур, чтобы привезти тебя. С Адамом или без Адама.

Она вспомнила, каким взглядом Адам провожал ее. Он был бледен и явно шокирован – ее страсть к Рифу была для него очевидной.

– Не думай об Адаме, – сдержанно сказала она. – Я больше никогда не оставлю тебя, любовь моя.

Сестра выжидательно стояла в дверях палаты.

– Пять минут истекли, миссис Гарланд, – сказала она. – Все посещения больного – в установленное время.

Элизабет пожала руку Эллиота.

– Мелисса еще ничего не знает. Я сегодня же вечером позвоню ей.

– Хорошо, – устало сказал Риф. – Она будет тебе признательна. Доброй ночи, моя славная Лиззи!

Она нехотя отняла у него свою руку.

– Спокойной ночи, любимый! – Она наклонилась и поцеловала Рифа, понимая, что с этой минуты ее жизнь неразрывно связана с ним. Больше нечего выгадывать и ловчить. Никого другого у нее быть не может.

Дверь за Элизабет закрылась.

– Так вы сообщите миссис Эллиот? – переспросила медсестра, стараясь не выказывать своего любопытства, которое, судя по всему, сжигало ее.

– Да. Если можно, я позвоню прямо от вас.

Сестра кивнула. Она будет слышать разговор и убедится, что супруга больного поставлена в известность о случившемся.