Спасти дракона - Кирилл Кащеев

– Обычно в вашем поколении, Рада Сергеевна, если вдруг богатеют, строят дома двух видов: «дворец недоразвитый» или «замок приплюснутый». Такая вот претензия на мини-аристократизм: балы и охоты, шпоры и кринолины… Но вы построили пещеру. – Танька вплела в свое рукоделие еще пару ленточек. – Вот я и подумала: может, для вас аристократия – это крылья, хвост и чешуя? В Ирии вы были, это мы уже знаем. Может, вы и вовсе… не здешняя? – Руки Таньки замерли, и она пристально уставилась на стог. – У змеев тоже бывают ро́бленные? Может быть, змей, что пытался уничтожить Ирку раньше, чем она пройдет инициацию на острове Хортица, и был вашим хозяином?

Стог… скажем так, молчал. Замер в неподвижности, не шевеля ни единой травинкой и старательно прикидываясь нормальным. Стогом.

– Хотя вряд ли… – в очередной раз возвращаясь к работе, продолжала рассуждать Танька. – Змеи свою Силу с кровью передают. Про детей драконов все знают, а про учеников не слышали. Учитывая долговременные контакты между змеиной и человеческой цивилизация, это бы как-то отразилось в мифах. Не могу представить Айта или Дину, наделяющих своими возможностями толстую тетку средних лет.

Стог аж взвился. Весь вздыбился, точно его растрепал ураган, из глубин вырвалось жуткое шипение-шелест, багровые зенки полыхнули, и он качнулся к Таньке, вытянув вмиг сплетшиеся из сена жгуты.

– Но-но! – Девчонка предостерегающе щелкнула зажигалкой. – Грабли прибери… пока я снова про вилы не вспомнила.

Стог покачался, в опасной близости нависая над Танькой, казалось, готовый вот-вот обрушиться девчонке на голову, и со злобным шипением «перетек» назад.

– Вы меня больше не перебивайте, Рада Сергеевна, это в ваших же интересах. – расправляя сбившееся мочало, напомнила Танька. – Со змеями вы, скажем так… знакомы, но свою силу ро́бленной получили не от них. И это возвращает нас к старым письмам и фотографиям. – Танька решительно отложила недоплетенный мочальный жгут, и вынула фотку, извлеченную из альбома Иркиной бабки – Рада и Симаргл в Ирии. А потом словно козырь в игре, бросила сверху свою «туалетную» добычу – исписанную нелицеприятными выражениями фотографию Симаргла и Иркиной мамы.

– Заставить Ирку убрать бизнесмена – это ведь на самом деле было так, дополнительный бонус? – не отрываясь глядя в багровые шары глаз прошептала Танька. – На самом деле вам нужна была сама Ирка? Точнее, чтоб ее не было? Зачем ро́бленной Великого Хорта, Пса-Симаргла, истреблять Хортову кровь, единственное его дитя?

Взирающие из переплетения подгнившей травы багровые глазищи расширились совсем уж, нестерпимо, и полыхнули так, что сарай озарило багровой вспышкой. Танька поняла, что в своей догадке она не промахнулась! Она протянула руку… и очень аккуратно, кончиками пальцев подхватила обгоревший «клаптик» старого мочала. Бережно вложила его в сплетенный жгут.

– И-и-и-и-эх! – от Танькиного вопля с круглого окошка амбара сорвались переполошенные воробьи, наполовину сплетенный жгут мочала взлетел, как плеть, и самым кончиком описал сложный ломанный круг над стогом.

Глава 42. Продавшаяся змеям

Плотное облако сухой травяной пыли взвилось в воздух, заволакивая все точно густым туманом. Редкие злые искры, похожие на вспышки бенгальских огней, замелькали в серой взвеси. Пых-пых-пых!

– Кха! Кха-кха-кха! – истошный кашель пробился сквозь пыль, захлебнулся, заперхал снова… пыль оседала, как огромное крыло ночной бабочки. Опустилась совсем.

У круглого окошка амбара стояла женщина в голубой блузе. Средних лет, полноватая, с обычно ухоженным, а сейчас серо-коричневым от пыли лицом и такими же запорошенными волосами, стянутыми в строгий «учительский пучок». Только вот рук по локоть и ног по колени у женщины не было – вместо них на пол амбара свисали пучки лежалого сена.

– Дальшшшше! Ещшшше! – прохрипела женщина, и голос ее был именно голосом заговорившего стога сена.

– Достаточно, – отрезала Танька, роняя мочало себе на колени и подбирая зажигалку поближе.

– Расколдуй меня! Немедленно! – женщина завизжала, прянула к Таньке, отчаянно дергая сенными ногами, чуть не рухнула на пол – сено вместо рук взлетало и опускалось, разгоняя сухую пыль. Она изогнулась всем телом, ударилась о стену и замерла, хрипло дыша и обливаясь потом, сено судорожно шуршало по бревнам. Дыхание стало потихоньку успокаиваться. – Я тебя… помню… Ты была с Хортицей… Когда она меня…

– Ну, чисто технически, это я вас, – вежливо уточнила Танька. И это была правда – хотя Танька тогда даже ведьмой еще не стала. Иначе бы она не смогла отыграть заклятие обратно – она и сейчас не очень верила, что все получилось!

– Уничтожшшшу! – ненавидяще зашуршала Рада.

– Знай свое место, ро́бленная, – холодно обронила Танька, вертя мочальный жгут между пальцами.

Рада Сергеевна дернулась, точно ее плетью огрели, уставилась на Таньку, и синий цвет ее глаз вдруг сменился багровым мерцанием круглых, как у совы, плошек, жутко глядящих с человеческого лица. Танька скривилась:

– На меня такие мелочи не действуют, Рада Сергеевна, возьмите себя в руки! Гм…

Сенные отростки на месте рук у Рады Сергеевны снова судорожно взметнулись, рассыпая вокруг труху.

– Вот именно! – жестко отчеканила Танька, хотя ей стало страшновато. Но надо держаться, ведь Рада Сергеевна, по сути, такая же ро́бленная, как Маринка, а той только покажи слабину. – Вы стоите перед той самой ведьмой, что вас заколдовала, и… от вас самой зависит, что будет дальше, – вкрадчиво добавила она.

Багровые глазищи разрослись во все лицо, черт вовсе не стало видно, одно сплошное свечение… потом оно притухло, Рада Сергеевна передернулась от ненависти и с новым клубом пыли выдохнула:

– Ненавижу вас всех! Почему вы всегда делаете со мной что хотите?

«Ну да, вместо того чтоб тихо сидеть, пока вы сделаете с нами, что угодно вам! Просто-таки вселенская несправедливость!» – подумала Танька, но, конечно же, промолчала. Говорила Рада.

– Девчонка! Балованная, благополучная! – захлебываясь, шептала она, и облачка мелкой травы с каждым словом вылетали у нее изо рта. – Думаешь, легко быть человеком в Ирии? Мы там… никто! Змеи правят, для других существ тоже есть дело, а люди… никому не нужные чужаки! Ты, никчемная девчонка – ро́жденная! В вашем мире – магия, а у нас нет человеческих ведьм, нет и колдунов! Все у змеев! Захочет змей тебя к себе приблизить – все у тебя будет, не захочет – так и останешься деревенской девкой! – Она зло скривилась. – Мой брат… – смех у Рады тоже был злой, – …говорил, надо без змеев, на свой разум жить, самим себя защищать. Нашел выход, болван. От морских волов на воде отбиваться, крикс с песиголовцами от деревни гонять… будто мы змеи какие! А у самого жена, дочка! Нет уж, если родился слабым, единственное, что можешь, – подольстится к сильному, от его силы вытянуть сколько удастся!