Трагедия 1941 года - Арсен Мартиросян

В то же время и, к сожалению, нельзя не отдать должное и начальнику Генерального штаба Сухопутных войск Германии генералу Францу Гальдеру. Дело в том, что вероятность возникновение ситуации, которая может вынудить к подобным действиям, он предвидел фактически еще 22 февраля 1941 года. В п. 3 директивы Гальдера от 22 февраля 1941 г. он предписывал командующим ГА «Север» и «Центр» не допускать никакого разрыва между ними и быстро подтягивать все резервы за южным крылом ГА «Центр» во избежание угрозы флангового контрудара, то есть со стороны КОВО (с 22 июня — ЮЗФ). Но это предвидение в принципе — начальник Генерального штаба по определению обязан предвидеть различные ситуации. В то же время прошу обратить внимание на следующее. Сама эта директива Гальдера, если вдуматься в ее содержание, свидетельствует об очень нелицеприятном факте. Дело в том, что, во-первых, из текста директивы, по сути дела, сквозит уверенность в возможности глубокого прорыва войсками ГА «Центр» будущего фронта советской обороны в полосе компетенции ЗАПОВО, то есть на Белорусском направлении. Иначе, зачем такое серьезное предупреждение командующему?! Но в таком случае автоматически возникает вопрос, а с чего это у Гальдера проявилась такая уверенность?! А не с того ли, что наше высшее военное командование в первом полугодии 1941 г. откровенно похерило особое стратегическое значение Белорусского направления, о чем уже говорилось при анализе предыдущих мифов, и о чем, к глубокому сожалению, гитлеровцам стало известно?! Во-вторых, почему ещё 22 февраля 1941 г. Гальдер опасался возможного контрудара войск КОВО по южному (то есть правому) флангу ГА «Центр»?! Понимаете, в чем дело-то?! Ведь принципиальная схема его опасений совпадает с принципиальной схемой советского контрнаступления по основному, официально утвержденному плану отражения агрессии! Согласно разработанному Шапошниковым наиболее предпочтительному варианту контрнаступления (после сдерживания и отражения первого удара, и по сосредоточению основных сил), оно должно было развиваться с плацдарма КОВО (ЮЗФ) с общим поворотом на север. А теперь вспомните, что ещё при анализе мифа № 22 говорилось, что 4 февраля 1941 г. резидент советской военной разведки в Белграде сообщил в Центр о том, что югославскому генштабу известно о новом советском оперативном плане, включая и принципиальную суть контрнаступательной части этого плана. И тогда же было указано, что в Югославии активничала не только советская военная разведка, но и абвер. Так вот как теперь прикажете относиться к предвидению Гальдера?!

Гадать с ответом, конечно же, не будем. Отметим главное. Гальдер напрасно заранее предвидел, казалось бы, обязательную реакцию нашего Генштаба. Даже после того, когда стало известно о захвате гитлеровцами Минска, то есть когда впервые и возникла тревожившая Гальдера ещё в феврале 1941 г. ситуация, начальник ГШ генерал армии Г. К. Жуков никак не отреагировал. Выше уже приводилось содержание срочной телеграммы от 29 июня 1941 г. секретаря Гомельского обкома Компартии (большевиков) Белоруссии Ф. В. Жиженкова на имя Сталина, в которой он отмечал «большую угрозу не только для Гомельского участка фронта, но и серьёзную угрозу прорыва противника в тыл Киевского участка фронта». Секретарь обкома ещё 29 июня 1941 г. увидел то, что даже Жуков в своей лживой байке о якобы имевшем место его собственном предвидении Киевской катастрофы отнес лишь на 29 июля! Хуже того.

Даже после трагического известия о падении Минска Жуков так и не поставил уже тогда вопрос о срочном нанесении мощного контрудара по южному флангу ГА «Центр» силами группировки КОВО (точнее, Юго-Западного фронта), хотя в тот момент силы для этого еще были. А ведь это могло коренным образом изменить ситуацию уже тогда, летом 1941 г. Более того. Возникшая тогда ситуация имела, по меньшей мере, двоякое решение. Первое только что было указано. А второе — молниеносным сильным контрударом расправиться с резко вырвавшимся вперед первым оперативным эшелоном гитлеровских войск на Белорусском направлении. Впрочем, возможность контрудара за него разглядел сам Сталин, чье указание Жуков впоследствии приписал себе, позабыв, правда, изменить стиль речи — сам-то он никогда так не выражался. Это указание — свидетельство того, что Сталин (и Шапошников) действительно своевременно увидели вероятную угрозу будущего поворота войск ГА «Центр» на юг для окружения войск ЮЗФ. 27 июня через Жукова Сталин передал командующему ЗФ генералу Павлову директиву следующего содержания: «Имейте в виду, что первый механизированный эшелон противника очень далеко оторвался от своей пехоты. В этом сейчас слабость как оторвавшегося первого эшелона, так и самой пехоты, двигающейся без танков. Если только подчиненные вам командиры смогут взять в руки части, особенно танковые, то можно было бы нанести уничтожающий удар как по тылу для разгрома первого эшелона, так и для разгрома пехоты, двигающейся без танков. Если удастся, организуйте сначала мощный удар по тылу первого эшелона противника, двигающегося на Минск и Бобруйск, после чего можно с успехом повернуться против пехоты. Такое смелое действие принесло бы славу войскам Западного округа»[130]. Однако Павлов в очередной раз проигнорировал указания Центра, прежде всего потому, что в этот момент он уже окончательно терял даже остатки управления своими войсками.

Более того. Сталин и Шапошников ещё 25 июня 1941 г. увидели вероятную опасность для ЮЗФ в зеркальном по отношению к опасениям Гальдера виде. И потому в 20 ч. 10 мин. 25 июня 1941 г. Сталин и Шапошников подписали директиву Ставки ГК «О формировании и задачах группы армий Резерва Главного Командования» с приказом о создании в Брянске группы армий. Сталин не мог допустить краха ЮЗФ и потому загодя стал создавать Брянский фронт — чуть восточнее того места, где гитлеровцы впоследствии нанесли свой удар в тыл Юго-Западного фронта и тем завершили окружение нашей группировки. Проще говоря, Сталин планировал ликвидировать совместными усилиями Брянского и Юго-Западного фронтов уже тогда обозначившуюся потенциальную угрозу возможного поворота гитлеровских войск с центрального направления на юг. То есть в тыл ЮЗФ.

Когда же угроза гитлеровского прорыва в тыл ЮЗФ достигла своего пика, а поддержанное командующим Юго-Западным направлением маршалом Буденным командование ЮЗФ обратилось к Сталину с просьбой о разрешении отхода, то Иосиф Виссарионович 11 сентября предложил единственно возможный, а потому-то и единственно верный вариант действий. Сталин предложил часть войск ЮЗФ развернуть строго на север, чтобы отчаянным сопротивлением совместно с Брянским фронтом воспрепятствовать окружению всей группировки. И одновременно небольшую часть отвести восточнее — на рубеж р. Псёл, где срочно создать новый оборонительный рубеж, и уж только затем отводить туда основные силы группировки. Ведь речь шла о громадной группировке советских войск — свыше 600 с лишним тысяч человек с громадным количеством оружия. То было самое разумное, полностью адекватное обстановке, исключительно достойное воина решение — спасение боем! А запретил Сталин всего лишь немедленный отход ЮЗФ, который неминуемо мгновенно превратился бы в паническое бегство с непредсказуемыми последствиями, тем более что, к глубокому сожалению, у ЮЗФ к тому моменту уже был такой печальный прецедент. Постановка задачи на спасение основной группировки боем, подчеркиваю это особо, была единственно разумной в той обстановке, поскольку являла собой достойный стратегический ход, а соответственно и выход из создавшегося к тому моменту положения.

Сорвали же возможность реального спасения группировки фактически три трагических обстоятельства. Во-первых, наиподлейший обман командующего ВВС Жигарева, который, зная, что у него нет свободного истребительного полка в районе выгрузки войск Брянского фронта, бодро наобещал Сталину прикрыть войска Еременко с воздуха и даже умудрился еще и по телефону подтвердить Сталину исполнение этого приказа! В результате Брянский фронт был выбомблен гитлеровской авиацией. В гневе от происшедшего Сталин едва не ударил Жигарева в своем кабинете, а затем выгнал его со словами: «Подлец! Вон!» Однако даже абсолютно праведный гнев Сталина уже ничего не мог исправить — Брянский фронт ничем серьезным помочь ЮЗФ не смог. Да и Ерёменко был еще тот брехун — уж так брехал, что Сталин впоследствии всю войну постоянно сомневался в нем, как в человеке, не способном отвечать за свои слова. А после убийства Сталина Ерёменко вулканом исторгал из себя лживые и клеветнические проклятия в адрес Сталина.

Во-вторых, командующий ЮЗФ генерал Кирпонос, получив вышеуказанную директиву лично от Сталина, отколол такой финт, что до сих пор все гадают — зачем? После получения директивы лично от Сталина настаивавший на отходе и поддержанный ради этого Буденным Кирпонос вдруг категорически отказался ее исполнять, заявив Иосифу Виссарионовичу, что командование фронтом и не помышляло об отходе?! А ведь он же сам еще 17 августа спрогнозировал ход будущего окружения возглавляемой им группировки!