Война темной славы - Майкл Стэкпол

С появлением этой фигуры произошло два события. Первое было того же рода, что я испытал после первого выстрела из драгонеля. Но на этот раз движение стены, которая рухнула прямо на меня, было заторможено чем-то неосязаемым. Физически я ее не почувствовал. Она меня не всколыхнула, но я знал, что она прошла сквозь меня. От этого я сперва начал дрожать, а потом почувствовал боль.

Заболела правая нога, внизу, где была рана. Та самая, которую вылечили.

Через прореху в штанах я увидел, что рана открылась снова. Вокруг меня повсюду — на стенах, во дворе — люди падали, как придавленные. Кровь хлестала из ран, вылеченных магами. Ли рухнул, обхватив руками живот.

Лорд Норрингтон прищурился:

— Кайтрин удалось свести на нет все магические действия. Выводи раненых. Сгони их со стен, пусть идут в башню. Давай, уводи их!

Я посмотрел на Ли. Ней помог ему подняться. Еще кто-то подставил плечо под левую руку Ли и уже тащил его прочь. Тут я увидел, кто помогает Ли, и сразу рассвирепел. Надо же, Скрейнвуд! Этот трус, под видом оказания помощи Ли, намерен смыться с поля боя.

Я помчался за ними, перепрыгнул через фургон, потом через горящие бревна, и тут произошло второе событие. От сулланкири волнами распространялся страх, как эхо в большом зале. В глазах всех окружающих появилась дикая паника. Некоторые бросали оружие и закрывали лицо руками, слишком страшно было смотреть на то, что надвигалось. Другие разворачивались, и их тошнило, а некоторые просто орали от страха.

Я тоже ощутил магическое воздействие сулланкири на себе, он старался нащупать какой-то страх, который нашел бы отклик в моей душе. Любой страх годился — хоть большой, хоть нет, но это обязательно должно затронуть больное место в душе. И оттуда этот страх будет разрастаться, вводя человека в состояние паники. Сейчас я потеряю голову и стану беспомощной жертвой орды авроланов.

Я пулей промелькнул мимо баллисты, когда принц Кирилл натягивал вытяжной шнур и посылал пики длиной в полтора ярда, которые вертясь летели в неуклюжего гиганта. Многие попали в цель, впились ему в бедра и руки, проткнули живот и грудь. Одна насквозь пронзила ему горло. Под этим напором сулланкири зашатался, сделал шаг назад и рухнул в очаг. Тот развалился под сулланкири, но тварь медленно собралась и встала.

Я галопом скрылся из поля видимости этой твари, хотя страх еще меня не покинул. Мне кажется, я тогда не сошел с ума лишь потому, что меня больше беспокоил Ли, чем я сам. То есть, я подозреваю, в какой-то степени магия меня коснулась, но мы с сулланкири были одинаково озабочены — каждый своей целью, поэтому я не ощутил большого вреда.

Я почти потерял их из виду, потому что Скрейнвуд затащил Ли в переулок и прислонил его к стене. Принц присел рядом с ним на корточки и обеими руками схватился за ножны с Теммером. Ли одной рукой держался за эфес меча, а другой слабо пытался отпихнуть Скрейнвуда.

Тыльной стороной ладони я врезал Скрейнвуду по физиономии и отшвырнул его в глубь переулка. Он рухнул на задницу, подняв согнутые ноги. Я рассек ему губу. Он высунул розовый кончик языка, но, почуяв кровь, тут же его спрятал, как будто это была не рана, а пчела, которая могла ужалить.

Я опустился на колено возле Ли и положил руки ему на плечи:

— Ли, Ли! Тебе надо встать. Надо убить сулланкири.

Он сильно встряхивал головой, глядя на меня и через мое плечо:

— Нет, нет, нет!

— Ли! — Я поднял руку и ударил его.

Он зарычал и чуть не вытащил меч, но тут же закашлялся и согнулся от боли. И от этого пришел в себя.

— Хокинс, я просто не могу.

— Должен. У тебя Теммер. Ты сможешь.

— Нет, Хокинс. — Ли вцепился в мое кольчужное одеяние. — Не видишь разве, меч не защитил меня от магии. Он не защищает. Если я… но сулланкири… нет, Хокинс, не могу. Я сейчас умру. Проклятие сбывается.

— Но если ты его не вытащишь, значит, твои друзья и отец погибнут! — Я его тряс, не очень сильно, но настойчиво. — Ты обязан, Ли!

— Не могу!

К нам на четвереньках подполз Скрейнвуд.

— Да оставь ты его, Хокинс. Ты же видишь, он не может. Ли, отдай мне меч. Я сделаю это.

У Ли широко раскрылись глаза, и в голосе его зазвучал страх.

— Нет, нет, нет, нет! — Он крепко держал меч. — Нет, нет, нет!

— Ли! — Я положил ему руки на голову и заставил смотреть мне в глаза. — Ты должен идти сражаться.

Его глаза стали бессмысленными.

— Нет, нет, нет, нет…

— Хокинс, он не пойдет. Дай мне меч.

Я фыркнул и врезал ему еще:

— Дурак.

Он снова отлетел и упал на правое бедро, левой рукой держась за лицо.

— Это я дурак? Без этого меча…

— Да знаю я. — Я смотрел на своего друга, скорчившегося на земле. Он, как плющ, обвился вокруг меча, приник к нему, как ребенок к матери. Я вспомнил Ли — веселого, смешливого, рифмующего слова, открывающего празднества, галантно принимающего шарф в награду от Райгопы. Тот Ли был мне близок, как брат. А этот, что скорчился вокруг меча у моих ног, это был не Ли.

— Прости меня, я очень виноват. — Я сильно саданул Ли правой рукой по ребрам, и он взвыл. От боли он обессилел, и мне было нетрудно вырвать Теммера из его рук.

Я рявкнул, угрожающе взмахнув Теммером на принца Ориозы:

— Ты дурак, потому что просил меч, Скрейнвуд. А такой меч не просят, его берут.

Я вытащил Теммера из ножен и на поверхности его золотого клинка увидел свое отражение. Сердце мое истекало кровью от жалости к Ли, потому что я вдруг понял все, с чем он жил. Теммер одновременно и чудесен, и страшен, лучший друг и злейший враг. Я его страстно желал, я его ненавидел, он у меня вызывал благоговение.

Держа эфес в руках, обнажив клинок, я увидел перед собой перевернутый мир. Вдруг я увидел радугу красок, которые до сих пор для меня не существовали. Страх и боль окрашивали Ли, а ненависть ярко горела на всем облике Скрейнвуда. В один миг я понял, что он — враг, и знал, что убийство его будет оправдано, но у меня было ощущение более важной добычи вблизи, и Теммер требовал от меня идти на поиски.

Я отбросил свой прежний меч. У меня был Теммер. Другого мне не нужно. Старый меч меня только задержит и украдет у меня славу, которую я завоюю вместе с Теммером.

Я выбежал из переулка и перегородил дорогу потоку убегающих воинов. Когда я свернул за угол и очутился во внутреннем дворе замка, сулланкири как раз наклонил голову и вплыл в ворота. В него полетели несколько стрел, скорее всего, выпущенных эльфами. Стрелы рассердили гиганта, но на его лице с отвисшей челюстью и пустыми глазами не проявилось признака боли.

Когда он приблизился, каждым тяжеловесным шагом расшатывая камни мостовой, сильнее почувствовались импульсы страха. Он посылал в нас более сильные и быстрые волны страха, ища слабые головы, таящие в себе любой возможный страх, который он мог бы обернуть себе на пользу. За одну секунду передо мной пронеслось бесчисленное количество страшных опасностей, и я мог бы поддаться любой из них, если бы не Теммер в правой руке.