Хогбены, гномы, демоны, а также роботы, инопланетяне и прочие захватывающие неприятности - Генри Каттнер

— Правда?

— Точно, как в банке. Помните заклятие, которое перенесло того человека… как же его… Люциферно? Тинни вздрогнул.

— Я предпочел бы о нем забыть.

— Болван, его нужно использовать против Сильвера. Достаточно изменить первое слово и сказать «Олимпус — закцинг» вместо «Эей — закцинг», и Сильвер мгновенно окажется на Олимпе. А когда его увидит Зевс, мистер Сильвер не скоро вернется на Землю.

Она поставила бокал и послала Тинни гневный взгляд, а темно-красные губы приоткрылись в не очень-то располагающей улыбке.

— Он может мешать мне на острове, — буркнула женщина и таинственно добавила, — из-за моли.

— Моли? [Сказочная волшебная трава.]

— Это просто растение. Трава.

И она погрузилась в мрачные раздумья.

Тинни налил ей еще немного и наполнил свой стакан. Выглядела она грозно, но была при этом необычайно привлекательна — совсем как тайфун, который вот-вот обрушится.

— А это не опасно? — спросил Тинни.

— О нет! Сильвер сейчас не мстит жителям Земли. Он рассудительный бог. Так или иначе, ему не отвертеться. Он не должен был использовать мой остров для своих целей… ни сейчас, ни прежде. Он вполне заслужил кару. Понимаете, есть высшая справедливость. Мойры строго следят за этим.

Женщина внимательно посмотрела на Тинни, и тот почему-то испугался.

— Справедливость, — повторила она. — Наконец-то у них это вышло, и, клянусь богами, самое время. Но кто мог подумать, что после стольких лет с вашей помощью я смогу отомстить Гер… Сильверу! Разумеется, отсюда должно вытекать, что на вас нет никакой вины. Интересно…

Послышался свист рассекаемого воздуха, и между ними возник мистер Сильвер.

Женщина швырнула на пол пустой бокал, разбив его вдребезги, а из-под нахмуренных темных бровей черной молнией сверкнул ее взгляд.

— Пора! — торжественно сказала она. — Быстро, смертный, говори заклятие!

Мистер Сильвер еще не пришел в себя от удивления. Тинни тоже, но отчаяние помогло ему мыслить четко и действовать быстро. Руки его почти инстинктивно совершали нужные движения, а затем он произнес слова заклинания, которые так хорошо запомнил:

— Олимпус — закцинг…

— Подождите! — закричал Сильвер, медленно исчезая. — Тинни! Предупреждаю вас…

Тинни произнес последний слог, и мистер Сильвер исчез.

Где-то далеки громыхнул гром. Женщина откинула волосы назад.

— Это Зевс. Больше вы не увидите Сильвера. Пройдут века, прежде чем Зевс перестанет следить за ним. А сейчас…

Тинни опустошил бутылку, глаза его торжествующе сверкали.

— За преступление! — поднял он тост.

— О! — сказала женщина, грозно улыбаясь, но Тинни был слишком опьянен радостью и шотландским виски, чтобы это заметить.

— И да здравствуют Мойры, — добавил он.

— Тише, — зловеще произнесла женщина. — Мойры оказали мне услугу, и я чувствую себя у них в долгу. Есть одно небольшое противоречие в их книгах, верно, Тинни?

Он взглянул на нее и замер от зловещего предчувствия.

— О чем вы?

— Ведь не случайно именно я была втянута в вашу жалкую и подлую интригу. Интересно, сохранились ли у меня прежние способности, — она не обращала внимания на вопросительный взгляд Тинни.

— Что?

— Вот так, — сказала женщина. — И так…

Директор шел в сторону раздевалки Тинни, беспокойно дергая себя за волосы.

— Боже мой, — бормотал он. — Меньше минуты до занавеса. Неужели этот человек не слышит звонка? Хотел бы я…

Слова замерли у него на губах, когда он толкнул дверь раздевалки и слегка приоткрыл ее. Директор отступил в коридор, во все глаза глядя на женщину, а та смотрела на него с довольной улыбкой на губах. Она была необычайно красива, но директор ее не знал.

— Что вы здесь делаете?

— Совершаю акт правосудия, — ответила она. — И никогда прежде не бывало более заслуженной кары.

— Но кто… кто вы такая?

— Мое имя Цирцея, — ответила она. Директор остолбенело смотрел на нее.

— Ага, — пробормотал он, потом позвал громче: — Тинни! Мистер Тинни! Мы поднимаем занавес!

Никакого ответа из-за двери. Только какое-то странное, торопливое чавканье…

— Он там, внутри, — сказала женщина. Директор повернулся и успел еще заметить, как она исчезает в воздушном вихре. Он даже не моргнул. После того, что творилось под этой крышей сегодня вечером, его ничто уже не могло удивить.

— Тинни! — заорал он, толкая плечом дверь, упорно не желавшую открываться. — Пора поднимать занавес! Оркестр уже играет! Быстрее!

Дверь внезапно подалась, и директор влетел в раздевалку, едва не упав. В первое мгновение он не понял, что находящееся внутри существо вовсе не фокусник, и автоматически крикнул еще раз:

— Мы поднимаем занавес, Тинни! Вы меня слышите?

На этот раз он получил что-то вроде ответа:

— Хрю!

Ореол

Нечего винить за эту ошибку младшего ангела. Ему дали новый ореол и указали нужную планету, а он, испытывая понятную гордость за оказанное доверие, выполнил все указания. Это случилось, когда ему впервые поручили сделать человека святым. Приземлившись в Азии, он оказался у входа в грот, открывающийся на одну из гималайских вершин. Сердце его возбужденно колотилось, когда он вошел в пещеру, готовясь материализоваться и вручить Великому Ламе его честно заслуженную награду. Десять лет тибетский аскет Каи Янг сидел неподвижно, погруженный в возвышенное созерцание, следующие десять провел на вершине столпа, а последние десять жил в этом гроте отшельником, забыв обо всем земном.

Младший ангел переступил порог грота и удивленно замер. Он явно попал не в то место. Сильный запах сакэ ударил ему в нос, он остановился как вкопанный и с ужасом вгляделся в маленького, засушенного старичка, который, присев у очага, жарил баранью ногу. Воистину пещера порока!

Как и следовало ожидать, младший ангел, ничего не зная о судьбах мира, не мог понять, чем вызвано падение Великого Ламы. Огромный кувшин сакэ, оставленный у входа в пещеру каким-то неосторожным верующим, выглядел весьма соблазнительно, и Лама попробовал, а потом — еще и еще. В данный момент это был наихудший кандидат в святые.

Младший ангел заколебался. Инструкция была совершенно однозначной: пьяница не мог носить ореола. Лама громко икнул и потянулся за очередной чашкой сакэ. Увидев это, ангел незамедлительно распростер крылья и улетел, оскорбленный в лучших чувствах.

В одном из средне-западных штатов Северной Америки есть небольшой городок с названием Тибет. Кто же обвинит ангела в том, что он приземлился именно здесь и после недолгих поисков нашел человека, который явно созрел для того, чтобы стать святым? Его имя, как сообщала табличка на двери небольшого домика, было К. Янг.