Чернильно-Черное Сердце (ЛП) - Джоан Роулинг

— Я знаю, ты думаешь, что люди обычно оступаются и выдают свои настоящие личности в сети, — продолжила Робин, — но Аноми очень осторожен. У меня сложилось впечатление, что он очень старается не выдавать личную информацию, которая могла бы его идентифицировать. Правда, иногда он сообщает всякие мелочи: ему нравится “Магнумс” — мороженое — и “Темный рыцарь: Возрождение легенды”. Я записала все это, но это почти ничего не значит. Могу поспорить, что сегодня в Лондоне можно найти пару миллионов человек, которым нравятся и не нравятся те же вещи, что и Аноми.

Но есть три твита, которые, как мне показалось, могут сказать о чем-то более глубоком.

Твит номер один: Аноми заявил, что хочет использовать катапульту на кошке на заборе своего сада. Возможно, это его юмор, но это соответствует его общему тону непринужденной жестокости. Ты видел, как Аноми хвастался тем, что убил Эди, в ту ночь, когда я вошла в игру. Это общий тон бравады и бессердечия, который, я должна сказать, очень похож на Уолли Кардью. Тот фрагмент видео, где он вытаскивает окровавленный нож из-под стола? Я пошла и посмотрела его. Мне показалось, что это очень похожая на Аноми шутка, особенно когда он появляется в игре.

Второй твит, который показался мне немного странным, был отправлен год назад. Выходило много товаров Чернильно-Черного Сердца, и Аноми начал нападать на Эди за то, что она делает то, над чем когда-то смеялась, и что появились брендированные футболки и брелки. Аноми написал в Твиттере: “И пока по всей стране звенят кассовые аппараты, вы должны задуматься, как @SebMonty91 чувствует себя в роли Пита Беста из “Чернильно-Черного Сердца”.

— Что в этом странного?

— Ну, мне пришлось поискать, кто такой Пит Бест.

— Ты шутишь?

— Нет, — сказала Робин, которую позабавило выражение легкого возмущения Страйка. — Битлз распались за четырнадцать лет до моего рождения, знаешь ли.

— Да, но… это же Битлз, — сказал Страйк.

— Я просто хочу сказать, что есть гораздо более свежие примеры людей, которые уходили из групп до того, как они стали великими. Имена, которые, как мне кажется, могли бы быть известны в возрасте до тридцати лет, прежде чем они добрались до Пита Беста. Латавия Роберсон…

— Кто?

— Одна из участниц группы Destiny’s Child. Я просто хочу сказать, почему Пит Бест был основным источником информации для Аноми? Это выглядело странно, если Аноми около двадцати… Ты не убежден, — добавила она, наблюдая за выражением лица Страйка.

— Нет, — медленно сказал он, — ты права… но я бы сразу проскочил мимо этого. Я бы вообще ничего не заметил.

— Ладно, третьим твитом, над которым я задумалась, был пост в блоге “Перо Правосудия”, которым поделился Аноми, об инвалидности. Я спросила себя: “Зачем делиться этим?. Потому что “Перо Правосудия” довольно плодовит, а Аноми не ретвитнул ни одной другой статьи. Является ли он сам инвалидом или больным? Или близок с кем-то, кто болен?

— Это связано с тем, что сказала мне Червь28. Я сказала, что Аноми может быть хулиганом, а она ответила: “Он не такой уж плохой. Я думаю, он заботливый. Он иногда говорит о том, чтобы отвезти кого-нибудь в больницу”.

— Аноми — сиделка? — сказал Страйк.

— Я знаю, — сказала Робин. — Мне бы не очень хотелось быть пациентом Аноми. Я пыталась копнуть глубже, но не думаю, что она знает что-то еще.

— В любом случае, — продолжила она, — я заметила еще одну вещь. Или отсутствие вещи. Есть что-то неправильное в Аноми по отношению к сексу.

Страйк продолжал жевать свою лапшу, выражение его лица было бесстрастным.

— Я просмотрела твиты за четыре года, — сказала Робин. — Есть только один случай, когда Аноми хоть немного заигрывает. Это было с Кеа Нивен. Он сказали ей, что у нее отличные волосы. А позже он сказали, что отправил ей личное сообщение.

— Четыре года, — повторила Робин. Четыре года он получал массу обожания, а девушки умоляли его открыть, кто он на самом деле. И Аноми никогда не пользуется этим, не флиртует, не пытается завлечь их или предложить им информацию в обмен на обнаженку… Если бы ты когда-нибудь был женщиной в Интернете, — сказала Робин немного нетерпеливо, потому что Страйк просто смотрел на нее, — ты бы точно понял, о чем я говорю.

— Нет, — сказал Страйк, — я понял. Но…

— Дело в том, что в игре Аноми другой — немного нахальный. Ты видел вопрос о моей любимой сексуальной позиции — любимой позиции Баффипоус, я имею в виду. Внутри игры Аноми как будто играюет ту роль, которую от него ждут. Все считают его мужчиной, но мне это как-то не кажется правдой. Так что… у меня есть теория.

— Слава богу, — сказал Страйк. — Потому что у меня ни хрена нет. Продолжай.

— Ну, я думаю, нам нужно присмотреться к Кеа Нивен. Я знаю, что Эди исключила ее, — продолжила она, прежде чем Страйк успел что-то сказать. — Но мы многое берем на себя, если не присмотримся к ней. Мы принимаем на веру слова Аллана Йомана и Филиппа Ормонда о том, что Эди видела Кеа без электронного устройства, когда Аноми был в игре. Мы не знаем, насколько хорошо Эди видела улицу, или мужчины ослышались или неправильно запомнили — Аллан был довольно туманен по телефону. Что? — добавила она, немного защищаясь, потому что Страйк не смог подавить ухмылку.

— Ничего, — сказал он, но, видя, что она не собирается соглашаться, продолжил, — просто, — он сделал вращательное движение палочками, как Робин махала вилкой ранее, затем сглотнул, — просто подумал, что ты хороша в этом детективном дерьме.

Обезоруженная, Робин рассмеялась.

— Ну, в любом случае — Кеа художник, у нее сильная личная обида, она больна, что согласуется с ретвитом блога “Перо Правосудия” об инвалидности, и если она Аноми, это объясняет то противоречие, о котором мы говорили — создание игры как дань уважения, но ненависть к одному из создателей. Возможно, “Игра Дрека” изначально планировалась как способ показать Джошу Блэю, что все, что сделала Эди, Кеа может сделать лучше. Но затем Эди раскритиковал игру, что дало Кеа повод перейти в атаку, увлекая за собой фэндом. К тому же, если это Кеа,