Солнечное затмение - Андрей Попов

   -- Плохо, конечно, сьир, -- угрюмо заметил лейтенант. -- Но, думаю, мы зря теряем время. Не обшаривать же теперь всю степь темноты.

   -- Ой, горе-то какое! -- чуть не улыбаясь произнес Лаудвиг и даже покачал головой.

   -- Не беспокойтесь, принц. Я на словах передам нашему царю про теплые к нему отношения вашего отца, короля Эдвура, -- сказал князь. -- А теперь нам пора.

   Прошло, наверное, немногим меньше вечности, прежде чем они, блуждая в потемках между неприветливых деревьев, отыскали наконец дорогу. Карл шел первым, держа в одной руке свою незаменимую на все случаи жизни палицу, а в другой -- спасительный для всех факел. Огонь, корчась в муках от собственного жара, рождал миру липкий и холодный свет. Свет этот был похож на бледную паутину, повисшую в пространстве: столь хрупкую, что она рвалась при всяком дуновении ветра. Деревья кривлялись в полутьме, устрашающе выставив свои ветви-щупальца. Их черные тени ползли по земле, точно черные души живущих в них демонов: изгибались, врастались в корень, потом неимоверно вытягивались и растворялись во мраке. Ольга шла самой последней, глядя в спину шагающему впереди Лаудвигу. Пару раз он обернулся и скорчил такую злобную гримасу, что даже у настоящей ведьмы мурашки пробежались бы по спине.

   На дороге ориентироваться было уже намного легче. Они без труда отыскали место своего недавнего побоища. Трупы воинов издали походили на спящих. Каждый лежал в обнимку со своим оружием. Костер, разумеется, давно уже потух. И во тьме раздавались ржания привязанных к деревьям лошадей. Все мечи были целы. Никаких стеклянных или металлических осколков не обнаружили. Лейтенант с изумлением поднял с земли свой меч, целый и невредимый, который недавно на его же глазах разлетелся вдребезги.

   -- Значит, это было настоящим помрачением ума... С детства не люблю фокусы. Потому что не верю в них. -- Меч, упоительно лязгнув стальным телом, вернулся в ножны.

   Лаудвиг обернулся к Ольге.

   -- Ну что, ведьма? Вести тебя на карете, как королеву, больше некому. Или тебе придется садиться на лошадь, или лети по воздуху. Только смотри, далеко не отлетай! Ты верхом ездить-то хоть умеешь, нет?

   -- Она умеет, -- ответил за нее князь Мельник.

   -- Сьир, поглядите! -- Карл поднял с земли конверт, наполовину залитый кровью. -- По-моему, это ваше.

   Лаудвиг брезгливо взял письмо, адресованное ни кому иначе, как царю Василию, и спрятал его во внутренний карман.

   -- Не знаю даже, как тебя и благодарить...

   Лошади, почувствовав на своих седлах привычную тяжесть, радостно заржали и поскакали дальше. Карл, единственный кто уцелел из всего эскорта, ехал впереди и освещал факелом дорогу. Фактически он занял место разведчика темноты. Лейтенант и принц следовали чуть позади. За ними, вцепившись хрупкими пальцами в узду, скакала Ольга. И замыкающим звеном этого квинтета был князь. Он часто оглядывался назад, и со всех сторон необъятной тьмы ему постоянно мерещилась физиономия Хуферманна. Ему казалось, что тот уже успел завербовать себе новое войско и мчится по пятам. Всякий звук в степи воспринимался как звук врага, и даже эхо от топота собственных лошадей походило на голос приближающейся погони.

   Минула еще одна вечность, прежде чем путники, измотанные до крайней степени, прибыли в Варру-шиву. Жители города были слишком перепуганы прошедшим недавно Циклоном Безумия, чтобы проявлять к ним какую-то враждебность. Впрочем, на дружественную встречу рассчитывать также не приходилось. На окраине города они отыскали самую захудалую таверну, где их трудней всего было бы найти, и почти на последнем дыхании ввалились внутрь.

   Их встретил неприятный запах людского пота, невзрачные деревянный столы и несколько угрюмых посетителей. Хозяин таверны был настолько беден, что сам обслуживал гостей. Ему еще помогала какая-то толстуха в засаленном фартуке с физиономией похожей на розовую свинку. Не исключено -- его спутница жизни. Лаудвиг грохнулся на жесткую узенькую лавку и едва удержал себя, чтобы не свалиться на нее от усталости.

   -- Почтенные господа что будут заказывать? -- над самым его ухом, то ли во сне, то ли наяву, проскрипел грубый, воняющий табаком голос.

   Не открывая слипшихся век, Лаудвиг спросил:

   -- Еда есть?

   -- Есть, почтенный господин. Много еды. И у каждой свое название. Я не очень хорошо знать франзарский язык, но думаю, мы поймем друг друга.

   -- Вода есть? -- принц вдруг почувствовал, что проваливается в бездну. Его спасли крепкие руки лейтенанта, придав его телу вновь вертикальное положение.

   -- Сьир, сначала надо подкрепиться, а потом уже отоспимся всласть.

   Ольга не решилась сесть за стол, как все прочие, и уютно устроилась в углу таверны. Вид страшной безобразной ведьмы, над головой которой свисала огромная паутина, привел посетителей в замешательство. У некоторых сразу пропал аппетит. Один ремесленник, так и не доев чуть начатые щи, встал, спешно расплатился с хозяином и попятился к двери. Лейтенант Минесс не выдержал и засмеялся.

   -- Наше чучело защищает нас лучше всякого оружия. Ее боятся как чумы!

   Ольга обиженно надула губки и сверкнула глазами. Ее глаза имели способность менять свой цвет, как у настоящей колдуньи. А видок у нее, справедливости сказать, был и в самом деле не ангельский. Седая шевелюра растрепалась от ветра. Слабое освещение делало лицо серым, усталость -- злобным, а множество морщин -- отвратительным. Еще и эта паутина над головой, словно серебрящийся ореол нечистой силы. Князь принес ей еды и поставил на пол большую кружку кваса. Ольга никогда еще не проглатывала пищу с таким диким аппетитом. Ей казалось, что чувство сытости покинуло ее навсегда, а голод уже стал неизлечимой болезнью. Она жадными глотками выпила весь квас, и он, словно эликсир жизни, покрыл тело приятной истомой. Сильно захотелось спать... Она предалась своим грезам, которые были чем-то промежуточным между сном и реальностью. Закрыв глаза она увидела хоровод деревенских девок, своих подруг. Гуляли по поводу обручения одной из них -- той, что была в шелковом сарафане с позолоченной вышивкой. Над степью темноты раздавалось звучное многоголосье. Парень в просторном красном ферязе шел чуть сбоку и играл на гармошке. Его друзья несли факела, льющие ровный жизнерадостный свет. Хоровод девок кружил, создавая пестрый орнамент всевозможных цветов, от которых рябило в глазах. Их юбки неистово вращались, вздувались и задирались выше колен, обнажая стройные ножки. Парни присвистывали от восторга. Вот они входят в деревню. Там уже зажгли праздничные огни... Вот их встречает старейшина. На нем атласная тафья и расписной опашень... Потом торжество стало отдаляться и осталось далеко внизу, словно Ольга воспарила над миром. Голоса утихли, огни стали бледными. Предвечная Тьма охладила взор, но эта тьма была ненастоящей. Она именовалась сном...

   -- Эй, ведьма! -- кто-то больно стукнул ее по ноге. -- Здесь тебе не кладбище, чтобы можно было спать всякой нечисти. Поднимайся! Отправишься спать в конюшню!

   Ольга открыла глаза. Перед ней с перекошенным от гнева лицом стоял хозяин таверны. И тут в ней неожиданно пробудилось царственное достоинство. Она и сама удивилась, когда громко крикнула:

   -- Выходец из черни! Убери от меня свои грязные лапы!

   -- Ч-что... Что ты сказала? -- хозяин не столько разозлился, сколько удивился неслыханной наглости. Он так и застыл с полуоткрытым ртом и широко распахнутыми глазами.

   Лаудвиг звучно расхохотался.

   -- Ну, ведьма! Ну дает! И кто ее только обучал таким манерам?

   -- Немедленно уберите ее отсюда, или я вышвырну ее вон, а с вас потребую возмещение за нанесенное оскорбление! -- хозяин покрылся краской от бешенства. Крупная вена около его виска вздулась, вот-вот готовая лопнуть. -- Думаете, если я не так богат, то должен выслушивать всякие унижения?! Да еще... от нечеловеческой твари!

   -- Все-все, мы уходим! Извините нас! -- лейтенант поднялся из-за стола и шепнул на ухо принцу. -- Ни в коем случае не ввязываться ни в какие конфликты.

   В подобных ситуациях князь Мельник должен бы первый заступиться за царевну, но он даже не повернул головы. Продолжал сидеть за столом, положив голову на две могучих ладони. Его не лишенный странности взгляд блуждал где угодно, только не внутри таверны.

   -- Все! Поднимаемся и уходим! Князь, вас это тоже касается!

   Мельник и не шелохнулся. Он продолжал сидеть на месте в какой-то полудреме и чуть заметно улыбался. В глазах стояла мутная пелена. На столе перед ним пустая алюминиевая тарелка и осушенная кружка обыкновенного кваса. Лейтенант пожал плечами.

   -- Он что, выпил огневицы? -- и громко крикнул: -- Князь!

   Мельник откинулся на бревенчатую стенку, лениво посмотрел на своих попутчиков, потом сладострастно закатил зрачки, словно испытывая тихий экстаз, и медленно произнес: