Рассвет - Стефани Майер

– Добро пожаловать, Чарли! – пригласил он с подобающим смущением. Ведь предполагается, что мы в Атланте, в карантине. Чарли уже знает про обман.

– Приветствую, – натянуто ответил он. – Где Белла?

– Я здесь, пап!

Плохо! Голос не получился. И воздух пришлось потратить. Я судорожно глотнула еще, пока запах Чарли не успел просочиться в комнату.

Судя по недоуменному выражению папиного лица, голос вышел совсем мало похожим на прежний. Наконец его взгляд наткнулся на меня. Глаза тут же расширились от изумления.

Череду сменяющих друг друга чувств я прочитала безошибочно.

Потрясение. Неверие. Боль. Потеря. Страх. Злость. Подозрение. Снова боль.

Я прикусила губу. Надо же. Кусать гранитной твердости кожу вампирскими клыками гораздо больнее, чем мягкие человеческие губы моими прежними зубами.

– Это ты, Белла? – прошептал папа.

– Угу. – И сама дернулась от мелодичного, как перезвон «музыки ветра», голоса. – Привет, пап.

Он набрал воздуха в грудь, чтобы не потерять равновесие.

– Здрасте, Чарли, – позвал Джейкоб из дальнего угла. – Как вы?

Чарли возмущенно покосился в его сторону, вздрогнул от воспоминания и снова посмотрел на меня в упор.

Потом медленными шагами пересек комнату и остановился в метре от меня. Его обвиняющий взгляд на секунду метнулся к Эдварду. С каждым ударом папиного сердца меня окатывала идущая от него теплая волна.

– Белла? – все еще не верил он.

Я постаралась убрать из голоса колокольчики.

– Да, кто же еще.

Он стиснул зубы.

– Прости, пап.

– С тобой все в порядке? – сурово поинтересовался он.

– В самом что ни на есть, – заверила я. – Здорова, как лошадь.

Все, конец запасам кислорода.

– Джейк говорил, что… по-другому нельзя было. Что ты лежала при смерти, – произнес Чарли, явно не веря ни единому слову.

Обратившись в сталь, я сосредоточила все мысли на теплом тельце Ренесми в моих руках, прижалась покрепче к Эдварду для поддержки – и сделала глубокий вдох.

Запах Чарли показался мне сгустком пламени. И ладно бы только боль… Я плавилась от жажды. Вкуснее этого запаха и представить нельзя. Куда лучше, чем неизвестные туристы на лесной тропе. Да еще стоит в паре шагов от меня, источая аромат горячей соленой влаги.

Но я не на охоте. А это мой родной отец.

Эдвард понимающе сжал мне плечи, а Джейкоб посмотрел с другого конца комнаты виноватым взглядом.

Я постаралась собраться, сделать вид, что не чувствую никакой боли и жажды. Чарли ждал ответа.

– Джейкоб сказал правду.

– Значит, вы все заодно? – обиженно буркнул папа.

Главное сейчас, чтобы в моем незнакомом лице он сумел прочитать сожаление и раскаяние.

Уткнувшаяся мне в волосы Ренесми засопела – папин запах достиг и ее носа. Я прижала малышку еще крепче.

Чарли перехватил мой обеспокоенный опущенный взгляд.

– Ухты! – Злость тут же исчезла, оставив только изумление. – Так это она? Приемыш, про которого рассказывал Джейкоб?

– Моя племянница, – без тени смущения пояснил Эдвард. Наверное, решил, что надо как-то объяснить вопиющее сходство между ним и Ренесми. Кровные узы, вполне логично.

– Я думал, у тебя никого не осталось, – подозрительно молвил Чарли.

– Родителей я потерял. А старшего брата усыновили, как и меня. Больше я его не видел. Меня нашли органы опеки, когда брат с женой погибли в автокатастрофе, и девочка осталась круглой сиротой.

Складно у Эдварда получалось. Ровный голос, необходимая доля непринужденности. Мне до таких высот расти и расти.

Ренесми украдкой выглянула из-под завесы, потянув носом воздух. Взмахнула длинными ресницами, посмотрела застенчиво на Чарли и снова спряталась.

– Она… она… что уж тут, просто красавица!

– Да, – согласился Эдвард.

– Но ведь и ответственность какая! Вы сами-то едва на ноги встали.

– А разве можно было иначе? – Эдвард мимолетным движением провел пальцами по щеке Ренесми и едва заметно прижал палец к губам – не забывай. – Вы бы отказались от нее?

– Хм-м. Эх. – Чарли рассеянно покачал головой. – Джейк говорит, ее зовут Несси?

– Нет! – пронзительно взвизгнула я. – Ее зовут Ренесми.

Чарли снова перевел взгляд на меня.

– А ты что на этот счет думаешь? Не лучше было бы Карлайлу и Эсми…

– Она моя, – перебила я на полуслове. – Она мне нужна.

Чарли нахмурился.

– Хочешь сделать меня дедушкой? Так рано?

Эдвард с улыбкой парировал:

– Карлайл ведь тоже дедушка.

Чарли недоверчиво покосился на Карлайла, по-прежнему стоящего у входной двери, – вылитый брат Зевса, только моложе и прекраснее.

– Спасибо, утешили! – фыркнул папа и расхохотался. Потом снова посмотрел на Ренесми. – Да, она, конечно, загляденье. – На меня повеяло его теплым дыханием.

Ренесми потянулась на запах, отбросив завесу моих волос, и впервые открыто встретилась глазами с Чарли. Папа ахнул.

Я знала, что он видит. Мои глаза. Точно такие же, как у него. На прекрасном лице малышки.

Чарли чуть не задохнулся. Шевеля трясущимися губами, он считал в уме. В обратном порядке, пытаясь втиснуть девять месяцев в один, увязать все воедино. Только упрямые факты никак не желали увязываться…

Поднявшись, Джейкоб подошел и похлопал Чарли по спине. Что-то шепнул ему на ухо – Чарли, конечно, не знал, что мы все равно слышим.

– Помните, «меньше знаешь, крепче спишь». Все в порядке. Даю слово.

Чарли сглотнул, медленно кивая. А потом, сверкнув глазами, сжал кулаки и шагнул к Эдварду.

– На знание не претендую, но враками сыт по горло!

– Простите, – невозмутимо ответил Эдвард. – Официальная версия вам сейчас гораздо полезнее правды. Если хотите остаться с нами, другие версии значения не имеют. Только так можно защитить Беллу, Ренесми – и всех нас. Ради этого можете вы поступиться принципами?

Комната напоминала пантеон – все застыли, как статуи. Я скрестила ноги.

Чарли посопел и перевел возмущенный взгляд на меня.

– Могла бы заранее предупредить, дочка.

– Думаешь, было бы легче?

Нахмурившись сперва, он опустился на колени рядом со мной. Я чувствовала, как в жилах на шее струится теплая кровь. Как она пульсирует.

То же самое чувствовала Ренесми. С улыбкой она протянула к Чарли розовую ладошку. Я поспешно дернула ее на себя. Тогда Ренесми прижала другую ладонь к моей шее, показывая мне лицо Чарли. И тут я убедилась: Ренесми отлично поняла все, что говорил Эдвард. Жажда возникла, и в том же мысленном эпизоде малышка от нее избавилась.

– Ух ты! – разглядев идеально ровные зубки, изумился Чарли. – Сколько ей?

– М-м…

– Три месяца, – пришел на помощь Эдвард, а потом поправился: – То есть размером с трехмесячную. В чем-то она взрослее, а в чем-то, наоборот, не дотягивает.