Внешний враг - Владимир Перемолотов

— Как это?

— А так.

Исин, наконец, закончил, облизнул ложку и положил ее рядом. Хазарина переполняло благодушие человека долго голодавшего, и только что наевшегося до отвала.

— Мы, считай, вчера только родились. Что сегодня было помним, а вот два дня назад….

Он покосился на ложку, но взять ее не решился. Хозяин пристально смотрел на них переводя взгляд с одного на другого. Гаврила серьезно кивнул, подтверждая слова хазарина, но хозяин не поверил и нерешительно рассмеялся.

— Как это? — повторил он.

— Мы не шутим, — подтвердил Гаврила. — А вот «как» никто не знает….

В одно мгновение лицо его переменилось.

Он коротко, словно обозленное животное, взвыл и опрокинул горшок с остатками щей на улыбающегося хазарина. Не столько от боли, сколько от неожиданности тот закричал, вскочил на ноги. Гавриле пришлось подхватить горшок с кашей — стол, противно скрежетнув по достчатому полу, отъехал в сторону. Из хазарской головы его валил пар и Гаврила неожиданно для самого себя рассмеялся — настолько нелепым все это выглядело.

В одно мгновение хазарин стряхнул с себя лохмотья распаренных овощей и застучал рукой по столу в поисках ножа.

— Да я тебя! — закрутился Исин. — Да я…

Меч висел у Исина за плечами, но руки искали нож.

«Играет хазарин», — понял Масленников, но хозяин, хоть наверняка не понимал этого, остался спокоен.

— Убьешь? — с каким-то горьким любопытством спросил он. Исин не ответил и тогда он поднял с пола оброненный хазарином нож, сунул тому в руки.

— Ну?

Коснувшись стали Исин разом остыл, покосился на товарищей. Те ни слова не говоря, словно это их и не касалось, черпали кашу из другого горшка и только поглядывали то на одного, то на другого.

— Что «ну»? — наконец спросил Исин.

— Зарежь меня…

Глава 44

Он молча смотрел на хазарина и под этим взглядом Исинова рука опускалась все ниже и ниже.

— Поспорить бы с тобой… — непонятно пробормотал хозяин, — на сосну хотя бы… Ну, да ладно… Режь так.

— За что ж ему тебя резать? — спокойно спросил Гаврила. Стол он вернул на место и поставил на него горшок.

— Или это обязательно?

Хозяин наклонил голову, ища в лице Масленникова насмешку, но тот смотрел доброжелательно и спокойно.

— Нет, — наконец сказал он. — Не обязательно, но если кто-нибудь хочет….

На глазах у своих гостей он проткнул себя ножом, потом вынул его из себя, как из ножен и воткнул еще раз. Исин схватился за горло — хладнокровие самоубийцы вызывало гадливую дрожь. С отчетливым стуком упала на стол чья-то ложка.

— Колдовство, — после долгого молчания спросил Гаврила. Хозяин устало кивнул и уселся напротив него.

— Ничего?

— Что «ничего»?

— Неужели совсем ничего не помните?

— Так ты смерти ищешь? — запоздало понял хазарин. Злясь сразу на всех он сунул рукой в подслеповатое окошко. — Вон в лес иди там и вешайся. А людей пугать незачем …

Гаврила хозяину не ответил, только отрицательно покачал головой.

— Да-а-а-а-а, — протянул хозяин. Он стал похож на обиженного ребенка. — Более бестолковых гостей мне Боги еще не посылали…

Хозяин молчал обижено, гости — удивленно.

Избор взял нож, посмотрел его со всех сторон. Крови на нем не было. Тогда он глазами поискал дыры на теле у этого странного человека. Их он тоже не нашел.

Конечно он знал слишком мало, но даже та малость, что еще оставалась в пустой голове убеждала, что так быть не может. Или… Он вспомнил слово, произнесенное Гаврилой — «колдовство». «Может он колдун?» — подумал воевода.

— Да, нам тебе рассказать нечего… Но может ты нам расскажешь? Раз ты волхв, так….

Хозяин рассмеялся. Гаврила понял, что тот получает удовольствие оттого, что может честно сказать «нет».

— Нет. Я не волхв. Не колдун и не ведьмак…Не шептун и не акудник. Я просто тут живу.

— А это как?

Воевода подбросил нож и тот воткнулся в стол.

— Я не волхв, — повторил хозяин. — Просто тут место тут такое….

— Какое «такое»?

— Место моего бессмертия, — просто объяснил он и по лицу его Гаврила тут же понял, что тот пожалел о сказанном.

Хазарин, поняв, что хозяин малость загнул, пододвинул к себе горшок с кашей и запустил туда ложку.

— Бессмертны только Боги. Да и то не все, наверное…

Поверить на слово Гаврила никому не поверил бы, но только что он своими глазами видел, как хозяин воткнул в себя нож.

— То есть если я тебе сейчас голову смахну… — начал Гаврила.

—..то будешь не самым первым, кому это в голову приходит… — закончил за него хозяин. — Пробовали. Надоело даже.

— Так сколько же ты тут живешь?

Он пожал плечами.

— С тех пор как нашел. Тогда в этих местах еще дулебы стояли. Я тогда….

Хозяин повел речь о том как спасаясь от разбойников он добежал до этой полянки, что в те времена была не в пример меньше и настигнутый ими, принял бой. Пятеро против одного — устоять было трудно и он притворился убитым…

Гаврила слушал его рассказ и думал о том, как и чем мог это ничтожный человек, не сумевший даже защитить собственную жизнь, угодить Богам, так что они даровали ему бессмертие….

— «Угодить?» — он поймал себя на этой мысли и обвел взглядом убогое жилище. — «Угодить?!»

Уделом этого человека была вечная нищета и страх.

— «И это награда? Тогда почему ему?»

Вздрогнув от шальной мысли Гаврила опустил руку под стол и ткнул себя ножом. Он почувствовал как острие надавило на кожу, но ощущение стали на коже не переросло в боль… Нажав сильнее он почувствовал как лезвие входи в него, не причиняя боли. Опустив взгляд вниз он осторожно вытащил руку из-под столешницы.

Масленников уже был готов к тому, что увидит: нож пронзив руку насквозь торчал из тыльной стороны ладони.

«Ни повесится, ни зарезаться», — подумал Масленников. — «Вот оно — бессмертие!»

Забыв об окружающих он смотрел на ладонь, а потом протянул руку с ножом над столом мимо лица подавившегося словом Избора и прерывая разговор спросил:

— Так выходит, тут не только твое счастье, а любому удача?

Хозяин, только что заливавшийся соловьем замолк на полуслове. Глаза его забегали, словно он по старой привычке задумал злодейство, но все же понимал, что тайну теперь не сохранишь.

— Да…

Несколько минут они пробовали на себе всю прелесть бессмертия. Хозяина давил страх ему хотелось сбежать из дома — он боялся и гостей, узнавших его тайну, но он и леса боялся, который, едва он спрячется в нем, начнет отнимать у него драгоценные мгновения жизни. А пуще того страшил хазарин с веселым смехом приноровившийся резать себе горло.