Собрание сочинений в 10 томах. Том 1. Ларец Марии Медичи - Еремей Парнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Простите, пожалуйста, — подал голос Данелия, — где я могу найти артиста Минаева?
— Направо по коридору, — откликнулась буфетчица, грохоча окутанными паром тарелками.
Данелия последовал ее указанию и вскоре с неудовольствием убедился, что идет навстречу тому самому звериному запаху, который не понравился ему уже на лестнице. Где-то далеко впереди — где именно, разглядеть было нельзя, так как коридоры закруглялись, — слышались какие-то стоны и горестные всхлипывания, кто-то тяжело и шумно вздыхал. Можно было подумать, что Данелия блуждал не по цирковым коридорам, а по меньшей мере вдоль первых ярусов Дантова ада.
Он миновал дверь, за которой слышалось гулкое падение капель и свист спускаемой воды. Впереди, по-прежнему горько стенали и еще что-то шлепало, словно на каменный пол швыряли мокрую тряпку.
«Наверное, уборка у них, — подумал Данелия. — А дышит это слон…» И опять ощутил легкое, бодрящее волнение. К запаху он уже притерпелся.
Узкой световой полосой обозначилась какая-то дверь, Данелия решил на всякий случай еще раз спросить и постучался.
— Войдите!
— Могу я видеть артиста Минаева? — приоткрыл дверь Данелия.
Он оказался в маленькой комнатке с диваном, застекленным канцелярским шкафом, столом и двумя стульями. Из подвального окошка сочился рассеянный свет, в котором свинцово поблескивали приколоченные к мебели инвентарные номерки. На диване сидел угрюмый человек в олимпийском костюме и пил рижское пиво.
— Я — Минаев! — неожиданно откликнулся он, вытряхивая в полный стакан последние капли пены, и поднял голову.
Был он слегка небрит, лысоват, в беспощадном дневном свете невесело вырисовывались мешки под глазами.
— Очень рад! — вдруг залебезил Данелия и, переступив через порог, проделал элегантный маневр с букетом. — Позвольте от чистого сердца, так сказать…
— Благодарю, — кивнул Минаев, но с дивана не поднялся и руки к цветам не протянул. — Садитесь. Чем могу?
— Я, собственно, к вам не за этим. — Данелия покосился на букет и положил его на черную, в неясных пятнах клеенку стола. Потом, взяв стул, подвинул его к дивану. — Я, видите ли, Онуфрий Павлович, по поводу питона.
— А! — оживился Минаев. — Пиво будете? — Он зубами откупорил бутылку и, нетерпеливо облизнув губы, наполнил стакан. Пена вздыбилась и поползла через край, но он не дал ей ускользнуть, озабоченно нахмурился, сделал губы трубочкой и шумно всосал. — Свежее! — Он облегченно вздохнул.
Видимо, его очень мучила жажда.
— Благодарю. — Данелия энергично тряхнул пышными кудрями. — Я пива не пью.
— Что же вы пьете? — удивился артист и, словно опасаясь, что будет неверно понят, уточнил: — Когда освежиться хотите? Жажда если?
— Жажда бывает из-за жажды вчерашней, — тонко улыбнулся Данелия, обожавший «Швейка». — Я же предпочитаю сухое вино или боржоми.
— Да? — Минаев допил и вновь наполнил стакан. В зеленой бутылке осталась только хитроумная конструкция из мыльных пузырей. — Так что же с Володькой? Нашли?
— Пока нет, — деликатно ответил Данелия. — Именно в этой связи мне бы и хотелось с вами побеседовать. Я имею в виду обстоятельства пропажи.
— Так я же все рассказал! — Минаев наклонился к собеседнику и прижал растопыренную ладонь к груди. — И заявление написал.
— Кому вы рассказали?
— Как это кому? Да милиции же! Вы-то разве не из милиции?
— Из милиции, из милиции, — успокоил его Данелия. — Но мне вы ничего не рассказывали. Мы видимся с вами в первый раз. Разве не так? — Он стал разговаривать с заклинателем змей, как с капризным ребенком.
— Так вроде… Хотя ваше лицо мне вроде бы знакомо. Вы, случайно, не родственник Читашвили?
— Нет. Не родственник.
— А похожи.
— Первый раз слышу.
— Как?! — удивился Минаев. — Вы не знаете Дика Читашвили? Это же з-замечательный фокусник! — Он поднял над головой палец и кому-то погрозил. — Экстра-класс!.. Вы почти такой же красивый, как и он.
— Благодарю. Польщен, — слегка наклонил голову Данелия. — Но вернемся к нашим баранам, то есть к питонам… При каких обстоятельствах исчез питон? Кстати, какой он породы?
— Сетчатый.
— Ага! Прекрасно! Значит, ретикулатус.
— Вот как по-латыни будет, не поручусь. Забыл. Вроде бы как вы сказали… А по-нашему — сетчатый. Это точно.
— Он и есть ретикулатус, — заверил Данелия. — Так расскажите же мне все, как было. И не стесняйтесь подробностей. Они бывают очень нужны.
— Значит, так… — Минаев покосился на последнюю бутылку, но взять не решился. — Это было во вторник, на прошлой неделе. Приходит ко мне администратор и говорит: «Не согласишься ли, Оня (я то есть), принять участие в выездной программе?» Я отвечаю: «Всегда, мол, готов, лишняя двадцатка не помешает. Только чтобы не очень далеко. Далеко не поеду. Завтра выступать, говорю, дальняя поездка себе дороже обойдется. Володька тряски не переносит. Целый день потом шипит и на хвост вставать не желает…»
— Простите мое невежество, — робко прервал артиста Данелия. — Но мне бы хотелось знать, с какой целью питон на хвост у вас становится?
— Но позвольте… Это же номер такой! Вы что, в цирке не бывали? — Минаев посмотрел на следователя так, словно перед ним сидел живой марсианин или, по меньшей мере, бушмен из пустыни Калахари.
— Бывал, бывал! — Данелия обиженно поморщился. — Ну конечно же, бывал!.. И вас сколько раз вместе с Володей видел, восхищался всегда… Но сейчас, видите ли, особый случай. Я как бы — вы должны меня понять — официальное лицо. Так забудьте на миг, что перед вами сидит ваш горячий поклонник, и не удивляйтесь кажущейся наивности моих вопросов. Это нужно для пользы дела.
— Да? — скептически прищурил глаз Минаев. — Тогда ладно… Спрашивайте, что хотите.
— Благодарю. Вот вы и расскажите мне суть вашего знаменитого номера.
— Номер действительно знаменитый… — Минаев глубоко вздохнул, и стало видно, как под олимпийским костюмом горделиво налились могучие мышцы.
«Здоровый парень все-таки! — уважительно подумал Данелия. — Невзирая на возраст. Иначе разве с удавом совладаешь?»
— Номер, вы это правильно заметили, мировой! Никто такого с шестиметровым питоном не достигал!
— Шесть метров?!
— Именно… Где я теперь другого достану? В Индии, между прочим, питоны стоят по сорок рупий за ярд. Да пока выучишь, сколько времени пройдет! А есть-пить мне надо? Детей кормить?
— Не волнуйтесь, Онуфрий Павлович. Мы приложим все усилия, чтобы отыскать его. Никуда он не денется. Не волнуйтесь. Питон, знаете ли, не иголка и не человек. Его найти легче.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});