Посмотри, наш сад погибает - Ульяна Черкасова

Белка. Заметив Велгу, она радостно заулюлюкала, но не подошла, слишком уж была увлечена блюдами. У стены примостились три княжеских кота. Только один из них, рыжий, поднял ленивый взгляд на девушку.

– Да озарит Создатель твой путь, князь, – Велга поклонилась.

– Да не опалит он тебя, – ответил отстранённо Матеуш. Он смотрел на неё, но, кажется, не слушал. Взгляд князя был мутным, рассеянным. – Ты прекрасна…

Если бы не искреннее, какое-то до глупости восторженное восхищение в его глазах, Велга бы подумала, что он насмехается над ней. Она видела своё отражение. Но, кажется, Матеуш и вправду так считал.

– Благодарю.

Они сели по разным концам стола. Велга едва откусывала от оленьего рёбрышка, слишком жирного для завтрака. Она не хотела есть. Не теперь, когда где-то здесь, на Трёх Холмах, её брат оставался в плену убийц и язычников. Пока он находился в опасности, Велга не могла найти себе покоя.

Две кошки князя лениво дремали у его ног. Рыжий Пушок забрался к нему на колени и с любопытством поглядывал на стол.

Взгляд Велги блуждал по стенам и оконным наличникам, подмечал змей, рыб и ящеров. Наконец она посмотрела на князя. На фибуле, приколотой к вороту, тоже были изображены рыбы.

Говорили, что все реки и озёра вокруг Старгорода связаны между собой. И правит ими всеми древний Щур. А на Белом озере правили князья Белозерские. Могли ли они быть связаны с Щуром?

Поймав её взгляд, Матеуш поперхнулся, закашлялся так, что крошки вылетели из его рта. Велга поморщилась. Поспешно закрыв рот рукой, Матеуш локтем толкнул кубок, и по белой льняной скатерти разлилось вино. Белка подпрыгнула на месте.

– Я…

Капли потекли на его одежду. Князь вскочил, уронив кресло, попятился, и кошки бросились в разные стороны.

К столу подбежал холоп, поспешил всё убрать.

Матеуш умело притворялся дурачком. Но дурак не смог бы так успешно вести торговые дела, как делал это Матеуш. Он не смог бы заручиться поддержкой древних старгородских родов, как сделал это Матеуш.

Вся его семья веками, поколениями унижала и уничтожала родных Велги. Они отняли их честь, власть, деньги, гордость. И этого им оказалось мало. Они уничтожили их дом, вырезали всех Буривоев… Но нет, не всех. Кастуся ещё, быть может, не поздно было спасти. И оставалась она, Велга. Всех Буривоев не убить. Всех их с корнями не выкорчевать, как трухлявые пни. Они крепко, цепко проросли в землю, словно яблони.

Земля Старгорода была скудной, она не давала плодов никому, кроме Буривоев. Никому, кто был здесь чужим. И Белозерским настала пора вернуть украденное. Заплатить за все преступления.

Но у Велги не было того же оружия, что у князя: ни людей, ни денег, ни власти. Только она сама.

– Мне не хочется есть, – плавно поднялась она из-за стола.

Матеуш смотрел на неё насторожённо, пока холоп убирал залитую вином еду и вытирал лужу. Скатерть выглядела безнадёжно испорченной.

– Прогуляемся? – предложила Велга.

Робко, точно не до конца осознав смысл её слов, князь кивнул. Холоп принёс ему накидку на смену, и князь, переодевшись, привычным движением, очевидно много раз повторённым за последние дни, щёлкнул пальцами у своего плеча. Белка, захватив со стола островное яблоко, запрыгнула ему на горб.

– А вы подружились, – не сдержав улыбки, сказала Велга.

Щёки Матеуша были красными от смущения. Он отряхивал одежду, заляпанную вином, и старался не смотреть ей в глаза.

– Ох, да… она славная. Мне кажется, мы с ней похожи.

– Чем это?

Белка морщила свою почти человеческую мордашку, впиваясь зубами в островное яблоко. Было так вкусно, что она щурилась и издавала едва слышное урчание.

– Да… так. Проходи, – он открыл Велге дверь.

Это было чудно́ для князя. Это ему все должны открывать двери.

Во дворе было людно. Вытоптанная земля, хозяйственные постройки да частокол стеной. Ни травинки, ни цветочка. Белозерский и здесь обустроил отличное хозяйство, только настоящий дом у него создать не получилось. В таком дворе хорошо работать, но не растить детей.

Кузня, мастерская, голубятня, конюшня – все здания во владениях князя были крепкими, добротными, но находиться во дворе всё равно не хотелось.

Где-то над головой раздалось карканье, и Велга побледнела.

Птица слетела к большой, как показалось сначала, голубятне.

– Я держу воронов, – пояснил Матеуш. – Очень умные птицы, куда лучше голубей.

– Как… необычно.

Неужели он держал её совсем за дурочку?

– Может, выйдем за ворота? – предложила Велга.

Она заметила в стороне юношу, что привёз её из монастыря, и слегка улыбнулась ему. Юноша в ответ поклонился, и князь смерил его внимательным взглядом.

– Матеуш, – позвала негромко Велга.

– Да, конечно, – он улыбнулся смущённо, и у него снова покраснели щёки.

Когда он так улыбался, то походил на совсем юного, скромного, немного неловкого юношу, а не про́клятого рдзенского князя.

Стражники на воротах подняли засовы, пропустили их за стену. Двое собрались пойти для сопровождения, но князь их остановил:

– Мы недалеко.

От поместья Белозерского вниз по холму убегала дорога, кружила, вилась длинной нитью в сочных летних лугах и терялась где-то вдалеке.

– По весне здесь всё заливает, – сказал Матеуш. – Настоящее море.

– Я никогда не видела настоящее море. – Велга медленно, чтобы князь за ней поспевал, пошла вниз по холму.

– Я тоже.

– Мой жених живёт в Ниенскансе. Наверное, из окна его дворца я бы каждый день видела море. Хотя, говорят, у скренорцев нет таких дворцов, как у нас…

Князь не отвечал. Было заметно, как он задерживал дыхание и старался не пыхтеть, спускаясь по тропе. Велга свернула с дороги на тропку среди осоки и лопухов. Она уводила на небольшой холмик. Вокруг поместья почти не было деревьев, и только там на холмике стояла одинокая берёза. Под ветвями её спряталась деревянная домовина: столбик с крышечкой. Такие Велга видела лишь на старых могилах.

– Что это? Похоже на кормушку для птиц.

– Святилище, – Матеуш остановился рядом.

Берёза приветствовала их нежным шёпотом и тихой песней ветра меж своими кудрями. Она укрыла листвой, отгородила от полей вокруг поместья.

Белка спрыгнула с плеча и, радостно повизгивая, нырнула в траву.

– Не вижу знаков Создателя.

На святилище не было ни вырезанного солнца, ни кайла Константина-каменолома, который принёс слово Создателя людям, – ничего, что могло говорить о принадлежности храму.

– Это для местных… Кметы суеверные. Они задабривают духов.

И верно, потому деревянное дно под крышей домовины было покрыто бурыми неровными пятнами.

Чтобы призвать Воронов, нужно убить ворона и прочитать заклятие… но слов Велга не знала.

В стороне резво скакала по склону Белка. И её неподдельный восторг казался неуместным