Частный детектив. Выпуск 1 - Чарльз Вильямс

Я сбросил ноги с дивана и вышел на террасу.

Двое китайцев–садовников погружены в работу: они созерцают розовый куст, подстриженный в виде зонтика. Фламинго обосновались вокруг пруда, поросшего водяными лилиями, и завтракают. У самого края террасы, по–прежнему одетая в черные брюки и меховую куртку, Серена Дедрик вглядывалась в морские дали. Не бледное лицо, ее рассеянный взор красноречивее слов убеждают меня, что за время моего сна никто не звонил и не возвратил Дедрика в лоно семьи!

Я бесшумно вернулся в вестибюль, оставив Серену наедине с ее печалью.

ГЛАВА III

I

Последующие четыре дня походили на корриду, причем столь увлекательную и захватывающую, что весь город Орчид, обычно такой невозмутимый, был потрясен до самых основ.

Информация получила огласку: все узнали, что выкуп в пятьсот тысяч долларов был передан банде похитителей, но та не выпустила жертву из когтей. Как и следовало ожидать, весь регион, от Сан—Франциско на севере и до Лос—Анджелеса на юге, был встревожен.

В первые часы Брандон творил, что хотел, вволю наслаждаясь властью. Он предпринял широкий розыск, но не успел размахнуться, как из Сан—Франциско явились несколько проворных федеральных агентов и отняли у него это дело.

Государственная полиция, части регулярной армии, авиация, телевидение и радио — вое оказалось вовлеченным в игру.

Кермэн и я немало часов проторчали в полиции, где нас подвергали всяческим допросам и контрдопросам под руководством побагровевшего от ярости Брандона, сопровождавшего свои вопросы увесистыми ударами кулака по столу. Несколько позже двое агентов федерального бюро расследований с кроткими физиономиями разрывали нас на куски, разнимали на части, выспрашивали с инквизиторским видом, а затем все эти кусочки соединяли вместе, как попало.

С нами были грубы, нам угрожали, нас осыпали бранью. Размахивали кулаками перед нашими носами. Шеи надувались, лица багровели, и рты их источали слюну. И все это для того, чтобы выжать из нас еще сведения. Но увы, нам нечего было больше рассказать.

Я не мог пройти по улице и двух шагов, чтобы не столкнуться с фотокорреспондентами. Кермэн — “человек, видевший, как взлетел выкуп”, — подвергался атакам от зари и до заката: к нему цеплялись всевозможные охотники за автографами, любители сувениров; с одичавшими глазами они вымаливали у него хоть что–нибудь: пилочку для ногтей, прядь волос или там лоскут от его костюма. Естественно, если он набирался смелости покидать агентство.

Огромные решетчатые ворота “Оушн энда” были на запоре, телефоны отключены. Дом погрузился в кладбищенскую тишину. Прошел слух, что пораженная отчаянием Серена не на шутку больна.

Весь день в небе гудели самолеты, неся наблюдение за дюнами и холмами в окрестностях города. По улицам курсировали патрули. Полицейские вели расследование чуть не в каждом дворе, задерживая подозрительных для допроса. В Корал Гэйблс, восточной части города, была проведена широкомасштабная операция полиции по проверке алиби различных сомнительных элементов.

В общем, велась грандиозная деятельность, но, не взирая на усилия федеральных агентов, муниципальной полиции, государственной полиции, армии и сотен добровольных сыщиков, ни сам Ли Дедрик, ни его похитители обнаружены не были.

На пятый день Серена прервала свое мучительное заточение и приняла участие в охоте. Местная печать и радио сообщили, что она учредила награду: двадцать пять тысяч долларов тому, кто предоставит сведения, которые помогут арестовать похитителей, и тысячу долларов за любую информацию, имеющую отношение к этому похищению.

И как результат, чуть ли не каждый житель Орчид Сити — разве что исключая слишком богатых, — стал доморощенным детективом, а город — адом.

Пришел шестой вечер с момента вручения выкупа, и я решил укрыться в моем маленьком тихом бунгало, до чертиков довольный тем, что я наконец–то вырвался из тисков этой воющей корриды. Я хотел запереться на все замки и пораньше лечь спать.

Мое бунгало, выстроенное на дюнах, обращено фасадом к морю, и до ближайшего другого дома расстояние не меньше километра. При доме есть небольшой сад, правда, поросший бурьяном, хотя Тони, мой единственный работник по дому, получает жалование и за то, чтобы сад был ухоженным. Имеется тут и веранда с уже выцветшими ставнями, гостиная, две спальни, ванная комната и кухня величиной с телефонную будку.

И все же я люблю этот утолок за его уединенность и тишину. Не слышно воплей соседского радио, можно петь, сидя в ванной, не опасаясь, что кто–нибудь запустит камнем в окно. Однако, уединенность моего бунгало может и поощрить типчиков, вынашивающих по отношению ко мне черные планы: ведь призывы о помощи будут тщетны.

Я было вставил ключ в замочную скважину, как вдруг услышал за собой крадущиеся шаги. Вообще–то, нервы у меня, как канаты, но треволнения последних пяти суток сказались. Я, затаив дыхание, резко оборачиваюсь: прямо передо мной расплывчатый силуэт.

Сжимаю правую руку в кулак, заношу ее для удара, но тут же останавливаюсь, поскольку моим ночным визитером оказалась женщина. С жадностью насыщаю легкие теплым ночным воздухом и спрашиваю голосом, которому стараюсь придать твердость:

— Вы хотели меня испугать, и потому подкрались вот так по–волчьи?

— Вы Мэллой?

Пытаюсь разглядеть черты лица маленькой стройной визитерши, но на веранде слишком темно. Впрочем, даже то, что я смог рассмотреть, меня вполне устраивает.

— Да. А кто вы?

— Мне надо с вами поговорить. Может быть, войдем? Так, наверное, будет лучше…

Сопровождаю свою гостью в гостиную, думая с сожалением о твердости ее голоса, подобной ореховой скорлупе. Мы топчемся в темноте, в опасной близости друг от друга, пока я пытаюсь нащупать выключатель. Наконец, я его нахожу, вспыхивает свет, и я встречаю взглядом два больших глаза, смотрящих на меня в упор. По всему видать, что они могли бы ответить на множество вопросов.

Девушке года двадцать четыре–двадцать пять. Она привлекательна. Ее блестящие густые волосы разделены пробором, лицо довольно милое, могло показаться лаже банальным, если бы не необычная бледность и не вяжущаяся с возрастом суровость выражения. Ее губы подкрашены ярко–красной помадой, подчеркивающей опущенные уголки губ, а глаза ее, с легкой поволокой, как–то приманивают. На ней шелковая кофточка цвета пожухлой зелени и брюки в обтяжку. А фигура ее по праву могла бы украшать рекламные щиты.

— Привет, — сказал я, продолжая ее разглядывать. — Именно я вам нужен?

— Да, если вы действительно Мэллой, — ответила она, подойдя к камину. Затем она обернулась, не вынимая рук из карманов, и заглянула мне в глаза. — Мне поручил отыскать вас Ник Перелли.

— Вот и отлично, — сказал я, все еще смотря ей в глаза и пытаясь угадать, с кем имею дело. — Как он поживает? Он часто употреблял в последнее время свой мешок с песком?

— Нет. У него неприятности, — сообщила девушка. Она вытащила из кармана смятый пакет “Лаки Страйк”, чиркнула спичкой о ноготь большого пальца и закурила. — Его арестовали за похищение Дедрика.

Воцарилось молчание, слышно было только тиканье настенных часов да раздражающее гудение холодильника на кухне.

Девушка, неотрывно следя за мной, слегка склонила к плечу голову, чтобы дым от сигареты не попал ей в глаза.

— Перелли? — переспросил я безразличным тоном.

Она утвердительно кивнула.

— Он уверяет, — продолжала она, — что вы толковый человек. Так вот! Надо, чтобы вы помогли ему найти выход из тупика. Не следует терять времени, если мы хотим его оттуда вызволить.

— Когда его арестовали?

— Час тому назад. — Она глянула через плечо на настенные часы. — Или точнее — час пять минут.

— Федеральная полиция?

Она пожала плечами.

— Его пришел арестовать хорошо одетый холеный толстяк. С ним были также две мерзкие рожи — сыщики, а еще двое поджидали у автомобиля.

— Уж не сам ли Брандон это был!? Низенький, коренастый, седовласый…

— Да, похоже на описание. А кто это такой?

— Начальник полиции.

Она затянулась и, нахмурив брови, принялась разглядывать свои ногти.

— Я и не знала, что начальнику полиции самому надо утруждаться для ареста кого бы то ни было.

— Подобное с ними случается, когда им приходится столкнуться с солидными деньгами и хорошей шумихой. К тому же Брандон обрадовался случаю утереть нос своим федеральным коллегам, перебежав им дорогу.

— Видимо, это ему удалось! — Она отошла от камина и опустилась на диван. — Ник уверил меня, что вы можете спасти его. Это так?

— Я пока не знаю. Я перед ним в долгу, и я сделаю все от меня зависящее, чтобы его выручить. Что ему надо?