Частный детектив. Выпуск 1 - Чарльз Вильямс

— У Перелли есть алиби? Где он был во время похищения?

— Его алиби тоже с душком. Он утверждает, что играл в карты с Джо Бетилльо, заняв отдельный кабинет в баре “Дельмонико”. Мы допросили Джо. Он заявил, что играл с Перелли до половины десятого вечера. А почему он с такой точностью помнит время, так это потому, что Перелли выиграл и прекратил игру, мотивируя тем, что у него назначено свидание. Джо был весьма недоволен, поскольку надеялся хоть немного отыграться. Перелли же, напротив, утверждает, что они продолжали игру до половины одиннадцатого. Преступление же, как вам известно, совершено в десять минут одиннадцатого.

— Кто–нибудь видел Перелли, когда он выходил из бара?

Миффлин покачал головой:

— Он воспользовался служебным входом.

— Вообще–то, свидетельства такого прохвоста, как Бетилльо, мне представляются не слишком заслуживающими доверия.

— Однако Брандон ему поверил. Он готов поверить во что угодно, лишь бы это помогло ему избавиться от коллег из федеральной. Более всего, Вик, меня смущают в данной истории деньги. Уж слишком все смахивало бы здесь на подлый трюк, если бы не они. Мало кто рискнет пустить по ветру сто тысяч долларовых бумажек лишь для того, Чтобы скомпрометировать кого бы то ни было. Хотя тут и несколько тысяч сделали бы свое дело…

— Поэтому–то финт и кажется подозрительным. Если по большому счету, то у похитителя осталось всего каких–то четыреста тысяч монет на леденцы! Подбросив сто тысяч в квартиру Перелли, он нанес ему мастерский удар. Доказательство тому именно наши сомнения.

— И все же деньги, пущенные на ветер! У меня в голове не укладывается, чтобы преступники пошли на такой шаг.

— Только потому, что вы труженик, Тим, и зарабатываете себе на жизнь своим потом. В Орчид Сити сыщется немало ребят, которые, и глазом не моргнув, выложат сто тысяч.

— Да, но присяжные тоже не больно много зарабатывают. Им в это, боюсь, никогда не поверить.

Я выбросил окурок и пожал плечами. Конечно, он прав.

— Как он себя чувствует, Тим?

— Перелли? Вообще–то держится он неплохо. Им так и не удалось заставить его говорить, хотя с ним, естественно, не цацкались. Думаю, что он бы все–таки заговорил, не объявись там Франкон. Мак Гроу и Хартселл, эти два подонка, давно уже действуют мне на нервы. Самое большое наслаждение для них — это измываться над человеком, когда он в наручниках.

— Что да то да! Однажды и мне привелось испытать… Как вы думаете, есть у меня шанс повидать его?

— По–моему, ни малейшего. Брандон считает его своим персональным узником. Даже агентам федеральной пришлось здорово нажимать, чтобы заполучить его для допроса.

Прикуриваю новую сигарету и протягиваю пачку Миффлину.

— Не похоже, чтобы он действительно был виновен, Тим.

— Увы, вы останетесь единственным, кто так думает, когда дело подойдет к суду. Впрочем, в этом вы сможете убедиться не далее чем завтра, пролистав газеты. Журналисты уже вынесли свой приговор Следовательно, нет иного пути к его спасению, как найти всамделишного похитителя.

— Ну что ж, эту кашу придется мне расхлебывать. Каковы планы у Брандона?

— У него их попросту нет. Для него следствие закончено. Он тормознулся на Перелли, располагая множеством улик. Дело, как говорится, в шляпе!

Я открыл дверцу и вышел из машины.

— Ну тогда у меня развязаны руки — полная свобода действий. Остается лишь закатать рукава — и за дело.

— Желаю успеха, — сказал Миффлин. — Не хотелось бы мне оказаться на вашем месте… С чего вы собираетесь начать? Есть ли хоть какие–то наметки?!

— Не очень густо. Попытаюсь отыскать Мэри Джером. У меня сложилось впечатление, что ей известно несколько больше, чем мы предполагаем.

— Не исключено, хотя есть и поводы для сомнений. Если бы она была соучастницей похищения, то не вернулась бы к месту преступления.

— А вдруг она потеряла в комнате что–либо ее компрометирующее. К тому же, она не ожидала встретить там меня. Может быть, она действительно ничего не знает, но все же я попытаюсь: хоть какая–то вероятность.

— О’кей. Сообщите, если я вам понадоблюсь. Я тоже считаю, что Перелли невиновен, но это только между нами!

— Спасибо, Тим. У меня, надеюсь, вскоре окажется информация для вас. До скорого!

Я влез в “бьюик”, помахал рукой на прощание и двинулся в сторону Сентр Авеню. Вдруг где–то на полдороги замечаю телефонную будку и торможу. Затем набираю номер Джастина Франкона.

Адвокат сам снял трубку.

— Ну и каково же ваше мнение, Джастин?

— Думаю, что касается данного дела, то тут его совесть чиста, — ответил Франкон, чеканя слова. — Но одного моего мнения слишком мало для того, чтобы его извлечь из этой пропасти. Я предприму все, что в моих силах, но пока дела плохие. Все подстроено мастерски. Тот, кто срежиссировал эту мизансцену, добился всего, чего хотел. И в довершение всего — эта пачка денег!.. Не могли бы вы встретиться со мной завтра? Обсосем детали, подумаем, как быть дальше. В десять утра, вас устроит?

— Вполне.

— Но не питайте, Вик, слишком радужные надежды. Грустно об этом говорить, но меня не покидает ощущение, что мы присутствуем на похоронах, обставленных по высшему классу.

— И все же Перелли пока еще дышит, — отрезал я и повесил трубку.

III

Джастин Франкон сидел за своим письменным столом, продев большие пальцы рук в проймы жилетки, зажав погасшую сигару в уголке рта.

Это невысокого роста худощавый мужчина, его тронутое загаром скуластое лицо украшают черные с отливом усы, крупный костистый нос, черные поблескивающие глаза. Он почему–то всегда напоминал мне хорька. Глядя на него, трудно было сказать, что это один из искуснейших адвокатов на всем тихоокеанском побережье, но тем не менее дело обстоит именно так. Он не без основания мог бы похвастать, что ни у кого больше в нашей стране не сыщется среди клиентов столько миллионеров, как у него.

Паула, Кермэн и я уселись вокруг стола и со скуки созерцаем профиль хозяина дома. В просторном кабинете царит благостное молчание, пока мэтр размышляет над положением дел.

Наконец, он передернул плечами и повернулся к нам:

— Ничего нет такого, что могло бы убедить присяжных в непричастности Перелли к убийству Суки и похищению Дедрика. Мне требуются аргументы повесомее. То, чем мы располагаем сейчас, все равно что ничего. Основываясь на материалах обвинения по делу Перелли, суд присяжных признает его виновным, даже не удаляясь на совещание. Посмотрим правде в глаза. Страсти разбушевались. И не следует особенно полагаться на беспристрастность судей. Да и прошлое Перелли никак в его пользу не истолковав. Если вы не предоставите мне неопровержимые доказательства, способные впечатлить даже прокурора, то единственное, что мне удастся сделать для Перелли — так это произнести свою речь с особым пафосом. Но толку от этого не будет никакого. Они предъявят ему обвинение в убийстве Суки, а если к тому времени будет найдено тело Дедрика, то обе смерти припишут, естественно, ему же, и Перелли обречен присесть на электрический стул.

Вскинув брови, он внимательно посмотрел на свою давно погасшую сигару и затем швырнул ее в корзину.

— Попробуем, — продолжал он, — проанализировать аргументы обвинения. В квартире у Перелли найден револьвер. Возможно, приложив все усилия, мне удастся убедить присяжных, что оружие было подброшено злоумышленниками. То же касается и удочки. Но деньги… никто не рискнет поверить, что их подбросили лишь для того, чтобы скомпрометировать Перелли. И вот тут–то все коварство замысла режиссера этой мизансцены. Сто тысяч долларов — ведь колоссальная же сумма. Это–то ни у кого не вызовет возражений?

Я согласился.

— Вот именно! Учитывая это обстоятельство, я далек от мысли, что присяжные заседатели захотят поверить, что эти деньги — лишь способ отвести подозрение от настоящих преступников. Я буду продолжать аргументировать, но если присяжные не получат убедительных доказательств, что деньги подложил кто–то третий, все мои козыри — револьвер, удочка и промасленные пакеты — будут биты. Вы согласны?

— Конечно, но мы–то знаем, что деньги подкинули Перелли. Может, удастся убедить присяжных, что похититель, в первую очередь опасающийся за свою грязную шкуру, охотно пожертвовал бы и четвертью своей добычи.

Франкон покачал головой.

— Сомневаюсь. Это слишком рискованно! Если бы у Перелли имелось достоверное алиби, еще куда ни шло. Но ведь его алиби — пшик. Более того: на револьвере есть отпечатки его пальцев.

— Мне говорили об этом, но я не мог поверить.

— И тем не менее, это так. Я лично видел их.

— Но Перелли не касался револьвера!

— По словам Перелли, Брандон вложил в его руки револьвер, спрашивая, признает ли он это оружие своим. Следовательно, он к нему прикасался, хотя и после обыска.