Хоббит, или Туда и обратно - Джон Толкиен

«Я покинул Торина и отправился в Заселье, — говорит далее Гэндальф, — собирая по пути обрывки новостей. Это было странное занятие. Я всего лишь следовал путеводной нити «случая» (chance — см. прим. к гл. 2 ч. 1 кн. 1 ВК, …Бильбо было предопределено найти Кольцо…) и сделал по пути много ошибок». Гэндальф знал Бильбо с детства и любил его. Оказавшись в Заселье, он сразу же навел справки о нем, так как план вовлечь в дело хоббитов уже начал созревать. Оказалось, что у Бильбо репутация чудака — он жил холостяцкой жизнью и замечен был в разговорах с чужестранцами, даже с гномами, что у хоббитов стяжанию репутации добропорядочного обывателя не способствовало. Зайдя к Бильбо, Гэндальф не застал хоббита дома, но садовник охотно поведал, что Бильбо, уходя, сообщил, что, дескать, пошел прогуляться под эльфийский Новый Год (приблизительно шестое апреля), и предупредил, что если он встретит эльфов, то может и не вернуться! Гэндальф обрадовался настроениям Бильбо и со спокойной душой покинул Заселье, что, как выяснилось впоследствии, было ошибкой — упускать время было неразумно: к тому дню, когда Гэндальф явился за Бильбо, тот уже перестал думать о далеких путешествиях как о чем-то реальном, растолстел, стал скуповат и уже гораздо меньше отличался от своих соседей.

В итоге гномы, которых Гэндальф с трудом убедил ехать под покровом тайны и в сопровождении хоббита, пришли прямо-таки в ярость, увидев, кого собирается им подсунуть Гэндальф. По словам рассказчика, в «Хоббите» даже отдаленно не переданы те бурные эмоции, которые овладели гномами при виде «бакалейщика», — видимо, потому, что от Бильбо все разногласия постарались скрыть. Если бы не карта, о которой Гэндальф, кстати, вспомнил в последний момент, Торин решил бы, что над ним смеются, и в ярости удалился бы. Все висело на волоске, однако Гэндальф повел дело решительно, и Торин уступил. Именно из-за хоббита Гэндальф согласился ехать с гномами — он просил их получше смотреть за Бильбо и оберегать его, на что те только фыркнули: поезжай, мол, сам, если этот хоббит тебе так дорог, и оберегай свое «нещечко». Так Гэндальф и сделал, но на подходах к Чернолесью был вынужден покинуть гномов и отправиться на Совет. Вот как звучит диалог Гэндальфа — и Торина в одном из сохранившихся фрагментов, опубликованных в НС:

«Все продумав, — рассказывает Гэндальф, — я снова отправился к Торину и попал как раз на тайное совещание гномов. Там были Балин, Глоин и другие соплеменники Торина,

— Итак, что ты имеешь нам сказать? — спросил Торин, едва я переступил порог.

— Ну, если все по порядку, — начал я, — то, насколько я понимаю, ты, Торин Дубощит, считаешь себя королем; королевство твое, однако, утрачено. Если ему и суждено возродиться, в чём я отнюдь не уверен, то произойдет это далеко не сразу. Начинать нужно с малого. Думается мне, что, сидя здесь, далеко от Одинокой Горы, вы не вполне представляете себе истинную мощь великого Дракона. Хуже того — да будет вам известно, что по миру стремительно расползается Тень, и Тень эта куда страшнее дракона. Но они — Тень и дракон — непременно объединят силы.

Не напади я, кстати, вовремя на Дол Гулдур — так бы оно и случилось.

— Как видишь, открытое объявление войны не принесло бы тебе успеха, ведь рассчитывать на победу в такой войне вовсе не приходится, да ты и не готов воевать, — продолжал я. — Тебе придется предпринять что-нибудь попроще и поотчаяннее — одним словом, очертя голову да в пекло!

— Твои речи столь же темны, сколь невнятны, — оборвал меня Торин. — Говори яснее!

— Ладно, — согласился я. — Во-первых, ты должен отправиться в поход сам, а во-вторых — отправиться тайно. Никаких послов, никаких герольдов! Вызов бросать нельзя. Все, что ты можешь себе позволить, — это взять с собой кое-кого из родичей да нескольких преданных друзей. Но тебе понадобится и еще кое-что — нечто для тебя неожиданное!

— Что еще такое? — удивился Торин. — Говори!

— Минуточку! — остановил его я. — Ты намерен расправиться с Драконом. Но Дракон этот не только силен и страшен — он стар и чрезвычайно хитер. С самого начала пути вам не след забывать о двух вещах: о том, что он весьма памятлив и что нюх у него исключительный.

— Ну разумеется! — гордо сказал Торин. — Кто-кто, а гномы имели дело с драконами — и предостаточно! Так что не учи ученого!

— Отлично! — сказал я. — И все-таки мне представляется, что ваши планы как раз этих двух вещей и не учитывают. Поэтому я предлагаю вам пойти на ограбление. Да-да, ограбление! Кроме того, нужен запах, такой запах, которого Смауг, враг гномьего племени, опознать не сумеет. Смауг не может весь свой век лежмя лежать на своем драгоценном ложе и ни разу не заснуть. Он тоже спит, спит как миленький — и снятся ему гномы! Но можешь быть уверен, засыпает он только тогда, когда, обыскав все свои подземелья до последнего закоулочка, в очередной раз удостоверится, что гномами поблизости не пахнет. Да и тогда спит он вполглаза, а ушки держит на макушке: не слышно ли, часом, шагов какого-нибудь гнома?

— Послушать тебя, так это самое «ограбление» столь же неосуществимо и безнадежно, как и открытое нападение, — заметил Балин. — То есть ограбить Смауга невозможно!

— Верно, сделать это далеко не просто, — отвечал я. — Но отнюдь не невозможно! В противном случае зачем, скажи на милость, тратил бы я тут с вами драгоценное время? Скорее я назвал бы замысел ограбления нелепым до невозможности. Поэтому я и предлагаю вам решить эту задачу самым что ни на есть нелепым образом. Возьмите-ка с собой какого-нибудь хоббита! Скорее всего, Смауг и не слыхивал никогда о хоббитах, а уж не нюхивал их и вовсе наверняка!

— Хоббита?! — взорвался Глоин. — Из этих засельских простачков, что ли? Какой от хоббита прок? И уж тем более под землей! Чем бы хоббиты ни пахли, у этого твоего приятеля не хватит духу подойти даже к голенькому драконышу, который только что вылупился из яйца! Разве что на безопасное расстояние, чтобы тот вообще не смог его унюхать;

— Не спеши, Глоин! — остановил я его. — Нельзя рубить сплеча! Ты ведь мало знаешь о местных жителях. Видимо, вы зовете хоббитов простачками потому, что они щедро платят вам и не торгуются. А робкими вы считаете их потому, что они никогда не покупают у вас оружия. Но вы ошибаетесь, друзья мои! И во всяком случае, уж один-то из них наверняка сгодится тебе в попутчики, Торин! Малый он честный и сообразительный, — правда, мыслит чересчур здраво и вряд ли способен на безрассудство. Но, если судить по другим его соплеменникам, отваги ему не занимать. Правда, хоббиты — «смельчаки поневоле», если можно так выразиться: их отвага проявляется, только когда они столкнутся с настоящей опасностью. Пока хоббита не припрет к стенке, нипочем не догадаешься, каков он на самом деле.